Дин Кунц - Ангелы-хранители [litres]

Залетевшие в дом мотыльки бились о стекло прожектора, в тени которого стояли Лем с Уолтом.

У Уолта от злости сел голос.

– Мы не нашли… его голову. И как мне теперь сказать его отцу, что у Тила нет головы?

Лем не знал, что ответить.

Уолт смерил друга тяжелым взглядом:

– Ты больше не можешь отстранять меня от расследования этого дела. Только не сейчас, когда погиб один из моих людей.

– Уолт, мое агентство работает крайне скрытно. Черт, даже число агентов в платежной ведомости – секретная информация! А ваша контора является объектом пристального внимания прессы. И для того чтобы твои люди понимали, как вести это дело, нам придется объяснить, кого именно нужно искать, а значит, раскрыть большой группе лиц секреты, касающиеся национальной безопасности…

– Но твои-то люди знают, что происходит, – прервал его Уолт.

– Да, но мои люди дали подписку о неразглашении, прошли всестороннюю проверку в службе безопасности и научены держать рот на замке.

– Мои люди тоже не привыкли молоть языком.

– Я в этом не сомневаюсь, – осторожно сказал Лем. – Уверен, они не треплются направо и налево об обычных делах. Но это дело необычное. Нет, оно должно оставаться в наших руках.

– Мои люди тоже могут дать подписку о неразглашении, – упорствовал Лем.

– Тогда нам придется проверить подноготную всех в твоем управлении. Причем не только помощников шерифа, но и делопроизводителей. На это уйдут недели, а может, месяцы.

Бросив взгляд в сторону открытой двери в столовую, Уолт увидел Клиффа Сомса и агента АНБ, беседовавших с двумя помощниками шерифа.

– Смотрю, ты времени зря не теряешь, – сказал Уолт. – Еще со мной не успел поговорить, а уже взялся за моих людей.

– Вот именно. Мы обязаны убедиться, что они не станут рассказывать о том, что видели здесь сегодня ночью, даже собственной жене. Мы лишь называем соответствующие статьи федерального закона, чтобы они понимали, какие штрафы и тюремные сроки им светят.

– Снова пугаешь меня тюрьмой, да? – В отличие от их разговора на подземной стоянке больницы Святого Иосифа после посещения Трейси Кишан, в голосе Уолта не было и тени юмора.

Смерть помощника шерифа, конечно, расстроила Лема, еще больше его огорчало, что это гнусное дело вбило клин между ним и Уолтом.

– Я не собираюсь никого сажать в тюрьму. Именно поэтому я хочу быть уверенным, что они отдают себе отчет о последствиях…

– Ступай за мной, – нахмурился Уолт.

Уолт прошел за ним к патрульному автомобилю, припаркованному перед домом. Уолт сел за руль, Лем – рядом.

– Подними стекла, чтобы нас не могли услышать, – закрыв двери, велел Уолт.

Лем попробовал объяснить другу, что при такой жаре они задохнутся без вентиляции. Но, увидев даже в этом тусклом свете искаженное от гнева лицо Уолта, Лем понял, что сейчас находится в положении человека, который стоит в луже бензина с горящей свечой в руках, и поспешно закрыл окно.

– Ну ладно, – сказал Уолт. – Теперь мы одни. Не региональный директор АНБ и шериф, а просто старые друзья. Приятели. Так что давай выкладывай. Расскажи мне все об этом деле.

– Уолт, черт бы тебя побрал, я не имею права!

– Расскажи мне все, и я отдам тебе дело. Не стану вмешиваться.

– Ты в любом случае отдашь мне дело. Тебе придется.

– Черта с два! – огрызнулся Уолт. – Я могу прямо сейчас пойти к этим шакалам. – Уолт посмотрел в пыльное лобовое стекло на репортеров, столпившихся за козлами, выставленными в качестве ограждения. – Я могу рассказать им, что в «Банодайн лабораториз» работали над каким-то оборонным проектом, но что-то пошло не так и, несмотря на охрану, какое-то странное существо сбежало из лаборатории и теперь, разгуливая на свободе, убивает людей.

– Если ты это сделаешь, – нахмурился Лем, – ты не только окажешься за решеткой, но и потеряешь работу. Разрушишь свою карьеру.

– Я так не думаю. В суде я заявлю, что мне пришлось выбирать между национальной безопасностью и доверием людей, голосовавших за меня как за шерифа округа. И я заявлю, что в кризисной ситуации типа этой безопасность людей в моем округе оказалась для меня важнее озабоченности вашингтонских бюрократов из министерства обороны. Уверен, любой суд присяжных меня оправдает. Я не попаду в тюрьму, а во время следующих выборов получу даже больше голосов, чем в прошлый раз.

– Чушь собачья! – огрызнулся Лем, отлично понимая, что Уолт прав.

– Если ты все расскажешь и убедишь меня, что твои люди лучше справятся с ситуацией, чем мои, я не стану путаться у тебя под ногами. Но если будешь упорствовать, я предам дело огласке.

– Тогда я нарушу подписку о неразглашении. И добровольно суну голову в петлю.

– Никто никогда не узнает, что ты мне все рассказал.

– Да неужели? Но тогда, Уолт, ей-богу, зачем ставить меня в такое дурацкое положение ради удовлетворения простого любопытства?

Уолт явно почувствовал себя задетым:

– Хорошо же ты обо мне думаешь, черт тебя дери! И это не простое любопытство.

– Ну тогда что?

– Погиб один из моих людей!

Откинув голову на спинку сиденья, Лем закрыл глаза и вздохнул. Уолт должен знать, почему он должен отказаться от мести за убийство своего подчиненного. А иначе чувство долга и чести не позволит ему отступить, не получив объяснения. В сущности, позицию Уолта нельзя было назвать такой уж неразумной.

– Итак, мне идти к репортерам? Или нет? – тихо спросил Уолт.

Лем открыл глаза, провел ладонью по взмокшему лицу. В салоне автомобиля было слишком жарко и душно. Лему хотелось открыть окно. Но мимо машины постоянно сновали люди, а Лем не мог допустить, чтобы кто-нибудь подслушал его рассказ.

– Ты был прав, поставив во главу угла «Банодайн». Вот уже несколько лет они проводят исследования в интересах национальной обороны.

– Биологическое оружие, да? – спросил Уолт. – Использование рекомбинантной ДНК для создания новых вредоносных вирусов?

– Возможно, и это тоже, – ответил Лем. – Однако бактериологическое оружие не имеет никакого отношения к данному делу. Но я расскажу тебе лишь об исследовании, связанном с нашей сегодняшней проблемой.

Стекла начали потихоньку запотевать. Уолт завел двигатель. В автомобиле не было кондиционера, стекла продолжали запотевать, однако даже слабый поток теплого воздуха из вентиляционных отверстий принес пассажирам некоторое облегчение.

Тем временем Лем продолжил:

– Они проводили ряд исследований в рамках проекта под названием «Франциск». В честь святого Франциска Ассизского.

Уолт удивленно заморгал:

– Они что, назвали проект по разработке биологического оружия в честь святого?

– Вполне уместно, – заверил друга Лем. – Святой Франциск мог разговаривать с птицами и прочими животными. А в «Банодайне» доктор Дэвис Уэзерби руководил проектом по созданию возможностей для коммуникации человека с животными.