Егор Осипов - Явления природы. Эпизод 1

Когда мы вошли в Зал Мастеров, Тис полистал журнал занятий в поисках свободной аудитории. Мы нашли самую маленькую: всего на шесть мест.

Как оказалось, там давно уже никто не занимается и просто складывают всякие вещи и бумаги. Тис бесцеремонно смахнул с одного ученического стола завал книг и листов.

— Располагайся, — сказал он приказным тоном и начал рыться в коробке, попутно выкладывая какие-то карточки, таблички.

— А это Вы спалить не боитесь? — усмехнулся я, уселся на освобожденное место и наблюдал за мастером со спины. На нескольких чистых карточках Тис наспех что-то нарисовал и разложил их предо мной.

— Это схемы различных первостихий: пламя, ветер, вода, земля. Сможешь их отличить друг от друга?

— Первостихий? — переспросил я, внимательно осматривая четыре карточки…

— Итак, друзья мои ученики, — привлек наше внимание один из шести мастеров в черной мантии.

Тепло, светло и ясно. Занятие проходит на лугу. Пятеро остальных мастеров ушли к вратам у подножия высоких городских стен.

Каждому из нас — из шестнадцати учеников — выдали по четыре уникальных карточки с номерами от одного до шестидесяти четырех.

— Сегодняшний день посвятим выбору первостихии, близкой лично каждому из вас, — продолжил мастер. — А этот урок — особенностям построения схем различных первостихий…

…Снова? Какое-то озарение в голове. Похоже, что-то проясняется… Откуда берутся эти видения? Я что-то знаю — возможно, и правда, раньше обучался чему-то подобному. Я внимательно изучил все четыре схемы…

— …Огонь, — продолжил мастер, — имеет лишь разрушительную сторону, хотя, в редких случаях выполняет функцию изменения. Вода — чистейшее изменение, небольшая часть созидания и крупица разрушения. Воздух, он же ветер —в большей степени изменение, в меньшей степени — разрушение. Первостихия земли несет в равной степени изменение, разрушение и созидание. Каждому — свое: кто-то искусно изгибает потоки, кто-то ломает, кто производит слияние, пересечение и так далее. Каждое природное явление можно описать с помощью схемы взаимодействия потоков. Отличительная черта схем огня — острые углы перелома и плавные изгибы. Вода: углов перелома вовсе нет, малочисленные пересечения, множество слияний. Воздух: множество тупых углов, петель, пересечений, незначительное количество прямых линий. Земля: исключительно прямые углы, линии, многочисленные разветвления. Этим схемы первостихий различаются лишь внешне, на бумаге, — вздохнул мастер и промочил горло, отпив немного воды из стакана…

— … Эта — огонь, — уверенно предположил я, указывая на одну из карточек.

— Ха, правильно! И почему же? — Тис в изумлении от моей неожиданной отгадки слегка приподнял брови.

— Волнистые линии, острые углы, редкие пересечения, — неуверенно пожал я плечами…

— …А какой стихией занимаетесь Вы, мастер Аэк? — спросил один из учеников.

— Воздух, что касается основы. И кое-что еще, — скрытно улыбнулся мастер.

— Земля? — кто-то выкрикнул из зала.

— Нет, что вы. Существует множество комбинаций первостихий в полноценные стихии, а из них в свою очередь формируются сверхстихии. Схемами такой сложности овладеют лишь двое-твое из вас, но для этого придется приложить немало усилий.

— …Мастер Аек?.. — произнес я задумчиво.

— Что? О чем ты? — отвлек меня Тис. — И как ты догадался? — спросил мастер, осматривая другие карточки.

— Не знаю. Интуиция? Острые углы и волнистые линии напоминают языки пламени, — указал я пальцем на упомянутые элементы, затем перешел к другой схеме. — А эта, с прямыми углами и линиями, напоминает что-то твердое, камень. Это земля?

