Стивен Кинг - Кристина

Автосервис работал круглосуточно, и Бадди взял ночные смены: с девяти вечера до пяти утра. Примерно в одиннадцать к нему заезжали Попрошайка Уэлч и Сэнди Гэлтон (на старом «мустанге» последнего), Ричи Трилони прикатывал на своем «файерберде», а сам Дон, разумеется, и так постоянно ошивался на станции. К полуночи возле автосервиса собиралось шесть-восемь парней: они пили пиво из грязных чашек, пускали по кругу бутылку дешевого пойла под названием «Техасская отвертка», курили травку и гашиш, пердели, травили анекдоты, врали друг другу о сексуальных подвигах и иногда помогали Бадди с какой-нибудь работой.

Во время одной из таких сходок в начале ноября Сэнди случайно упомянул, что Арни Каннингем купил талон на тридцать дней и держит свою машину на стоянке аэропорта.

Бадди, который во время этих посиделок обычно с отсутствующим видом покачивался на пластиковом стуле, резко поставил его на все четыре ножки и с грохотом опустил бутылку «Техасской отвертки» на ящик для инструментов.

– Что ты сказал? Шлюхингем? Старина Мордопицца?

– Ну да, – с легкой тревогой ответил Сэнди. – Он самый.

– Уверен? Тот ботаник, из-за которого меня вытурили?

Сэнди смотрел на него с растущим беспокойством.

– Да. А что?

– И он купил талон на тридцать дней? То есть держит машину на стоянке длительного хранения?

– Ага. Ему небось предки запретили держать ее дома…

Сэнди умолк. Бадди Реппертон расплылся в улыбке. Зрелище было не из приятных, и не только потому, что зубы у Бадди уже начали гнить. Казалось, внутри его с воем заработала какая-то адская бензопила, с каждой секундой набирающая обороты.

Бадди окинул взглядом Сэнди, Дона, Попрошайку Уэлча и Ричи Трилони. Они с интересом и легким испугом смотрели на него.

– Мордопицца, – восхищенно проговорил он, – Мордопицца зарегистрировал машину, а сволочные предки запретили ставить ее возле дома.

Он засмеялся.

Попрошайка и Дон обменялись встревоженными и одновременно нетерпеливыми взглядами.

Бадди подался вперед и поставил локти на колени.

– Короче, расклад такой, – начал он.

По радио Дион голосом искушенного городской жизнью романтика пел «Изменницу Сюзи», но никто его не слушал.

Рука Арни скользнула под ее футболку и нашла божественные груди с затвердевшими от возбуждения сосками. Она громко и отрывисто дышала. Впервые ее рука оказалась там, где ему хотелось, нестерпимо хотелось: пальцы Ли гладили и сжимали сквозь джинсы его член, неловко и неумело, зато страстно.

Он поцеловал ее, запустил в рот язык: это было похоже на глоток чистого воздуха в джунглях. От нее исходил теплый свет влечения и возбуждения.

Он подался к ней – потянулся к ней, всем телом, всей душой, и почувствовал ее ответную чистую страсть.

А в следующий миг Ли исчезла.

Арни сидел, ошалелый и обескураженный, во внезапно осветившемся салоне Кристины. Когда дверь захлопнулась, свет вновь погас.

Он посидел еще секунду, ничего не соображая, – в какой-то миг он даже перестал понимать, где находится. Его тело распирало от нескольких противоречивых чувств и физических реакций, наполовину чудесных, наполовину ужасных. Яйца пульсировали, член налился свинцом, в крови бушевал адреналин.

Арни стиснул кулак и резко опустил его на колено. Затем открыл дверь и пошел за Ли.

Она стояла на самом краю Вала, глядя в темноту. Посреди этой темноты на ярком прямоугольнике киноэкрана стоял Сильвестр Сталлоне в образе юного профсоюзного лидера. И вновь Арни показалось, что он видит какой-то странный сон, грозящий с минуты на минуту превратиться в кошмар… быть может, превращение уже началось.

Ли стояла слишком близко к обрыву. Арни осторожно взял ее за руку и потянул к себе. Земля здесь была сухая и запросто могла осыпаться под ее весом, а никаких заграждений и перил на Валу не было. Одно неверное движение – и Ли кувырком полетит в жилой квартал, раскинувшийся внизу вокруг либертивилльского кинотеатра для автомобилистов.

Вал с незапамятных времен был местом встречи влюбленных и представлял собой длинный отрезок извилистой асфальтированной двухполоски, которая сперва выходила из города, делала крюк и снова возвращалась в него. Заканчивалась дорога тупиком в районе Либертивилль-Хайтс, где когда-то была ферма.

Днем 4 ноября прошел дождь, к вечеру перешедший в дождь со снегом. По случаю плохой погоды на Валу никого не было. Арни довольно быстро уговорил Ли вернуться в машину. Ему казалось, что на щеках у нее капли растаявшего снега, но в таинственном зеленоватом свете приборной панели он разглядел, что Ли плачет.

– Что случилось? – спросил он.

Она мотнула головой и заплакала еще сильнее.

– Я… я что-то не так сделал? Ты не хотела… – он сглотнул и заставил себя договорить: – …ну, трогать меня?

Ли снова помотала головой, но Арни не понял, что это значит. Он неуклюже ее обнял. Ему было тревожно, однако где-то на заднем плане все равно крутилась мысль о снеге и зимней резине.

– Я никого так не трогала, – проговорила она ему в плечо. – Ты первый. Я сделала это, потому что сама захотела. Сама, понятно?!

– Тогда в чем дело?

– Я не могу… здесь. – Признание далось ей медленно и ужасно мучительно.

– На Валу? – Арни огляделся по сторонам. Не могла же Ли подумать, что он привез ее сюда бесплатно смотреть «Кулак»…

– В этой машине! – вдруг закричала она. – Я не могу заниматься с тобой любовью в этой машине!

– А? – потрясенно выдохнул он. – Что ты такое говоришь? Почему?

– Потому что… потому что… да не знаю я! – Она хотела что-то сказать, но только расплакалась еще горше. Арни обнимал ее, пока она не затихла.

– Просто я не понимаю, кого ты любишь больше, – наконец выдавила из себя Ли.

– Э-э… – Арни умолк, покачал головой и улыбнулся. – Ли, ну это же бред.

– Правда? – пытливо спросила она. – А с кем ты больше времени проводишь? Со мной… или с ней?

– Ты же Кристину имеешь в виду? – Арни осмотрелся по сторонам. На его лице играла эта загадочная улыбка… иногда она казалась Ли притягательной, иногда омерзительной, а порой и той, и другой одновременно.

– Да, – проговорила Ли. – Именно. – Она посмотрела на свои руки, безжизненно лежавшие на синих шерстяных слаксах. – Наверное, я просто дура.

– Разве я мало времени с тобой провожу? – спросил Арни и помотал головой. – Нет, ну бред же! Или это только мне кажется бредом, потому что у меня никогда раньше не было девушки? – Он протянул руку и потрогал ее волосы, рассыпавшиеся по плечу расстегнутого пальто. На тонкой хлопчатобумажной футболке была надпись: «БЕЗ ЛИБЕРТИВИЛЛЯ ЖИЗНЬ НЕ МИЛА», а из-под футболки выпирали соски. От этого зрелища у Арни голова пошла кругом.