Стивен Кинг - Кристина

Ох, господи, как эта семейка любит звукоподражания, подумал я. Папочка, только не надо а-та-та, они же сделают ка-ка в штанишки!

Дети, побросав велосипеды, побежали к матери.

– Пять минут, – повторил Ральф, смерив нас зловещим взглядом. Вечером, посасывая пивко с приятелями, он наверняка расскажет им историю о том, как он внес свой вклад в воспитание молодого поколения, которому только наркотики и секс подавай. Вот именно, ребята, я им велел катиться ко всем чертям, не то устрою а-та-та – и они покатились, так что пятки засверкали! А потом он закурит «Лаки страйк». Или «Кэмел».

Мы засунули домкрат Арни под бампер, но не успел тот нажать на рычаг и трех раз, как железка с ржавым шелестом разломилась надвое. На землю посыпались коричневые хлопья. Арни в кои-то веки посмотрел на меня смущенным и растерянным взглядом.

– Ничего, – сказал я. – Сейчас свой принесу.

Смеркалось. Сердце у меня до сих пор колотилось, а во рту было кисло после стычки с Крутым Мачо на Бейзин-драйв, 119.

– Прости, Деннис, – тихо произнес Арни. – Больше я никогда тебя в такое не втяну.

– Забей. Давай лучше ставить резину.

Мы подняли «плимут» с помощью моего домкрата (в какой-то миг я с ужасом подумал, что задний бампер сейчас с грохотом отвалится) и сняли спущенную шину. Поставили новую, немного подтянули гайки и опустили машину на землю. Я испытал при этом невероятное облегчение, потому что всерьез опасался за сгнивший бампер.

– Вот так, – сказал Арни, ставя на место древний помятый диск.

Я смотрел на его «плимут» (назвать его Кристиной у меня до сих пор язык не поворачивался) и вдруг испытал то же, что испытал в гараже Лебэя. Наверное, всему виной была новая резина «Файерстоун» с наклейкой производителя и следами желтого мела после спешной балансировки.

Я содрогнулся. Не могу как следует описать охватившее меня чувство: как будто на моих глазах змея собиралась скинуть старую кожу, и эта кожа уже частично слезла, а снизу проступала новенькая и блестящая.

Ральф стоял на крыльце и злобно смотрел на нас. В одной руке у него был гамбургер, с которого капал жир, в другой – банка пива «Айрон сити».

– Красавец, а? – пробормотал я, забрасывая сломанный домкрат Арни в багажник «плимута».

– Ну прямо Роберт Трупфорд, – ответил Арни, и мы оба покатились со смеху, как всегда бывает после затянувшейся неприятной заварушки.

Арни закинул в багажник спущенную шину и тут же едва не покатился со смеху, но успел зажать рот руками и только сдавленно хрюкнул. Он выглядел как мальчишка, которого родители поймали за поеданием варенья. Мысль об этом заставила меня расхохотаться.

– Что смешного, молокососы? – взревел Ральф, спускаясь по ступеням крыльца. – А? Я вам щас рты на жопы натяну, посмотрим, как вы посмеетесь!

– Валим отсюда, быстро , – бросил я и во весь дух помчался к своему «дастеру». Теперь уж ничто не могло меня остановить: я ржал, как лошадь. Все еще хохоча, я плюхнулся за руль и завел мотор. «Плимут» завелся с оглушительным ревом и выпустил огромное вонючее облако выхлопных газов. Даже сквозь грохотание древнего двигателя я слышал пронзительный, беспомощный, почти истерический хохот Арни.

Ральф мчался к нам по лужайке, с гамбургером и пивом в руках.

– Чего ржете, говнюки?! А?!

– Козел! – ликующе прокричал Арни и рванул вперед, выдав пулеметную очередь выхлопов. Я выжал педаль газа и резко выкрутил руль, чтобы не врезаться в бегущего на меня Ральфа: тот, похоже, готов был нас убить. Я все еще смеялся, хотя назвать это смехом уже было нельзя – из моей глотки рвался резкий, задыхающийся звук, почти крик.

– Тебе не жить, говнюк! – ревел Ральф.

Я снова газанул и едва не врезался в Арни. Высунул в окно руку и показал Ральфу старый добрый средний палец.

– Пошел в жопу! – проорал я.

Он остался позади: сперва бросился было за нами вдогонку, но через несколько секунд остановился, рыча и отдуваясь.

– Ну и денек, – сказал я вслух, слегка испугавшись собственного дрожащего, заплаканного голоса. Во рту снова стало кисло. – Ну и денек, мать его!

Гараж Дарнелла представлял собой длинный барак с ржавыми стенами из листового железа и такой же крышей. Спереди висела вывеска с надписью: «ЗАЧЕМ ТРАТИТЬ ДЕНЬГИ? ВАШЕ НОУ-ХАУ, НАШИ ИНСТРУМЕНТЫ!» Ниже помещалась табличка поменьше: «Здесь вы можете снять гараж на неделю, месяц или год».

Автомобильная свалка за бараком тоже принадлежала Дарнеллу. Это был участок размером с жилой квартал, огороженный той же гофрированной жестью высотой в пять футов: Уилл Дарнелл сделал вид, что пошел на поводу у совета по городскому зонированию. Впрочем, никакой совет ничего бы Дарнеллу не сделал, и не только потому, что двое или трое членов совета были его близкими друзьями. Уилл был хорошо знаком почти со всеми хоть сколько-нибудь важными людьми Либертивилля. Таких типов можно найти в любом городе, большом и маленьком: они тайно принимают участие во всем происходящем.

Я слышал, что он имеет отношение к весьма оживленной торговле наркотой в средних школах Либертивилля и даже знает крутых наркобаронов из Питсбурга и Филадельфии. В это я не верил – или просто не очень задумывался, – но зато знал, где всегда можно купить петарды, шутихи и бомбочки на Четвертое июля. Отец мне рассказывал, что давным-давно, когда я еще пешком под стол ходил, Дарнелла едва не упекли на двенадцать лет в тюрягу – как одного из организаторов подпольной торговли угнанными автомобилями. Сеть их лавчонок раскинулась от нас до Нью-Йорка, а оттуда до самого Бангора, штат Мэн. Обвинение в итоге сняли. Но мой папа не сомневался, что Уилла Дарнелла при желании можно посадить за что угодно – от грабежа до торговли поддельным антиквариатом.

«Держись подальше от его заведения, Деннис», – сказал мне отец. Это было больше года назад, вскоре после того, как я обзавелся первым подержанным авто и отдал Дарнеллу двадцать долларов за гараж, чтобы попытаться самостоятельно поменять карбюратор. В этом начинании я потерпел полное фиаско.

Мне посоветовали держаться от Дарнелла подальше – и вот пожалуйста, я уже загоняю в опустевший гараж машину Арни. На улице почти стемнело, лишь у самого горизонта еще пламенела красная полоска. Свет моих фар выхватывал из мрака груды поломанных запчастей и прочего раскиданного всюду хлама, от вида которого я окончательно упал духом. Я вдруг вспомнил, что забыл позвонить домой, и родители теперь наверняка волнуются, куда я пропал.

Арни подъехал к воротам гаража, на которых висела табличка: «ПОСИГНАЛЬ – ОТКРОЕМ». Из-под почерневшей двери выбивалась слабая полоска света: значит, в гараже все же кто-то был. Мне даже захотелось предложить Арни собственный гараж – хотя бы на одну ночь. Я во всех красках представил, как мы застаем Уилла Дарнелла и его приятелей за инвентаризацией украденных телевизоров или перекрашиванием угнанных «кадиллаков». Братья Харди местного розлива, ага.