Дин Кунц - Ангелы-хранители [litres]

В результате Нора решила не искать причины его интереса к ней. А просто расслабиться и получать удовольствие.

Поскольку после смерти жены Трэвис продал свое риелторское агентство и полностью отошел от дел, а Нора не работала, при желании они могли проводить вместе бо́льшую часть дня, что они и делали. Они посещали художественные галереи и книжные развалы, совершали долгие прогулки и поездки на автомобиле в живописную долину Санта-Инес или на роскошное Тихоокеанское побережье.

Уже дважды они отправлялись с утра пораньше в Лос-Анджелес на целый день. Нора была ошеломлена не только размерами самого города, но и развлекательными мероприятиями: экскурсией по киностудии, посещением зоопарка и утреннего представления хитового мюзикла.

А в один прекрасный день Трэвис уговорил Нору сделать стильную стрижку. Он отвел девушку в салон красоты, который часто посещала его покойная жена, и Нора настолько разнервничалась, что, разговаривая с парикмахершей, бойкой блондинкой по имени Мелани, даже начала заикаться. Раньше Нору стригла Виолетта, а после ее смерти Нора стала стричься сама. Оказаться во власти заботливых рук стилиста стало для Норы новым опытом, пугающим не меньше, чем первый в жизни ужин в ресторане. Мелани проделала нечто такое, что она называла филировкой, срезав очень много волос, но сохранив объем. Норе не разрешили посмотреть в зеркало даже мельком, пока волосы не были высушены феном и уложены. А когда ее развернули в кресле, лицом к лицу с собственным отражением, она взглянула на себя в зеркало и остолбенела.

– Выглядишь потрясающе! – воскликнул Трэвис.

– Полная трансформация, – заметила Мелани.

– Потрясающе! – повторил Трэвис.

– У вас очень хорошенькое личико. Отлично вылепленное, – сказала Мелани. – Но повисшие пряди удлиняли и заостряли его. А сейчас волосы обрамляют лицо, подчеркивая все ваши достоинства.

Даже Эйнштейну, похоже, понравилась произошедшая с Норой метаморфоза. Когда они вышли из салона красоты, ретривер уже с нетерпением ждал их возле паркометра, к которому его привязали. Увидев Нору, он внимательно пригляделся, положил передние лапы ей на грудь, обнюхал лицо и волосы, после чего радостно тявкнул и завилял хвостом.

Норе ужасно не понравился новый образ. Когда ее повернули лицом к зеркалу, она увидела жалкую старую деву, пытающуюся сойти за юную красотку. Модная стрижка – это точно не ее. Она только подчеркивала заурядность и бесцветность. Нет, стрижка, несмотря на явную претенциозность, не сделает Нору ни сексуальной, ни очаровательной. Все равно что привязать метелочку из ярких перьев к гузке индюка, чтобы попытаться выдать его за павлина.

Не желая обидеть Трэвиса, Нора сделала вид, будто очень довольна результатом своего преображения. Но тем же вечером она вымыла голову и расчесала мокрые волосы, оттягивая их щеткой, чтобы уничтожить даже намек на так называемый стиль. Правда, несмотря на все Норины старания, благодаря филировке пряди уже не лежали так вяло и безжизненно, как раньше.

На следующий день, заехав за Норой, чтобы отвезти ее на ланч, Трэвис с удивлением обнаружил, что она вернула себе свой первоначальный образ, но ничего не сказал и не стал задавать лишних вопросов. Норе было очень неловко. Первые несколько часов она не осмеливалась поднять на Трэвиса глаза, опасаясь, что задела его чувства.

Несмотря на яростное сопротивление Норы, Трэвис настоял на покупке нового платья – яркого летнего наряда, который Нора сможет надеть на обед в «Ток оф зе таун», шикарный ресторан на Уэст-Гутьеррес-стрит, где, по словам Трэвиса, можно было встретить кинозвезд из местной колонии киношников, уступавшей разве что Беверли-Хиллз и Бел-Эйр. Итак, они отправились в дорогой магазин, где Нора перемерила кучу платьев, причем каждое, краснея и умирая от стыда, продемонстрировала Трэвису. Продавщица шумно восхищалась тем, как вещи сидят на Норе, не уставая нахваливать фигуру застенчивой покупательницы, однако Нора не могла отделаться от чувства, что над ней издеваются.

Трэвису больше всего понравилось платье из коллекции Дайан Фрайс. Нора не могла отрицать, что платье действительно прелестное: на красно-золотом фоне принты со смелой комбинацией вызывающе ярких цветов, что было главной фишкой Дайан Фрайс. На красивой женщине оно должно было смотреться сногсшибательно. Просто такое платье Норе не подходило. Темные цвета, бесформенный покрой, простые ткани, никаких украшательств – вот это и был ее стиль. Нора попыталась объяснить Трэвису, что она никогда не сможет надеть подобное платье, но он решительно сказал, словно отрезал:

– Ты выглядишь в нем просто роскошно. Действительно роскошно.

Нора разрешила Трэвису купить ей это платье. Господи Иисусе, действительно разрешила! Хотя и знала: купить подобное платье было колоссальной ошибкой и она, Нора, никогда его не наденет. Пока платье упаковывали, Нора задала себе вопрос, почему она оказалась настолько уступчивой, и тотчас же поняла: несмотря на жгучий стыд, ей явно льстило, что мужчина покупает ей одежду и ему небезразлично, как она выглядит. Нора даже не смела мечтать о таком счастье, и сейчас ее переполняли эмоции.

Она постоянно заливалась краской смущения. Сердце отчаянно колотилось. Голова кружилась, но это было приятное головокружение.

А потом, когда они уже уходили из магазина, Нора увидела, что Трэвис заплатил за платье пятьсот долларов. Пятьсот долларов! Нора собиралась повесить платье в шкафу и любоваться им, используя в качестве отправной точки для сладких грез наяву, что было бы нормально и даже отлично, если бы платье стоило пятьдесят долларов, но за пятьсот долларов придется его надеть, даже если она в нем будет выглядеть по-дурацки – прислугой, которая притворяется принцессой.

На следующий вечер, за два часа до того, как за ней должен был заехать Трэвис, Нора раз шесть надевала и снова снимала платье. Она перебрала содержимое своего шкафа в отчаянных поисках другого платья, чего-нибудь более разумного, но ничего не нашла, поскольку прежде ей не требовались наряды для шикарного ресторана.

Скорчив гримасу своему отражению в зеркале ванной комнаты, Нора сказала:

– Ты похожа на Дастина Хоффмана в фильме «Тутси».

И тотчас же рассмеялась, поняв, что слишком строга к себе. Но относиться к себе более снисходительно Нора не могла, потому что действительно ощущала себя мужиком в женской одежде. В данном случае чувства взяли верх над реальностью, и смех быстро оборвался.

Нора совсем раскисла и даже два раза всплакнула, после чего начала было подумывать о том, чтобы позвонить Трэвису и отменить свидание. Но больше всего на свете ей хотелось увидеть Трэвиса, пусть даже ценой ожидавшего ее унизительного вечера. Она закапала в глаза капли – убрать красноту, затем снова примерила платье, но сразу сняла.