— Хорошо. У тебя явно талант, — довольно посмеялся учитель.

— Если бы… С чего бы? — посмотрел я на Тиса.

— Я передал твою кровь на анализ. Все перед поступлением проверяются на число потоков. Роса Кильна, простой реагент, сработала весьма бурно. Это означает, что у тебя больше пяти потоков: довольно богатый набор для новичка, — объяснил он. — Тогда-то я и Орка выделили тебя из группы: к таким ученикам нужен особый подход.

Следом Тис рассказал о правилах построения простых огненных схем разрушения. Без нудной теории к практике подступиться было бы невозможно. Большую часть правил и примеров он изображал схематично на листках бумаги. К вечеру Тис изнемог окончательно и прекратил занятие. Оно действительно прошло неудачно: в моей голове осело совсем мало «сгибов», «переломов», «слияний» и тому подобного.

— Все, ты свободен, отдыхай, — пробормотал Тис будто сам себе. — Надеюсь, ты что-нибудь… да понял, — вздохнул мастер и принялся размашистыми движениями сметать со стола все бумаги в коробки, выдернул оттуда несколько полезных бумажек и скрепил их оплавленной заклепкой с помощью какого-то причудливого степлера.

— Правила почаще повторяй, — вручил он мне одну из простых схем. — Попытайся по ним узнать, как функционирует, например, вот эта, — вяло дал мне задание мастер.

— Хорошо, — я сунул заметки и карточку в карман мантии. Это задание не показалось мне сложным, но поразмыслить там все же было над чем.

Мы вышли из здания, Тис направился по своим делам, закуривая приторную самокрутку.

— Постойте, — окликнул я его.

Он остановился и бросил через плечо вопросительный взгляд.

— Вы говорили, что у меня больше пяти потоков.

— И?..

— Сколько же у Вас, если не секрет?

— Больше сотни, я полагаю, — затянулся мастер.

— А точнее…

— Точно с нашим оборудованием здесь, в Пепле, не измерить, — перебил меня Тис и закашлял, подавившись дымом. — Особенно по одной только крови. На нашем проклятом острове всего два-три специалиста, — объяснил он. — Количество потоков еще не определяет уровень способностей. А вот любители похвалиться «у кого больше» породили большой спрос и огромные цены на измерение этого бесполезного показателя.

Мне все же хотелось узнать, какова пропасть между мастером и его учениками, поэтому его ответ меня не удовлетворил. Я отстал от мастера слегка расстроенным.

— Удачи, — Тис поспешил удалиться по делам.

Я решил найти себе занятие на день. Может, у Матиаса есть какое-нибудь дело для нас двоих? Расспросил общих знакомых, не видел ли кто его. Оказалось, он отправился с группой за периметр на медитацию. Тогда я направился к Аетеру. Химика, конечно же, не застал. Но между дверью и косяком меня дожидался клочок небрежно свернутой бумаги. Ничего не разобрать, кроме «крылья …ского жука» и «ж/ЕО». Представить не мог, что все это значит. Нужно поискать в справочниках. Я вынул из доступных мне отделов все книжищи по зоологии, где хоть как-то упоминаются насекомые. Всей этой возней я поднял немало пыли — в глотке пересохло. Я плеснул в пустую чашку немного застоявшейся вчерашней заварки, разбавил, надеюсь, «чистой водой» из бутыли с соответствующей этикеткой. Вкусно, но знать не хочу, что Аетер опять туда намешал. Терпкая прохлада с кислинкой освежила мозги, и я принялся изучать первый попавшийся рукописный справочник. Сразу на внутренней стороне обложки открылось содержание. Написано все кривым почерком с массой приписок и заметок. На страницах не было живого места. Иногда крохотные символы невозможно было различить в сумраке кабинета. В итоге в содержании этого «гримуара» я не нашел ни единого упоминания каких-либо насекомых. Взялся за книгу потяжелее.