Дин Кунц - Ангелы-хранители [litres]

Винс Наско сидел на итальянском стуле, украшенном вычурной резьбой и покрытом практически прозрачным за несколько веков постоянной полировки лаком.

Справа от Винса перед шкафами с фолиантами в кожаных переплетах стояли диван, еще два стула и не менее элегантный низкий столик. Винс знал: книги эти никто ни разу не открывал, поскольку Марио Тетранья, в чьем личном кабинете Винс сейчас находился, однажды с гордостью заявил: «Дорогие книги. И совсем как новенькие, потому что их никто не читал. Никогда. Ни одну из них».

Перед Винсом был огромный письменный стол, за которым Марио Тетранья проверял полученные от менеджеров отчеты о поступлении денег, писал директивы о новых проектах и отдавал приказы ликвидировать неугодных ему людей. И вот сейчас дон, обильные телеса которого едва вмещались в кожаное кресло, сидел с закрытыми глазами за этим самым столом. Тетранья выглядел так, будто он уже умер от закупорки артерий и ожирения сердца, однако он всего лишь обдумывал просьбу Винса.

Марио «Отвертка» Тетранья, уважаемый глава семьи своих кровных родственников и наводящий ужас дон более обширной семьи Тетранья, контролировавшей контрабанду наркотиков, азартные игры, проституцию, ростовщичество, порнографию и прочие виды деятельности организованной преступности Сан-Франциско, был жирным коротышкой ростом пять футов семь дюймов и весом триста фунтов, с одутловатым лоснящимся лицом, похожим на оболочку, в которую набили слишком много колбасного фарша. Невозможно было поверить, что этот жиртрест смог создать столь мощное, сколь и печально известное преступное сообщество. Конечно, Марио Тетранья тоже когда-то был молод, но и тогда он, при своем низком росте, отличался избыточным весом и выглядел так, словно и родился, и умрет толстяком. Его пухлые руки с короткими пальцами напоминали руки младенца. Но руки эти обладали железной хваткой, необходимой для управления империей семьи Тетранья.

Посмотрев в глаза Марио Тетранье, Винс сразу понял, что малый рост и нездоровая толщина дона не имеют никакого значения. У дона были глаза рептилии: тусклые, холодные, колючие и настороженные. Если ты, не дай бог, оказался недостаточно осторожным, если ты вызвал его неудовольствие, он мог загипнотизировать тебя взглядом этих глаз, как змея завораживает мышь, и, не поперхнувшись, сожрать со всеми потрохами.

Винс восхищался доном, считая его великим человеком. Более того, Винсу очень хотелось признаться ему, что и он, Винсент Наско, тоже избранник судьбы. Однако он научился никому не говорить о своем бессмертии, так как когда-то давно единственный человек, которому Винс открылся, поднял его на смех.

Дон Тетранья разлепил змеиные глазки и сказал:

– А теперь давай проверим, правильно ли я тебя понял. Ты ищешь человека. Тут не семейное дело. Это твоя личная месть.

– Да, сэр, – согласился Винс.

– Ты полагаешь, этот человек, возможно, купил липовые документы и теперь живет под чужим именем. Значит, по-твоему, он знает, как получить подобные документы, даже не будучи членом какой-либо семьи, членом fratellanza?

– Да, сэр. Если судить по его прошлому… он должен знать.

– И ты считаешь, он мог достать новые документы или в Лос-Анджелесе, или у нас, здесь. – Дон Тетранья махнул пухлой розовой рукой в сторону окна, за которым виднелся Сан-Франциско.

– Двадцать пятого августа он пустился в бега, выехав из Санта-Барбары на автомобиле, поскольку в силу ряда причин он не мог улететь на самолете. Мне кажется, он захочет получить новое удостоверение личности как можно скорее. Поначалу мне казалось, он отправится за документами в Лос-Анджелес, который территориально ближе. Однако я целых два месяца занимался тем, что общался с нужными людьми в Лос-Анджелесе, округе Ориндж и даже в Сан-Диего, причем с теми, к кому он мог обратиться за высококлассным фальшивым удостоверением личности. Я даже получил пару наводок, но все они оказались пустым номером. Итак, если из Санта-Барбары он отправился не на юг, выходит, он поехал на север, в единственное место, где можно раздобыть качественные документы…

– В наш сказочный город, – закончил фразу дон Тетранья, с улыбкой снова махнув рукой в сторону густонаселенных склонов за окном. Винсу сперва почудилось, будто дон смотрит с ласковой улыбкой на свой любимый город. Однако улыбка эта отнюдь не была ласковой. Скорее алчной. – Итак, ты хочешь, чтобы я назвал тебе имена людей, получивших от меня разрешение заниматься документами, которые нужны этому человеку.

– Если в вашей душе найдется желание оказать мне такую любезность, моя благодарность будет безмерна.

– Они не сохраняют никаких записей.

– Да, сэр, но, возможно, они что-то запомнили.

– Их бизнес основан на том, чтобы ничего не помнить.

– Однако человеческому мозгу свойственно хранить информацию, дон Тетранья. И как бы человек ни старался, он непременно хоть что-то, да запомнит.

– Это верно. А ты можешь поклясться, что тот, кого ты ищешь, не член какой-нибудь семьи?

– Клянусь!

Дон Тетранья снова закрыл глаза, но уже ненадолго. И, открыв их, он широко улыбнулся, правда, в улыбке этой не было и тени юмора. Пожалуй, Винс еще никогда в жизни не встречал настолько невеселого толстяка.

– Когда твой отец женился на шведке, вместо того чтобы выбрать себе какую-нибудь хорошую девушку из наших, его семья пришла в отчаяние, ожидая худшего. Однако твоя мать стала хорошей женой, послушной и нелюбопытной. И они родили тебя – красавца-сына. И ты не только красавец. Ты хороший солдат, Винс. Ты делал очень хорошую, чистую работу для семей в Нью-Йорке, Нью-Джерси и в Чикаго, а также для нас, на этом побережье. Не так давно ты сослужил мне хорошую службу, ликвидировав эту крысу Пантанджелу.

– За что вы, дон Тетранья, мне более чем щедро заплатили.

Дон Тетранья лишь отмахнулся:

– Нам всем платят за наши труды. Но сейчас речь идет не о деньгах. Твою многолетнюю безупречную службу и твою преданность невозможно измерить деньгами. Мы твои должники и обязаны оказать тебе хотя бы одну услугу.

– Благодарю вас, дон Тетранья.

– Тебе назовут имена тех, кто занимается у нас подобными документами, а я позабочусь о том, чтобы их предупредили о твоем визите. Они согласятся сотрудничать.

– Если вы говорите, что они согласятся сотрудничать, значит так оно и будет. – Винс встал и кивнул, слегка согнув плечи.

Однако дон знаком велел ему сесть:

– Но прежде чем ты займешься своим личным делом, я хочу предложить тебе еще один контракт. В Окленде есть человек, который меня очень огорчает. Он считает, что я его не трону, поскольку у него хорошие связи с политиками и хорошая охрана. Его зовут Рамон Веласкес. Но учти, Винсент, работа будет трудной.