Кати Беяз - Мемуары Ведьмы. Книга вторая

— Я тоже хочу стать вампиром сегодня ночью, — мой голос слегка дрогнул, что вполне можно было списать на естественный страх для человека, стоящего перед таким будущим.

Его глаза вернули прежний цвет, а на бледном лице снова скользнула чуть заметная улыбка. Я уже тосковала по нему, понимая, что сегодня либо он, либо я. Кто-то из нас, и третьего не дано. Неожиданно на меня нахлынули воспоминания нашей первой встречи, когда именно эта ужимистая улыбка в щетине его мягких светлых волос покорила моё сердце. Он ничего не отвечал, словно проверяя мои слова на верность. Я же вошла в роль:

— Но я очень боюсь кровавой смерти! И если мне нужно умереть, прежде чем стать вампиром, то я предпочту отравиться.

Он с недоверием прищурил глаза и посмотрел на меня из-под бровей. Мой голос снова дрогнул, и мне захотелось побыстрее все договорить, чтоб не выдать свое бескрайнее волнение.

— Для этого я украла в больнице яд и готова принять его.

Он закрыл глаза и, кажется, сосредоточился на чем-то. Вдруг я почувствовала, как что-то проникло вглубь моей грудной клетки и словно принялось разматывать какую-то невидимую нить. Меня начало буквально трясти от страха, а лицо моего мужа искривилось озлобленным оскалом. Вдруг я поняла, что он каким-то непостижимым образом считывает мои помыслы, но не из головы, а из самого сердца. Я закрыла глаза и вспомнила тот юношеский трепет, с которым я убегала из дома, чтоб встретиться с ним. Как он оставлял мне цветы по утрам в дверной ручке, и как мой отец ругался, не догадываясь, кто из мальчишек за мной ухаживает. Перед глазами предстало огненное поле на закате, где мы бежим, держась за руки, и падаем в высокие колосья, словно в море любви и нежности. В тот же момент мою голову сжало тисками. Теперь он хотел знать мои намерения. Мне ничего не оставалось делать, как постараться представить нас двоих бегущих по ночному лесу в поисках кровавой добычи. Включив все свое воображение, я на миг представила себя пьющей кровь своих же кур, припав к земле посреди нашего курятника. Казалось, мое кровожадное воображение уже исчерпало себя, как я почувствовала у себя во рту абсолютно реальный привкус свежей крови. Ошарашенная такими ощущениями я открыла свои глаза и обнаружила мужа, смотрящего на меня в упор и улыбающегося очень странной улыбкой. Наконец, он заговорил со мной:

— Надо подождать до ночи, день не подойдет для перевоплощения. Я буду спать, а ты готовься, в тебе еще слишком много страха, чтоб встретить свою смерть.

Он удалился обратно на диван, а я ходила по кухне и совершенно не знала, как и к чему мне готовиться. Единственное, что я знала точно — это время принятия твоего отвратительного чая и слова заученного на зубок заклинания.

Подкрался вечер, термос заметно опустел, мои нервы немного успокоились, а мысли уложились в строгую очередность действий, пропитавшись страхом смерти и безысходностью моего положения. Тем временем муж, проснувшись, сходил во двор и вернулся с большой крысой в своих бледных руках. Одним движением он откусил ей голову и выплюнул в угол. Он выпил немного живительной силы из пухлого туловища животного, сжимая его как сочный фрукт., Словно куском смоченной в краске губки остатками крысиной крови он принялся выводить огромный магический знак, куда мне было велено лечь для принятия смерти. Думаю, в тот момент я выглядела намного бледнее самого вампира, но, несмотря на весь сумбур в голове, мне необходимо было повиноваться его приказам. Я собралась с мыслями и в последний раз выпила зелье из термоса. Зажав в руке твое снадобье из мухоморов, я легла на пол внутрь круга. Мой муж вытащил из кармана металлический напальчник с острым когтем на конце и проткнул мне руку в запястье. В другой руке он держал миску, куда стал собирать мою кровь. Во мне не было больше страха в этот момент, я поняла, что он меня не убьёт, и что он действительно мне поверил. Собрав почти полную миску крови, он устремился к окну и замер там, словно ища в сумерках кого-то. Привстав, я почувствовала сильное головокружение, а от нервов в низу живота расползалась паутина боли. Спустя пару минут послышался его лишенный всяких эмоций голос:

— Пей свой яд.

— Что прямо сейчас? — растерянным голосом переспросила я.

