Виктор Лаваль - Подменыш [litres]

Патрис поставил машину на ручник, снял ногу с тормоза, открыл футляр своего планшета, лежавшего на коленях, и включил его.

– Прямо сейчас, мы с тобой – два черных парня, которые сидят в микроавтобусе посреди дороги, в самом центре Белой Задницы, Лонг-Айленда, и очень скоро на нас обратят внимание. Я обещал тебе помочь, так что позволь мне это сделать, ладно?

– Да, – сказал Аполлон. – В конце концов, ты мой друг.

Несколько секунд Патрис задумчиво на него смотрел.

– Да. Первым делом мы должны обеспечить пути отхода. Поставь переключатель передач на задний ход.

Аполлон кивнул. Он с тем же успехом мог быть роботом, выполняющим звуковые команды. Машина медленно покатила назад.

– Тебе нужно повернуть, – сказал Патрис, глядя назад. – Иначе наедешь на тротуар.

Аполлон посмотрел в зеркало заднего вида, потом в зеркало внутри и наконец вывернул руль. Он припарковал автомобиль за углом аптеки. Когда Патрис потребовал ключи от машины, Аполлон молча их ему протянул.

– Ты знаешь, если бы у меня и Даны были дети, как ты однажды советовал, я бы не мог тебе сегодня помогать. – Он усмехнулся. – А теперь поблагодари своего свободного от детей друга.

– Спасибо, – сухо сказал Аполлон.

– Всегда пожалуйста.

Они сидели в темноте внутри «Хонды Одиссей» и ждали воя полицейской сирены, которая так и не прозвучала. Один раз они услышали машину на бульваре Порт Вашингтон, но не стали обращать на нее внимания, кто-то возвращался домой, вот и все. Но потом, после минуты тишины, та же машина, во всяком случае, так им показалось по звуку, проехала в другом направлении. Мощный двигатель работал ровно, почти не напрягаясь. Аптека закрывала обзор, и они не видели автомобиль. Случайный ли это житель Нью-Йорка или полицейские? Никто из них не собирался выходить за угол и проверять. Они напоминали двух рыб, прячущихся в глубокой пещере, потому что в свободных водах рыщет акула.

Экран планшета потемнел, Патрис включил его снова, и Аполлон увидел фотографию Патриса и Даны в день свадьбы. Невеста и жених, в смокинге и белом платье, стояли под находившимся внутри помещения баскетбольным кольцом.

– Вы устроили свадьбу в спортивном зале?

– Да, и у нас все получилось, – сказал Патрис, глядя на снимок, и его лицо озарили воспоминания и светодиодный экран.

Через мгновение снимок исчез, и появилась обычная заставка с набором приложений. Патрис перешел на следующую страницу.

Аполлон и Патрис услышали шум автомобиля, в третий раз проехавшего по бульвару Порт Вашингтон. Аполлон опустил стекло со своей стороны, и ему удалось заметить слабое сияние передних фар, осветивших фасад магазина на противоположном углу. Здесь машина притормозила, словно водителя что-то заинтересовало, некоторое время она стояла напротив аптеки, двигатель работал на холостом ходу, фары разгоняли темноту ночи. Аполлону этот звук напомнил – почти полностью – то, что происходило прошлой ночью на острове. Что бы там ни пряталось в роще за деревьями.

Он высунул голову из машины и посмотрел на небо, словно опасался, что огромный объект, брошенный кем-то невозможно сильным, опустится им на головы прямо сейчас. Но на небе он увидел лишь луну и россыпь звезд. А потом машина – кто сидел за рулем? – покатила дальше. Может быть, она стояла перед красным сигналом светофора. Аполлон не стал поднимать стекло, пока не стих шум удалявшегося автомобиля.

Когда он вновь повернул голову к Патрису, тот уже успел запустить приложение с картами Гугла.

– Кладбище Нассау-Ноллс занимает площадь почти в четыреста акров, – сказал Патрис. – Там похоронено три миллиона человек. Оно такое большое, что наверняка найдется место в ограде, где нам удастся пролезть.

Патрис настолько погрузился в изучение карты, что не заметил, как Аполлон вставил ключи в зажигание и завел двигатель. «Одиссей» взревел, хотя продолжал оставаться на месте.

– Мы можем проехать вдоль периметра, – сказал Аполлон. – Нет необходимости во всем полагаться на компьютер.

Патрис протянул руку и выключил зажигание.

– Мы не можем вдвоем медленно ездить вокруг кладбища в таком уединенном месте посреди ночи, – принялся объяснять он с преувеличенным терпением. – Кто-нибудь вызовет полицию, когда заметит, что творится такое дерьмо. И я не для того пережил Ирак, чтобы меня пристрелил какой-нибудь полицейский из округа Суффолк, который «боялся за свою жизнь». Ты меня понимаешь?

Теперь Патрис смотрел на Аполлона.

– Тогда выйдем из машины и пойдем пешком, – предложил Аполлон.

Патрис кивнул.

– Двое черных мужчин гуляют в белом районе ночью. Никогда не слышал, чтобы такие экскурсии плохо заканчивались.

Аполлон раздраженно рассмеялся.

– «Мы можем быть героями» [36], – сказал Патрис. – Но герои вроде нас совершают ошибки.

Патрис напечатал «Кладбище Нассау-Ноллс».

– Просмотр улиц, – сказал он, облизнув губы, словно только что попробовал что-то очень соленое.

– Вот о чем я говорил, – наконец сказал Патрис.

Он повернул экран так, чтобы Аполлон мог на него посмотреть. Фотография была снята в солнечный день. Часть ограды кладбища выглядела так, словно кто-то ее разорвал, и в ней образовалась дыра размером с грузовик.

– Это сделало что-то большое, – тихо сказал Аполлон.

– Может быть, грузовик или автомобиль? – предположил Патрис, закрывая планшет. – Большой несчастный случай?

– Может быть.

Аполлон высунулся в окно и прислушался к шуму патрульной машины. Как долго она ждала? Трудно сказать. Вероятно, слишком долго. Именно в этот момент он понял, что может быть другая причина, по которой они не стали проверять «Хонду».

Некоторые вещи люди видеть не должны. Даже после всего, что Аполлон пережил на острове, он понимал: то, что лежит в могиле, находится в самом дальнем конце новой карты, на призрачных территориях. Ultima Thule [37] Дальний предел ( лат. ). горя. Сойдет ли он с ума, если откроет гроб? Вспыхнет ли он? Превратится ли в камень? Несмотря на сомнения, Аполлон все же повернул ключ, выехал с парковки и направил «Хонду» по Ревир-роуд, не слишком быстро и не слишком медленно, чтобы не вызвать подозрений у местных жителей.

В старых мифах и волшебных сказках, о которых говорила Кэл, герои делали то, что делали, но мотивы их поведения оставались неизвестными. В историях, во всяком случае, они не обладали внутренней жизнью. Их работа состояла в том, чтобы действовать. Боги и горгоны объединялись против них, но они все равно сжимали в руках копье и щит. И шли в густые темные леса. Но испытывали ли герои когда-нибудь такие же чувства, как Аполлон сейчас? Настоящие люди, а не персонажи. Должно быть, они дрожали в тени мира великих ужасов. Должно быть, спрашивали себя, сумеют ли справиться. И каким-то образом добивались поставленной цели. Может быть, именно поэтому одно поколение за другим снова и снова повторяло легенды о них.