Кати Беяз - Мемуары Ведьмы. Книга вторая

Я посмотрела на своего мужа в последний раз, он не смотрел на меня. Его вопрошающе щенячьи глаза уставились на своего хозяина. К моему горлу подступила тошнота и презрение. Не знаю, выразилось ли оно на моем лице, но спустя мгновение их главарь бросил мне пренебрежительный жест — скрыться с его глаз. Вдруг я почувствовала, насколько уместно в данный момент моё положение — стоя на коленях, припавши к земле. Даже не думая подниматься в полный рост, я вползла обратно в дом и закрыла за собой дверь. Трепеща от страха, я подтянула себя к окну и в небольшую щелку увидела, как главный вампир касты брезгливо выливает мою кровь из миски в дорожную грязь, а один из мужчин в черном костюме закрывает за ним дверь. Потом они открыли багажник и вытащили оттуда длинную саблю, которая блестела как дорогой раритет, однако в превосходном состоянии. Они поставили моего мужа на колени и в считанные секунды без раздумий, каких-либо расспросов или простого «прощай» отрубили ему голову. Тело рухнуло на дорогу, голова же, словно мяч, отскочила в грязь. Убийцы брезгливо кинули тело в багажник, а голову, держа за взъерошенные волосы, бросили в черный мешок. Все произошло невероятно быстро, и сев в машину, они мгновенно скрылись в темноте ночи.

Я рыдала вплоть до рассвета, приходя в себя от всех этих кошмаров и оплакивая мужа. Но вместе с солнцем, пришло осознание собственного спасения. Ужасы последних дней и этой ночи остались позади. Правда, мне кажется мой дом навсегда испачкан кровью, и дело даже не в этом огромном кровавом знаке посреди моего зала… Понимаешь, Валентина?

— Понимаю, — невероятно глубоким, почти мужским, голосом ответила бабушка. От которого меня почему-то передернуло и бросило в пот. — Пока вымой все, а спустя несколько дней я окурю твой дом травами. Все забудется. Ты все сделала верно, а остальное пройдет, как и не было. Так устроен человек — рано или поздно, но даже самый невыразимый кошмар им забывается.

Они вместе глубоко вздохнули так, словно бабушка непосредственно присутствовала при заключении договора с вампирами.

— Позавтракаешь с нами?

Та довольно закачала головой, было видно, как не хотелось ей возвращаться в свой дом сегодня.

— Тетя Люда, а ты можешь намекнуть, кто же был этот главный вампир? Я бы сама смекнула дальше! — оживилась я.

Вдруг на ее лице изобразилась гримаса ужаса. Я вдруг поняла всю серьезность вампирских тайн и данных ею клятв.

— Девочка, ты не понимаешь, о чем просишь! Если б я могла забыть его лицо и имя, я бы с радостью сделала это сию же минуту! — возмутилась она.

— Но хотя бы, какое обещание ты ему дала узнать можно? — немного растерянная такой реакцией, спросила я.

— Я не знаю перевода этих слов. Твоя бабушка дала мне их, у нее и спрашивай.

— Клятва давалась на колдовском языке, — отозвалась бабушка, — для того, чтоб вампир не мог ее нарушить. А переводится она так:

«Я спасла тебя, спаси и ты меня.

Тайну твою сохраню,

Храни и ты мою».

Сегодня была пятница, и по телевизору шёл мой любимый детективный сериал. Он начинался в десять, после часового выпуска новостей, и я ждала его, сидя у окна кухни навострив уши. В этот неугомонно ветреный день телевизионная антенна то и дело барахлила, и по экрану полосами проходили раздражающие помехи, искажая картинку и добавляя всем звукам неприятное шипение.

Я с переживаниями следила, как ветер гнет деревья и укладывает своими сильными порывами высоченные макушки Сосен, а те отчаянно пытаются выпрямиться и сделать небольшую передышку. Этим вечером тяжелые облака то и дело озарялись яркими фиолетово желтыми вспышками, открывающими на мгновение тесно сплоченные грозовые тучи. За ними следовали раскаты грома, то немного поодаль, то совсем близко к дому. Вдруг на дороге появились две согнутые фигуры. Прижавшись друг к другу и усердно борясь с порывами ветра, они направились прямо к нашему дому. Я мигом повернулась и крикнула:

— К нам гости!