Вдруг он повернулся и посмотрел на меня так, словно разгадал мою игру. В ту же секунду я быстро дрожащими руками открыла твой пакетик и проглотила что-то светло-серое, невероятно горькое на вкус. Теперь я могла разглядывать только белый потолок, на котором так же обнаружились недавние брызги темных капель. Я чувствовала, как постепенно холодеют мои пальцы ног и рук, и тщетно попробовав пошевелить ими, я поняла, что не могу. Кажется, я все еще моргала, когда он склонился надо мной. Его лицо было невыразимо жестоким, а кожа отливала стальным серым цветом. Ко всему, его ни капли не трогал тот факт, что я умираю. Считая мой замедляющийся пульс, он понял, что я ухожу из мира живых, и его лицо неожиданно украсила широкая улыбка. Спустя мгновение моим глазам стало больно смотреть на свет. Закрыв их, я почувствовала боль, будто под веками все покрылось острым песком. Это странно, но когда я перестала ощущать свое физическое тело, меня вдруг одолела невыразимая душевная тоска. Осознавая его полную потерю чувств ко мне, я ощутила ледяную боль предательства. Этот мужчина однажды поклялся любить меня вечно, но теперь он хладнокровно использовал мою жизнь своей во благо. Его убогое существование и ценности вампирского клана стояли гораздо выше наших чувств, моей заботы о нем и элементарной благодарности за все, что я в этой жизни сделала и пережила ради него. Мне захотелось рыдать, чтоб слезами вымыть эти страдания из души. Но было поздно плакать! Моё парализованное тело не оставляло мне ни единого шанса излить свои внезапно накатившие душевные муки, и даже в дребезги разбитое сердце не могло выдавить сейчас из моих онемевших глаз ни одной слезинки.

Вскоре послышалось его бормотание у окна. Слов я не понимала, отчего-то они слились в один невнятный монолог и, возможно, все дело было в моем почти мертвом теле. Затем он произнёс три раза имя, которое, как ты и сказала, ни один смертный знать не должен. Его я поняла и запомнила. Услышав, что он снова подошел ко мне, я постаралась распознать, что он делает. Что-то стукнуло об пол прямо рядом со мной, и лишь спустя несколько секунд я поняла, что он контролировал пульс, небрежно бросив мою безжизненную руку на пол.

Затем он вышел на улицу, и я услышала стук, который набирал обороты. Поначалу мне показалось, что кто-то стучит в дверь, но вскоре я поняла, что это моё сердце заработало снова. Оно постепенно наливалось кровью, и разносило жизнь по моему телу вместе с невыносимым зудом и покалыванием. Тело мучительно возвращалось, и меня било судорогой раз за разом, пока я не смогла снова пошевелиться. На улице послышался звук подъезжающего автомобиля, и я поняла, что мне любой ценой надо заставить себя двигаться! Стараясь быстро встать, мои ноги подкосились, и я обрушилась всем своим весом на стул с одеждой, чудом удержавшись на нем, чтоб не наделать шума. Так бывает, когда отсидишь их, и они не желают шевелиться, будто не твои вовсе. Я практически ползла к выходу, помня, что никто не должен успеть испить моей отравленной твоим зельем крови. Всё ещё лежа на полу, я отворила дверь и громко крикнула «стой». В первый раз тело меня не послушалось и вместо слов издало жуткий протяжный вой. Пошевелив языком, я повторила уже понятное «стой» и взглянула вперед: на грязной дороге стоял блестящий черный автомобиль. Вокруг него было несколько мужчин в черных костюмах, которые недоумевающе смотрели на меня. Задняя дверь машины была открыта и, выставив ногу, там сидел до боли знакомый мне человек. Он буквально сошел со страниц учебника по истории, и весь его вид совершенно не вписывался ни в современность, ни в пейзаж нашей деревни. Он смотрел на меня в упор, держа в руке миску, полную моей крови. От его взгляда меня начало трясти мелкой дрожью. Настолько сильным и могущественным был этот человек при жизни, таким же он остался и после своей смерти. Не имея сил смотреть ему в глаза, потупив взор в доски веранды, дрожа и прерываясь, я произнесла заклинание, которому ты меня обучила. Однако закончив и не поднимая глаз, я внезапно увидела в своей голове яркий огонь, сжигающий дотла нашу деревню. Сквозь его пламя можно было различить быстрых людей, которые запрыгивали в разбитые окна деревенских домов и загрызали еще спящих там людей. Нападая на дома один за другим, вампирская каста безжалостно истребляла, словно стая диких зверей, всех моих соседей и знакомых, не жалея ни стариков ни детей. Эта бесчеловечная расправа пролетела перед моими глазами, словно немое кино, и я тот час поняла, что случится с нашей деревней, если я не сдержу своей клятвы.