Стивен Кинг - Кристина

Никогда не забуду следующие несколько мгновений – они чудесным образом отпечатались в моей памяти, и я до сих пор вижу их четко, в мельчайших подробностях, как через увеличительное стекло. Ли заметила, что Кристина несется на нее, и инстинктивно попятилась назад. Напоролась на стул Уилла и упала за него, за письменный стол. В следующий миг – почти сразу – Кристина въехала в стену. Большое окно разлетелось вдребезги. Осколки смертоносными стрелами полетели в кабинет. Перед Кристины смялся от удара, капот открылся, оторвался и перелетел через крышу, затем упал на пол с металлическим грохотом.

Лобовое стекло взорвалось. Труп Майкла Каннингема вылетел наружу, вперед головой, которая с моей стороны казалась приплюснутым футбольным мячом. Он угодил прямо в окно кабинета, рухнул, будто мешок с зерном, сперва на письменный стол, а оттуда сполз на пол. Я видел только его ноги в ботинках.

Ли завизжала.

Падение за стол спасло ее от смертоносных осколков, но, когда она поднялась, лицо ее было искажено гримасой абсолютного ужаса. Майкл Каннингем свалился прямо на нее, его руки упали ей на плечи, и теперь она словно бы вальсировала с трупом. Ее вопли были подобны шаровым молниям. Кровь все еще текла. Ли скинула с себя Майкла и побежала к двери.

– Ли, нет! – заорал я и выжал сцепление. Ручка швабры сломалась на две части – у меня в руках остался обрубок длиной в пять дюймов. – Ах ты ЧЕР-Р-РТ!

Кристина сдала назад, оставив на прежнем месте лужицу из антифриза, масла и воды.

Я выжал сцепление левой ногой и почти не почувствовал боли.

Ли рванула на себя дверь кабинета и выбежала наружу.

Кристина развернулась и нацелила свою измятую, оскаленную морду прямо на нее.

Я завел двигатель, ударил по газам и громко зарычал на адскую тварь: она стремительно приближалась, и я уже видел прижатое к стеклу багровое, распухшее детское лицо, словно бы молившее меня о пощаде.

Я со всего маху налетел на Кристину. Багажник ее раскрылся, подобно раззявленной пасти. Зад занесло, и Кристину протащило мимо Ли, которая бежала со всех ног, вытаращив глаза от ужаса. Помню брызги крови на меховой оторочке ее воротника – крошечные круглые капельки, похожие на кровавую росу.

Преимущество на моей стороне. Теперь ничто меня не остановит. Даже если после всего этого мне отрежут ногу, я доведу дело до конца.

Кристина врезалась в стену и отскочила. Я выжал сцепление ногой, врубил задний ход, отъехал на десять футов, снова выжал сцепление, врубил первую передачу. Кристина попыталась уйти от меня вдоль стены, но я вильнул влево и опять впечатал ее в стену, сделав ей практически осиную талию. Двери вмялись в салон. За рулем сидел Лебэй, облик которого то и дело менялся: скелет, полуразложившийся труп, дряхлый старик, крепкий и здоровый человек лет пятидесяти с седеющим ежиком. Он посмотрел на меня, ухмыльнулся и погрозил мне кулаком.

Двигатель Кристины по-прежнему работал.

Я снова сдал назад. Мою ногу, казалось, залили раскаленным добела металлом, боль отдавала даже в подмышку. Сущий ад. Боль была всюду, я чувствовал ее в шее, в челюсти…

(Майкл, господи, ну почему ты не остался дома…)

…в руках, в висках…

(Арни? Друг, прости, если б я только мог…)

«Фьюри» – ее покореженные останки – как пьяная покатила вдоль стены гаража, расшвыривая груды инструментов и металлолома, срывая кронштейны и полки. Полки валились на пол с глухими хлопками, и эти хлопки отдавались эхом в пустом гараже, подобно дьявольским аплодисментам.

Я вновь выжал сцепление, затем вдавил в пол педаль газа. Двигатель Петунии заревел, и я повис на руле, как ковбой, пытающийся удержаться на диком мустанге. Я вдарил по Кристине с правого бока и начисто лишил ее заднего моста, который насквозь пробил дверь. Сам я от столкновения едва не перелетел через руль: он больно ударил меня по грудной клетке и выбил из легких весь воздух. Я откинулся на спинку сиденья и разинул рот, точно выброшенная на берег рыба.

Ли забилась в дальний угол и крепко обхватила лицо ладонями, отчего оно превратилось в маску ведьмы с раскрытым ртом.

Кристина не заглохла.

Она медленно потащилась к Ли, как зверь с перебитыми задними лапами. На ходу она регенерировала, восставала из мертвых: сама собой надулась одна покрышка, смятая радиоантенна с громким серебристым «дзынь!» выпрямилась и гордо встала над искалеченным задом.

– Умри! – заорал я на нее. Я плакал, грудь тяжело вздымалась, левая нога полностью отказала. Я схватил ее обеими руками и обрушил на педаль сцепления. Перед глазами все помутилось, посерело от раскаленной боли. Я практически чувствовал, как скрежещут внутри обломки кости.

Я врубил первую передачу и вдруг услышал голос Лебэя – в первый и последний раз. Высокий, пронзительный, полный неистощимой ярости:

– Ах ты, ГОВНЮК! Сдохни, вонючий ГОВНЮК! ПОШЕЛ В ЖОПУ!

– А не надо было лезть к моему другу! – хотел крикнуть я в ответ, но с губ сорвался лишь сдавленный, вымученный стон.

Я ударил Кристину прямо в зад: он смялся гармошкой, раздавив бензобак. Над кузовом взлетел желтый язык пламени. Я прикрыл лицо руками, но пламя тут же погасло. Кристина стояла у стены, будто жертва гонок на выживание. Ее двигатель из последних сил взревел, громко выстрелил и заглох.

Наступила тишина, нарушаемая лишь басовым гудением мотора Петунии.

Ли побежала ко мне, рыдая, вновь и вновь выкрикивая мое имя. Я вдруг некстати осознал, что рука у меня до сих пор повязана ее розовым нейлоновым шарфиком.

Я посмотрел на него, и мир опять посерел.

Я успел ощутить на себе ее руки, а потом окончательно ушел в темноту.

Минут через пятнадцать я очнулся, ощутив на лице приятную влажную прохладу. Ли стояла на подножке со стороны водителя и протирала мне лицо мокрой тряпкой. Я поймал тряпку губами, пососал и тут же сплюнул – от нее несло машинным маслом.

– Не волнуйся, Деннис, – сказала она. – Я выбежала на улицу… остановила снегоуборочную машину… Водитель, наверное, со страху лет на десять постарел… столько кровищи… он сказал… «скорая»… он вызовет «скорую»… Деннис, ты цел?

– А ты как думаешь? – выдавил я.

– Нет! – произнесла Ли и расплакалась.

– Тогда… – я проглотил сухой ком в горле, – …не задавай глупых вопросов. Люблю тебя.

Она неуклюже меня обняла.

– Он сказал, что и полицию вызовет.

Я почти ее не услышал. Мой взгляд был прикован к безмолвной искореженной груде металлолома – останкам Кристины. Так посмотришь – даже не поймешь, что когда-то это была машина. Но почему она не сгорела? Один из колесных дисков лежал на земле, точно помятая «блошка» из настольной игры.

– Давно ты тормознула машину? – прохрипел я.