Жан Рэй - Таинственный человек дождя

Над массой зелени, усеянной цветами, взмывают вверх скрученные колонны, похожие на белых змей, спирали всех оттенков зеленого, голубые стрелы, золотисто-желтые веера, рассеивающие вокруг себя мириады спор, епископские митры, минареты, фригийские колпаки, светящиеся фантастическим светом.

Песок на дорожке усеян разноцветными камешками, переливающимися, словно самоцветы. Не думаю, что сильно ошибусь, предположив, что это действительно настоящие драгоценные камни.

Квентин бормочет:

— Эдем… Потерянный рай…

Немного помолчав, он спрашивает:

— Неужели все это существует на самом деле? Может быть, это нам просто мерещится?

Мне казалось, что мы видим реальность, и я сказал об этом Квентину. Я заметил, что по пышной зелени как будто пробегает легкий бриз, заставляющий покачиваться цветы и тонкие стебли; при этом они гармонично меняют свою окраску.

Мы просидели не знаю, сколько времени, не сводя восхищенных взглядов с окружающего нас ослепительного застывшего фейерверка.

Вероятно, мы смутно надеялись увидеть живые существа среди декораций волшебной сказки, но наши ожидания не оправдались.

Я заметил, что уходящая от нас аллея через несколько сотен метров делится на две дорожки, расходящиеся в стороны под прямым углом. Всматриваясь в перспективу, мы обнаружили нечто, напоминающее полуразрушенную колоннаду, и укутанные зеленью статуи. Из изумрудной массы выступали гигантские каменные глыбы, похожие на стены циклопических сооружений. Я пожалел, что у нас нет бинокля, с помощью которого мы увидели бы больше деталей, позволяющих проникнуть в тайны окружающего нас мира. Теперь я был убежден в его реальности.

В просветах между ветвями мы видели светлые участки неба, окрашенного во все цвета радуги. Перламутровые оттенки, краски гигантского северного сияния, золотистые полотнища которого застыли, словно пурпурные занавеси, вытканные изумрудными нитями. Никаких следов сооружений, подобных тому, в котором мы находились, никаких следов других металлических монстров.

Приникнув к хрустально прозрачному иллюминатору, мы безуспешно пытались разглядеть намеки на черные металлические стены, окружавшие наше убежище и отделявшие нас от сказочного мира.

Кто создал эти фантастические декорации? Может быть, это было творение, возникшее по капризу всемогущего деспота? Или картины невероятно далекого прошлого? Или священный лес, где сохранились развалины храмов забытых богов? Может быть, это не наша планета? И за стеклами иллюминатора мы видим чужой мир, огромный континент, скрывающийся под скалами, под морскими волнами?

Кто знает? Может быть, это вообще другая вселенная, появившаяся здесь благодаря причудам чуждой нам пространственной геометрии?

Ах, если бы я мог пройти этой аллеей, погрузиться в чудесные тайны дремучих зарослей папоротников и мхов, прикоснуться к перламутровым венчикам цветов, наступить на рассеянные по песку самоцветы!

Но хрустальная преграда более непреодолима, чем стальная стена, и только наши взгляды могут устремиться на поиски приключений в радужном мире!

Мы с трудом оторвались от созерцания волшебного леса и были вынуждены подумать об отдыхе среди будничных декораций нотариальной конторы. Устроившись на ковре, мы почувствовали, что вернулись с небес на грешную землю.

Обдумав все известные нам факты, я выдвинул гипотезу, наиболее правдоподобно объясняющую все случившееся с нами.

Прежде всего, оранжевый свет действительно был «световой отмычкой», способной воздействовать на запоры иллюминаторов. Световой поток определенной интенсивности открывал определенный иллюминатор. Требующиеся для запуска ключа команды мы имели возможность отдавать с помощью клавиатуры, находившейся в кабинете.

Когда я высказал свои соображения Квентину, юноша неожиданно заявил:

— Мы видим в зале двенадцать иллюминаторов, а спектр содержит всего семь цветов. Поэтому при наличии семи ключей мы неизбежно будем вынуждены использовать один ключ для открывания двух или даже трех иллюминаторов.

— Вы забываете, что только основных цветов семь, тогда как существует множество оттенков… Кроме того, известны инфракрасные и ультрафиолетовые цвета, не говоря уже о других еще неизвестных нам излучениях.

Квентин задумался на несколько мгновений.

— Эти лучи могут оказаться опасными для нас… Или вы не допускаете этого?

— Те, кто создал этот мир, наверняка были людьми. Они не могли использовать в качестве ключей вредные дня человека излучения.

— Они были людьми? Вы уверены в этом? Мне почему-то кажется, что не все в этом мире соответствует лучшему из миров… Вы забыли, что нас встретил здесь отчаянный крик о помощи?.

Да, Квентин был прав. Мой оптимизм мгновенно улетучился. Не все здесь шло так гладко, как мне представлялось.

Пока мой друг похрапывал на своем импровизированном ложе, я принялся обдумывать новые гипотезы.

Могло же случиться так, что в этом подводном замке обитало могущественное существо, которому неожиданно потребовался контакт с внешним миром. Оно решило обратиться к достаточно умным людям, способным понять ее, а для этого написало сложно зашифрованное послание. Это существо с интересом наблюдало за нами с момента нашего появления здесь, после чего направило к нам воздушные пузыри, без которых мы не могли бы добраться до него. Оно явно хотело завязать общение с нами, выводя послания на световой экран.

В тот момент, когда мы должны были встретиться с ним, внезапно проявилась угроза, о которой оно сообщало в манускрипте…

***

Я решил продолжить записи в дневнике.

Согласно моим часам, которые я старательно завожу каждые двенадцать часов, мы находимся в гостях в этом непонятном мире уже целую неделю. Время тянется очень медленно. Иногда мы заглядываем в библиотеку, достаем с полок какую-нибудь книгу и без особого интереса перелистываем ее, пытаясь всего лишь занять хотя бы час-другой бесконечно тянущегося времени. Нас очень утомляет постоянно включенное освещение. Квентин использовал свой свитер, чтобы устроить нечто вроде зонтика, под которым мы прячемся для сна или для отдыха, в котором нуждаются наши устающие от непрерывного освещения глаза.

Сегодня утром, если это действительно было утро, я заметил, что у Квентина покраснели и сильно опухли веки. Боюсь, как бы у него не начался конъюнктивит. У меня ведь нет никаких медикаментов… Я всего лишь посоветовал ему сделать повязку на глаза и отдохнуть. У меня тоже сильно устают глаза, и именно поэтому мне приходится делать продолжительные перерывы в записях. Очевидно, спектр здешнего света богат ультрафиолетовыми лучами — для подобного вывода достаточно посмотреть на загар Квентина, бронзовым плечам которого мог бы позавидовать любой малаец.