Борис Конофальский - Инквизитор. Вассал и господин [СИ]

Сел, сначала посидел обалдело, а потом закричал:

– Ёган!

Вскочил и вышел из палатки босиком и в исподнем.

– Ну, чего вам, чего не спится, болеете?– Раздалось озабоченное бухтение в соседней палатке.

– Монах где? – Волков заглянул к Ёгану в палатку.

– Тут он, рядом, дальше в платке. Чего же вам не спиться-то, а? И ещё меня будят, у меня дел столько было, что ноги отнимаются. А они опять будят посреди ночи.

– Молчи, нашёл бы мне слугу, я тебя о том сколько дней уже прошу, я тебя и не будил, – сказал Волков и ушёл.

Брат Ипполит тоже спал, но письмо Волкову он нашёл сразу, как только зажёг лампу. Сам встал рядом, моргая на свет. Кавалер схватил то письмо и стал искать место про себя. Про душу и спасение – не то, про службу и про паству – не то, про новые лекарства – не то… Вот:

«А господину коннетаблю передай, что госпожа Анна фон Деррингхоф месяц как разрешилась от бремени удачно и принесла дочь. Девочка здорова и хороша. Крещена именем Ангелика. Госпожа Анна шлёт коннетаблю свой поклон и говорит, что помнит про него и молиться за него».

Прочёл это, а затем ещё раз, замер. Монах стоял рядом, не говоря ничего и почти не шевелясь, а Волков стал считать в голове. «… месяц как разрешилась от бремени удачно»… То есть в апреле? Да, в апреле. Значит… Он стал перечислять месяцы назад и досчитал до августа. Или даже до июля?

Монах терпеливо молчал, не убирая лампы. Пока Волков не глянул на него и не спросил:

– А есть ли у тебя бумага и перо с чернилами?

Что за вопрос, как могло не быть бумаги и чернил у брата Ипполита?

С самого утра Ёган отправился на поле поглядеть, как мужики пашут новым плугом да на хороших конях. Отдав распоряжение про то, как сеять овёс и как боронить, он вернулся в Эшбахт. Ходил по дворам, орал на баб и детишек, потому что полдень уже, а они так и не решили, кто коров будет на выпас водить, коровы во дворах стоят вместо того, что бы траву есть. Хотя сам должен был пастуха выбрать. И в одном из домов увидал мальчишку лет четырнадцати-пятнадцати. Он возле коровы крутился, кормил пучками травы и притащил ей воды ведро. Он показался управляющему прилежным и тот поговорил с ним о том о сём, спрашивал, сможет ли он при коровах быть.

Хотел сначала его Ёган в пастухи взять, мальчик, вроде, был смышлён и резв, но тут он про кавалера вспомнил и спросил у мальчишки:

– Как жить желаешь, жизнью крестьянскою или в услужение к господину пойдёшь?

– В услужение, – сразу сказал мальчишка.

Кто ж захочет жизни крестьянской?

– Ладно, а звать тебя как?

– Яков, господин, – сказал мальчик.

– У кавалера нрав не прост и рука тяжела. – Говорил Ёган.

– А чего мне? У батьки тоже рука нелёгкая, да и мамка меня с девства хворостиной охаживала, ничего, выдюжу. – Отвечал Яков, ничуть не волнуясь.

– Кавалер любит расторопность и чистоту, лени, глупости да безалаберности он не потерпит. Стирать, убирать, вещи собирать – всё придётся делать. Господин только важные дела делает, с другими господами говорит, книжки читает с монахом или убивает кого, а ты должен будешь и за столом прислуживать, и комнаты мести, и за рубашками следить, чтобы чисты были, и воду ему к мытью греть, еду носить.

– Так я расторопен, – заверял Ёгана мальчишка, видно, хотелось ему на должность, – а уж чего не знаю, так научусь.

– Пошли, – сказал ему управляющий.

Волков ещё с утра отправил монаха с письмом в город, сам же немного волновался и уже ждал ответа, хоть и понимал, что много дней пройдёт, пока ответ пробует. Он сидел с Бертье, который собирался на охоту, и показал тому карту.

– Вот тут ваше солдатское поле, а тут уже граница, вы вдоль неё пройдитесь. И до вот этого места, там, кажется, большой овраг.

– Пройдусь. Если следов будет много, так соберёмся и организуем большой загон. А нет, так накопаем волчьих ям.

– Загон?

– Да, это когда вы и ещё два десятка конных с собаками поднимете стаю и погоните её, а я и ещё два десятка людей будут ждать волков с арбалетами в узком месте.

– Лучше я буду с арбалетом ждать. – Сказал Волков.

– Хорошо, – сразу согласился Гаэтан Бертье. – Ну, поеду, не хочу по темноте возвращаться.

Он и ещё три солдата с ним сели на лошадей. Собаки стали тявкать, зная, что предстоит им дело. Не успели они отъехать, как появился Ёган с мальчишкой.

– Вот, из всех местных самый разумный и резвый.

– Не молод ли? – С сомнением смотрел на мальчишку Волов.

– Остальные тут дураки, господин. – Сказал Ёган.

– Звать как? – Спросил кавалер.

– Яков, – ответил мальчишка.

– Надо говорить «господин», – пихнул его в спину Ёган.

– Господин, – повторил Яков.

– Ладно, – согласился Волков, – будешь проворен, так и жалование назначу. – И крикнул: – Максимилиан!

– Да, кавалер, – тут же пришёл тот, он был в одной рубахе и бос. Как и положено оруженосцу, занимался конями.

– Ёган теперь мне больше не слуга, сами знаете, он управляющий, – говорил кавалер, – вы всё знаете, так объясните моему новому слуге его обязанности.

– Будет исполнено, – сказал Максимилиан и добавил, говоря Якову. – Со мной иди, покажу тебе сундуки господина твоего.

– Справиться, думаешь? – Спросил Волков, глядя им в след.

– Не справится, так нового искать будем, – ответил Ёган и предложил. – Пойдёмте господин, поглядим, как эти безрукие тёс на крышу кладут, – предложил он.

– Думаешь, плохо кладут? – Вставал из-за стола кавалер.

– Плохие здесь мужики, ленивые, – говорил управляющий, – за каждым следить нужно, всё делают через пень да колоду, рукава спустив. Коров им дали, паси да дои молоко, часть отдай, а остальное детей своих пои, так они рядиться вздумали, кому их пасти. Да как молоко собирать, да кто его носить вам будет.

– Плохие мужики, говоришь? – Волков поглядел на него с тревогой.

– Ленивые, делать ничего не хотят, я уж им сулю всё, что можно, так нет, всё одно – не хотят от лени лишний раз хребет согнуть.

– И что делать?

– Не волнуйтесь, господин, есть одно средство против лени да праздности. Дрын зовётся. Уж у меня не заленятся. Я и из своего клочка земли в Рютте прибыток имел, а уж тут и подавно развернусь, этих лежебок растормошу, не отстану.

Они пришли на двор и, задрав головы, стали смотреть, что там два мужика на крыше наделали.

– Ты им за это денег обещал? – Спросил Волков, не очень довольный увиденным.

– Денег? Ещё чего! Я им два дня в неделю барщину назначил, то по-божески, – ответил Ёган и заорал. – Эй, не видишь, что криво кладёшь? Не приму такой работы, весь ряд этот криво лежит, отдирай – переделывай. И аккуратно отдирай, не поломай тёсины.

Он ещё собирался и дальше кричать, но замер, увидав за спиной кавалера что-то. И сказал: