Стивен Кинг - Кристина

Я вспомнил пасмурный день, когда мы с ним пошли в кино на фильм с Чаком Норрисом. Тогда я впервые заметил эти перемены. И примерно тогда же Арни купил машину. Может, дело было в этом? Подростки всех стран, возрадуйтесь! Найдено верное средство от прыщей. Купите старую машину, и уже спустя неделю…

Моя внутренняя улыбка, вновь пробившаяся на поверхность, в очередной раз померкла.

Купите старую машину, и она… что? Изменит ваш образ мышления, а с ним изменится и метаболизм? Вы обретете свое истинное «я»? Я прямо-таки услышал голос Стьюки Джеймса, школьного учителя математики, шепчущий мне на ухо: «Если мы доведем эту логическую цепочку до конца, леди и джентльмены, куда она нас приведет?»

В самом деле, куда?

– Спасибо, Арни, – тихо и ясно проговорила Ли, убирая задание в тетрадь.

– Не за что, – ответил он.

Их взгляды снова встретились – они посмотрели друг на друга открыто, уже без утайки, – и даже я почувствовал проскочившую между ними искру.

– Увидимся на шестом уроке, – сказала она и ушла, слегка покачивая бедрами под зеленой трикотажной юбкой. Длинный хвост весело прыгал у нее за спиной.

– А что у тебя на шестом уроке? – спросил я. У меня самого был свободный урок – можно сделать домашку или порыться в справочниках, – во время которого за нами приглядывала великая и ужасная мисс Криссел (все называли ее мисс Крыссли, но только за спиной).

– Матанализ, – сладким мечтательным голосом ответил Арни, и я захихикал. Он оглянулся на меня и нахмурился: – Что тут смешного, Деннис?

– «Матана-а-ализ», – передразнил его я, закатывая глаза и радостно хлопая в ладоши.

Арни в шутку замахнулся.

– А ну хватит, Гилдер! Схлопочешь у меня!

– Ой-ой-ой, смотрите, кто рассердился!

– Тебе давно пора надрать задницу за говнястую игру. Это не футбол, Гилдер!

Мимо проходил мистер Ходдер, который ведет для новеньких спецкурс по английской грамматике (и по дрочке, как говорили некоторые острословы). Он нахмурился и пожурил Арни:

– Следите за языком, молодой человек!

Арни стал красный как рак; он всегда заливается краской, когда с ним заговаривают учителя (это у него с детства, причем реакция настолько непроизвольная, что в младших классах беднягу даже наказывали за чужие проступки – просто потому, что у него был виноватый вид). Наверное, отчасти дело было в воспитании. «Я хороший, и ты хороший, я – личность, и ты – личность, мы все уважаем друг друга до чертиков, а когда кто-нибудь напортачит, пусть тебе будет за него стыдно». Вот что значит расти в либеральной американской семье, ага.

– Следи за языком, Каннингем, – сказал я. – Ты труп!

Тут он тоже засмеялся, и мы пошли вместе по шумному, людному и лязгающему дверцами коридору. Одни куда-то бежали, другие стояли возле шкафчиков и жевали сэндвичи. Вообще-то в коридоре есть запрещено, но многие едят.

– Ты принес обед? – спросил я.

– Ага, в бумажном пакете.

– Возьми его, и пойдем перекусим на трибунах.

– А тебя еще не тошнит от футбольного поля? – спросил Арни. – В субботу ты так извалялся в грязи, что полей тебя водичкой – того и гляди, зазеленеешь.

– Ничего, мы на этой неделе играем в гостях. Не хочу торчать в коридоре.

– Ладно, выходи, я тебя догоню.

Он ушел, и я тоже отправился к своему шкафчику за обедом. Для затравки у меня с собой было четыре сэндвича. После тренировок, которые теперь устраивал нам тренер Паффер, я хотел есть почти всегда.

Я шел по коридору и думал о Ли Кэбот. Вот будет потеха, если она станет встречаться с Арни! Народ просто на уши встанет. Школьное общество очень консервативно, доложу я вам. Девчонки всегда одеты по последней сумасбродной моде, парни иногда отпускают волосы до жопы, все покуривают травку или балуются кокаином, – но все это мишура, защитный механизм, под которым ты лихорадочно пытаешься понять, что происходит с твоей жизнью. Что-то вроде зеркальца, которым ты светишь в глаза учителям и родителям, чтобы сбить их с толку, пока они не сбили с толку тебя. В глубине души почти все школьники столь же старомодны и допотопны в своих взглядах, как сборище банкиров-республиканцев на выступлении церковного хора. Пусть у девушки есть все альбомы «Блэк Саббат», стоит Оззи Озборну прийти в школу и пригласить ее на свидание, как эта девушка (и все ее подруги) будут смеяться над его затеей, пока животики не надорвут.

Да, прыщей у Арни больше не было, и выглядел он неплохо – даже очень неплохо. Но ни одна девушка из нашей школы, видевшая его истекающее гноем лицо, никогда бы не согласилась с ним встречаться. У них перед глазами все еще стоял его прежний образ. С Ли вышло по-другому. Она перевелась в нашу школу недавно и не знала, какой видок был у Арни пару месяцев назад. Она могла бы получить об этом представление, если бы взяла прошлогодний номер «Книгочея» и нашла там фотографию шахматного клуба, но и здесь республиканская консервативность сыграла бы свою роль. «Живи сегодняшним днем» – спроси любого банкира, и он ответит, что именно так устроен наш мир.

В детстве мы принимаем как должное тот факт, что все вокруг постоянно меняется. Взрослые сознают, что мир будет меняться независимо от их усилий и попыток сохранить статус-кво (это знают даже банкиры-республиканцы – может, им это не нравится, но они знают). Лишь в юности человек может без конца твердить о переменах, мечтать о них, а в душе верить, что ничего никогда не изменится.

Я вышел на улицу с огромным пакетом еды и двинулся по парковке в сторону мастерской. Это длинный сарай из листового железа, выкрашенного в синий цвет, – очень похожий на гараж Дарнелла, только гораздо опрятнее. Внутри здания находятся деревообрабатывающая, полиграфическая и автомастерская. Курилка расположена у дальнего конца, но в ясные деньки наши работяги с сигаретами в зубах стоят вдоль обеих стен здания, упираясь в них мотоциклетными ботинками или кубинскими остроносыми говнодавами. Они курят и болтают со своими подружками. Или лапают их.

Сегодня справа от мастерской не было ни единой живой души, и это должно было меня насторожить – но не насторожило. Я слишком увлекся размышлениями об Арни, Ли и психологии современных американских подростков.

Сама курилка – специально отведенное для курения место – это небольшой тупик за автомастерской. Если пройти от нее еще пятьдесят-шестьдесят ярдов, окажешься на футбольном поле, над которым висит электронное табло, сверху украшенное надписью: «ВПЕРЕД, ТЕРЬЕРЫ!»

Неподалеку от курилки я заметил большую компанию – двадцать или тридцать человек стояли, образовав плотное кольцо. Обычно это означает, что внутри затевается драка. Арни называет такие драки «потолкашками»: два парня просто пихают друг друга в грудь, быкуют и пытаются таким образом отстоять свою репутацию настоящего мачо.