Это были достаточно необычные гости. Тетю Иру я знала давно, она жила на соседней улице и работала учителем в сельской школе. Ее подругу детства, как она нам с порога призналась, было сложно отнести к людям учительского круга. Рядом с тетей Ирой стояла статная, городская ухоженная женщина, с копной блестящих каштановых волос, ровной бледной кожей, ко всему нелепо моложе своей подруги детства. Они извинились за поздний визит, сняли свои темные дождевики и прошли в зал. Лицо нашей гостьи показалось мне наигранно приветливым и невероятно знакомым. Подростку, смотрящему сутки напролет телевизор, не составило бы труда сию минуту его вспомнить, но меня отучали от этого магического предмета, и я вспомнила ее несколькими минутами позже. Она словно сошла с экрана телевизора одной вечерней телепередачи, закончившейся менее часа назад. Поразившись таким сюрпризом, я толком даже не понимала, что мне необходимо делать. Застыв около круглого стола и держась за стул, я без малейшего стеснения пялилась на эту звездную женщину.

Бабушка её тоже узнала, и, казалась, то ли смущена таким визитом, то ли не на шутку встревожена. Не предложив актрисе даже присесть за стол, она устремилась на кухню и уставилась в темное окно. Дедушка же напротив засуетился и принялся готовить чай, от которого никто из нас не мог отказаться, кто-то из-за ненастного вечера, а кто-то из-за обыкновенного приличия.

— Валентина, мы к тебе по важному вопросу, — начала разговор Ирина. — Ещё раз прости за поздний визит, но моя подруга очень занятой человек, как ты можешь видеть, — протянув две руки, словно презентуя дорогой автомобиль, заговорила она.

На что гостья мило заулыбалась и артистично смутилась. Это походило на какой-то спектакль, но мне было невероятно интересно его смотреть, и я, отодвинув стул, нахально уселась прямо напротив этих подруг детства.

— У вас очень красивый дом, — заговорила в свою очередь актриса, — я даже не ожидала, что в деревне есть люди не только со сверхъестественными способностями, но и с утонченным французским вкусом.

Бабушка прищурила глаза, развела брови домиком и с каким-то простецким недоумением по поводу французского стиля, взглянула ей в глаза. Та в свою очередь, нисколько не смутившись, продолжила игру, словно где-то в пару шагов от бабушки стояла видеокамера, снимавшая сейчас передачу «Пока все дома».

Я же внимала каждому её слову. Поражая своей красотой и манерностью, эта женщина и вправду по праву могла называться звездой, озаряя любое пространство, в котором находилась. Дедушка то и дело гремел посудой на кухне, каждый раз извиняясь перед гостьями и краснея лицом. Поведению же бабушки не было никакого рационального объяснения. Она не то чтоб не восторгалась таким посетителям, она казалась грубой, раздраженной и через силу терпящей их присутствие в своем доме. Нахмурив брови, бабушка напряженно смотрела в окно без малейшего к ним интереса и элементарных вежливых реплик. Она была нема сейчас как рыба, не преминув продемонстрировать чрезмерно предвзятое отношение к любым комплиментам в свой адрес, своего дома или семьи. Бабушка лишь изредка снисходительно вздыхала, а уголки её рта чуть заметно улыбались, выражая надменно сухую этику. Гостья взглянула немым вопросом на тетю Иру, и та ей кивнула головой, словно убеждая, что, несмотря на всю странность поведения ведуньи, ей можно полностью доверять. Этот короткий жест, впрочем, вполне ее удовлетворил, так как она и так была намерена любым способом получить сегодня от бабушки помощь. И даже не от того, что она не имела гордости, а скорее наоборот. Ее время слишком дорого стоило, и она уже здесь, уже приехала, уже потратила свои драгоценные минуты, а значит, отступать будет проявлением крайней нерациональности.