Дин Кунц - Ангелы-хранители [litres]

Совсем как сейчас.

Сама идея существования собаки с удивительным интеллектом пробуждала в Уолте ребенка, невольно вызывая улыбку.

Но из лаборатории сбежало еще одно существо – Аутсайдер, до дрожи пугавшее Уолта.

– У собаки не было никакой клички, – объяснял Лем Джонсон. – В чем нет ничего удивительного. Большинство ученых, работающих с лабораторными животными, никак их не называют. Если вы дадите кличку животному, то неизбежно начнете его персонализировать, а тогда ваше отношение к нему непременно изменится и вы уже не сможете сохранять в своих исследованиях должную объективность. Поэтому собаке присвоили номер, который должен был сохраняться до тех пор, пока эксперимент не увенчается успехом, и ради этого успеха доктор Уэзерби работал не покладая рук. Но даже тогда, когда стало ясно, что собаку не придется уничтожить из-за провала эксперимента, ей так и не дали клички. Все называли ее просто собакой, чего оказалось достаточно, чтобы отделить ретривера от других щенков, которых называли по номерам. Так или иначе, но одновременно с этим доктор Ярбек разрабатывала другое диаметрально противоположное направление в рамках проекта «Франциск», и она тоже наконец добилась успеха.

Целью доктора Ярбек было создать животное с кардинально возросшими интеллектуальными возможностями, способное сопровождать солдат на войне, подобно тому как полицейские собаки сопровождают копов при прочесывании опасных городских районов. Ярбек пыталась создать зверя, интеллектуально развитого и одновременно смертельно опасного, наводящего ужас на поле битвы, свирепого, осторожного, хитрого и достаточно умного, чтобы эффективно действовать в боевых условиях, причем не только в джунглях, но и в городах. Хотя, конечно, не такого умного, как человек, и не такого смышленого, как собака, над созданием которой работал доктор Уэзерби.

Конечно, это было бы чистой воды безумием создать машину для убийств, находящуюся на одном интеллектуальном уровне с человеком, призванным использовать и контролировать ее. Наверняка многие читали роман «Франкенштейн» или смотрели один из старых фильмов с Борисом Карлоффом в главной роли, и поэтому не было никого, кто недооценивал бы опасность, кроющуюся в разработках доктора Ярбек.

Предпочитая работать с обезьянами, с их природным интеллектом и почти человеческими конечностями, доктор Ярбек в конечном счете выбрала павианов в качестве основных особей для своих темных творений. Павианы – одни из самых интеллектуально развитых приматов – стали отличным исходным материалом. От природы они были свирепыми и опасными противниками со страшными когтями и клыками, яростно охранявшими свою территорию и нападавшими на всех, кого считали врагами.

Основной задачей Ярбек в свете изменения физической формы павианов было увеличение их размеров, с тем чтобы они могли представлять опасность для взрослого мужчины, – сказал Лем. – Доктор Ярбек решила, что ее творение должно быть ростом не менее пяти футов и весом сто или сто десять фунтов.

– Не слишком-то он большой, – удивился Уолт.

– Достаточно большой.

– Такого мужика я могу сделать одной левой, – заявил Уолт.

– Мужика – да. Но только не эту тварь. Она – сплошные мускулы, ни капли жира, и куда проворнее человека. Если уж пятидесятифунтовый питбуль способен порвать на куски взрослого мужчину, то нетрудно представить, какую угрозу может представлять эта машина для убийств весом сто десять фунтов.

Запотевшее ветровое стекло патрульного автомобиля казалось Уолту киноэкраном, на который были спроецированы образы жестоко убитых людей: Уэса Далберга, Тила Портера… Уолт закрыл глаза, но перед его мысленным взором по-прежнему стояли изуродованные трупы.

– О’кей, да, я тебя понял. Ста десяти фунтов будет вполне достаточно, если мы говорим о твари, созданной специально, чтобы сражаться и убивать.

– Итак, Ярбек вывела новую породу павианов значительно большего размера. После чего принялась видоизменять сперму и яйцеклетку гигантских приматов разными способами, иногда добавляя туда собственный генетический материал павианов, а иногда – гены других видов животных.

– Такое же, как скрещивание видов методом стежков и заплат, которое привело к появлению чудо-собаки, да? – спросил Уолт.

– Я бы это так не назвал. Хотя да, в принципе те же самые методы. Ярбек хотела, чтобы у ее творения были мощные челюсти, как у немецкой овчарки, а скорее, как у шакала, чтобы вмещать больше зубов. А еще Ярбек хотела, чтобы зубы были длиннее, острее, возможно, более загнутыми, для чего следовало увеличить голову павиана и полностью изменить строение лицевой части. Размер мозга и, соответственно, черепа также планировалось увеличить. В отличие от Дэвиса Уэзерби, не имевшего возможности изменить внешность собаки, у доктора Ярбек не было подобных ограничений. На самом деле Ярбек прикинула, что, если ее творение будет иметь отталкивающий вид и походить на чужого , оно станет еще более эффективным солдатом, поскольку сможет не только преследовать и убивать врага, но и запугивать его.

Несмотря на влажную духоту салона автомобиля, у Уолта Гейнса похолодело в животе, словно он наглотался льда.

– Господи боже мой, неужели доктор Ярбек и все остальные не понимали, насколько аморален подобный проект?! Неужели никто из них не читал «Остров доктора Моро»? Черт бы тебя побрал, Лем, твой моральный долг предать все это огласке, открыть людям глаза! Лично я это непременно сделаю.

– Ничего подобного, – ответил Лем. – Представления о том, что одни знания приносят добро, а другие – зло… ну, это чисто религиозная точка зрения. Да, поступки могут быть моральными или аморальными, однако на знания нельзя вешать подобные ярлыки. Для ученого, впрочем как и для любого образованного человека, все знания с моральной точки зрения нейтральны.

– Блин, использование знаний в случае доктора Ярбек с моральной точки зрения не было нейтральным!

Отдыхая по выходным друг у друга на патио, попивая «Корону» и решая мировые проблемы, они с удовольствием обсуждали подобные вещи. Доморощенные философы. Набравшиеся пивом, упивавшиеся собственной мудростью мудрецы. Но иногда моральные дилеммы, которые они обсуждали по выходным, возникали уже в процессе полицейской службы, однако на памяти Уолта не было ни одной дискуссии, которая оказала бы столь сильное влияние на их работу, как эта.

– Применение знаний – часть процесса их углубления, – сказал Лем. – Ученые должны использовать свои открытия, чтобы понимать, куда они могут привести. Моральную ответственность несут те, кто использует разработанные в лабораториях технологии в аморальных целях.