Стивен Кинг - Кристина

Я внимательно посмотрел на Мерсера и, если бы в тот миг я увидел хоть малейший неправильный намек в этих серых глазах, до жути похожих на глаза Арни… наверное, я бы заткнулся и попросил его написать в отчете какую-нибудь правдоподобную историю и то же самое рассказать детям Джанкинса. Пусть придумывает, что хочет.

Но он только кивнул, не отрывая от меня взгляда.

– Я просто хочу, чтобы вы это понимали, – проговорил я, и к горлу подступил огромный комок. – Ли Кэбот появилась только потом.

Я глотнул еще воды и следующие два часа говорил без передышки.

Наконец мой рассказ подошел к концу. Никакого эффектного финала; просто у меня окончательно пересохло в горле. Я не стал спрашивать, поверил мне Мерсер или хочет упечь меня в психушку… а может, вручить медаль за отменное вранье. Я понял, что в целом он мне верит – хотя бы потому, что мой рассказ полностью совпадал с теми сведениями, которыми располагала полиция. До мелочей. А что он подумал обо всем остальном – о Кристине, Лебэе и гостях из прошлого, – этого я не знаю до сих пор.

Между нами ненадолго повисла тишина. Наконец он хлопнул себя по коленям и встал.

– Что ж, пойду. С тобой, конечно, хотят повидаться родные.

– Ага.

Он достал из бумажника маленькую белую визитку.

– Со мной почти всегда можно связаться по этому телефону – или оставить сообщение. Когда увидишь Ли Кэбот, попроси ее, пожалуйста, выйти на связь.

– Хорошо, если просите.

– Она подтвердит твою историю?

– Да.

Он пристально посмотрел мне в глаза.

– Вот что я тебе скажу, Деннис. Если ты и врешь, то сам об этом не знаешь.

Мерсер ушел. В следующий раз я увидел его на похоронах Арни и его родителей – и больше мы не встречались. В газетах появилась заметка о трагическом и страшном совпадении: отец семейства погибает в аварии возле дома, а вскоре после этого на трассе попадают в аварию его жена и сын. Пол Харви сделал об этом случае радиопередачу.

О том, что в гараже Дарнелла нашли обломки Кристины, нигде не было ни слова.

Вечером ко мне пришли родные, и к тому времени на душе у меня стало гораздо легче – отчасти потому, что я все выболтал Мерсеру (в университете профессор психологии рассказывал нам о «синдроме случайного попутчика» – людям часто бывает легче откровенничать с чужими людьми, нежели с близкими), но главным образом меня окрылил вечерний визит доктора Эрроуэя. Он был крайне сердит и раздражен; предложил в следующий раз просто отпилить ногу бензопилой и избавить всех от лишних хлопот, но и сообщил (как будто с неудовольствием), что никакого серьезного вреда я, похоже, себе не причинил. Предупредив, что от таких выходок мои шансы поучаствовать в Бостонском марафоне не растут, он ушел.

Словом, родных я принял в нормальном настроении, и все прошло хорошо. Главным образом благодаря Элли, которая без конца тараторила о грядущем катаклизме – ее Первом Свидании. Прыщавый ботаник Брэндон Херлинг позвал ее кататься на роликах. Наш папа повезет их на машине. Клево, что сказать.

Потом к беседе подключились и мама с папой, только мама без конца бросала на отца предостерегающие взгляды. Мама с Элейной вскоре ушли, папа остался.

– Что случилось? – спросил он меня. – Ли рассказала отцу какую-то безумную историю о живых машинах, мертвых детях и всяком таком. Он в бешенстве, на стену лезть готов.

Я кивнул. Конечно, я зверски устал, но мне не хотелось продлевать мучения Ли – еще не хватало, чтобы родители сочли ее лгуньей или сумасшедшей. Раз уж она подтвердит Мер-серу мою версию событий, я должен подтвердить ее версию.

– Хорошо, я все расскажу. Но это долгая история. Отправишь маму с Элли в магазин? Нет, лучше в кино.

– Настолько долгая?

– Да, настолько.

Он с тревогой посмотрел на меня.

– Хорошо.

Затем я поведал свою историю во второй раз. А теперь вот и в третий; говорят, Бог любит троицу.

Покойся с миром, Арни.

Я люблю тебя.

Наверное, будь это все выдумка, в финале раненый рыцарь Гаража Дарнелла взял бы в жены прекрасную леди… леди с розовым нейлоновым шарфиком и надменными нордическими скулами. Но этого не случилось. Ли Кэбот теперь носит фамилию Акерман и живет в Таосе, Нью-Мексико. Она вышла замуж за рядового клерка компании «Ай-би-эм» и в свободное время торгует продуктами «Амвэй». У нее две дочки, однояйцевые близняшки, так что свободного времени у нее не так уж много. Время от времени я звоню ей и справляюсь о делах; моя привязанность к прекрасной леди оказалась очень сильна. На Рождество мы обмениваемся открытками, и на день рождения я тоже посылаю ей открытку – потому что она никогда не забывает про мой. Такие дела. Иногда мне кажется, что после тех событий прошло уже гораздо больше четырех лет.

Что с нами случилось? Не знаю. Мы встречались два года, занимались любовью, учились в одном университете (Дрю) и вообще прекрасно ладили. После разговора с моим папой ее отец закрыл рот на замок и больше не вспоминал о случившемся, хотя ко мне всегда относился с легким подозрением. Думаю, и он, и миссис Кэбот обрадовались, когда мы с Ли наконец перестали встречаться.

В какой-то момент наши пути начали расходиться. Я сразу это почувствовал и очень страдал. Я жаждал Ли, как жаждет человек вернуться к давно заброшенной вредной привычке… табак, сладкое, кока-кола… ну, вы понимаете. Я долго ждал, что она ко мне вернется, но в каком-то смысле делал это из чувства долга. Как только положенный срок ожидания истек, я с почти неприличной поспешностью вернулся к нормальной жизни.

Нет, я все-таки знаю, в чем дело. Случившееся в гараже Дарнелла было нашей тайной, и, разумеется, у всех влюбленных есть тайны… только наша была скверная. Холодная и безумная, отдающая могильной вонью. После секса мы лежали в кровати, прильнув друг к другу, и иногда передо мной возникало оскалившееся лицо Роланда Д. Лебэя. Я целовал ее губы, живот или грудь, набухающую страстью, и вдруг слышал голос: «Нет на свете запаха приятнее… Ну, после женской киски». От ужаса у меня стыла кровь, и страсть улетучивалась.

Господь свидетель, иногда я видел то же самое и в ее глазах. Влюбленные далеко не всегда живут счастливо до конца своих дней, даже если поступили правильно и сделали все, что было в их силах. Мне потребовалось четыре года, чтобы это понять.

Итак, наши пути разошлись. Чтобы хранить тайну, нужно два человека; нужно видеть эту тайну в глазах другого. Я любил Ли, в наших отношениях было много прекрасного: прогулки по осенним паркам, поцелуи, смешные ласковые прозвища… но ничто не сравнится с тем моментом, когда она повязала мне на руку розовый шарфик.

Ли бросила университет, чтобы выйти замуж. Прощай, Дрю, здравствуй, Таос. Приглашение на свадьбу я принял почти без колебаний. Жених оказался нормальным парнем. Водил «хонду-сивик». Никаких проблем.