Кати Беяз - Мемуары Ведьмы. Книга вторая

Утром головная боль прекратилась, однако сама голова была словно чугунный котелок, который оказался слишком тяжелый для моих плеч. На лице вырисовались темные круги, кожа блестела болезненной белизной, а глаза все еще реагировали болью на яркий свет.

Меня немного тошнило, и сутра я совсем отказалась от пищи. Бабушка заварила мне лечебный чай. Она похвасталась, что добавила один важный ингредиент и мне тот час должно стать лучше, однако, попробовав его, я не заметила никаких изменений во вкусе. Взглянув на свою тумбочку, я увидела, что икона Николая куда-то пропала.

— Где мамина икона? — тут же спросила я, повернувшись к бабушке.

Та сильно замялась, и на ходу начала что-то выдумывать. Недолго думая, я выпалила:

— Бабуль, мы же не против христианства, правда?

— Нет, нет… Нет, конечно, нет, — поспешно отозвалась она, — тут, понимаешь, тут …немного другое.

Она практически не могла говорить от смятения, и казалась просто не в состоянии подобрать нужных слов для корректного объяснения.

— Давай поговорим об этом в другой раз.

Я вздохнула, посмотрела на свои непослушные ноги и попыталась встать. Тело качнуло, и бабушка, тот час, подхватив меня, усадила на место.

— Что ты хочешь? Я принесу…

Я указала на свое вязание и тихо произнесла:

— Когда потом? Когда меня не станет?

Она молча вручила мне мой недовязанный шарф в цветную полоску и глубоко вздохнула. Снегопад снова покрыл весь обозримый простор, и его пушистые хлопья медленно падали с такого же белого, как и все вокруг, неба. Моё сердце защемило от какой-то непонятной радости. Это утро показалось еще более сказочным, чем прошлая ночь. Я, конечно, не могла сейчас летать и видеть свечение предметов, но, по правде сказать, я и не хотела. Всеми моими желаниями было сидеть и смотреть на эту умиротворяющую красоту, а, выйдя во двор, взять в руки пушистый снег и понюхать его. Упасть в эту серебряную перину и ловить открытым ртом крупные снежинки.

— Ты помнишь мой рассказ про летучую мышь? — неожиданно начала бабушка.

— Да, помню. Мышь посылает сигналы, принимает их отраженными, и только так воспринимает окружающий мир. Летучая мышь практически слепа. Но если природа сможет наделить ее безупречным зрением, то этот мир откроется ей немного иначе. И ее представление о мироздании буде отличаться от представления других мышей.

— Да, все так. И наш мир выглядит иначе, чем мы видим. У нас есть острое зрение, но все равно чего-то не хватает, чтоб увидеть все таким, каким оно является. Мы граничим с несколькими другими мирами, которые населены другими обитателями… Понимаешь?

— Не совсем, — откровенно призналась я.

— Ну, вот бесы и демоны, к примеру, как ты думаешь, где они живут? Не в лесу же…

— Эмм, да, я думаю не в лесу…

— А где? Откуда они берутся?

«Откуда берутся демоны» — было очень интересным вопросом. Я никогда не задумывалась об этом.

— Не знаю… Хотя, постой, мы же однажды с тобой отправили демона в Ад. Он ушел через колдовской знак прямо в пол, то есть под землю… Ты хочешь сказать, что под землей Ад, и он реально существует? — подняв иронично брови, я даже прекратила вязать.

— Под землей нет Ада, но он есть в другом измерении.

— Ад реален? — почти вскрикнула я.

— Да реален, но он не совсем именно то, что мы себе всегда представляли. Были времена, когда люди ничего не знали об этом мире, но в какой-то момент между нашими мирами возникли дыры. Границы миров истончились и обитатели того мира смогли проникнуть в мир к нам. А когда земля начала утопать в грязи перемешавшихся с людьми демонов, на помощь пришло христианство. Святые при своей жизни долго изучали проблему, и, собрав всю свою магическую силу, постарались закрыть этот проход, но не смогли.

— Налей мне, пожалуй, еще чаю, — ошарашенная таким рассказом, подала я бабушке свою кружку, — и продолжай, прошу тебя, продолжай.

— Ну, так вот, они не смогли закрыть врата Ада, ведь люди оказались очень гостеприимными соседями. Они быстро поняли, чем смогут одарить их бесы и демоны, и научились с ними контактировать. Взамен своих знаний демоны просили, на первый взгляд, казалось бы немногое. Но со временем всем стало очевидно, что это немногое и есть все самое важное.

Просветленные маги принялись взывать людей образумиться, но было слишком поздно. Ко всему бесы, демоны и прочая нечисть отличались поразительной хитростью и проворством. Вскоре оказалось, что ими руководит единый адский разум, тогда как на земле каждый человек был сам за себя. Маги поняли, что если люди будут объединены одной светлой разумной энергией, одним единым Я, одним единым Богом, то они смогут противостоять миру тьмы.

— И что, и что дальше? — подгоняла я замолкшую бабушку.

— Ну что дальше? По сей день на земле ведется эта война. Я не буду с твоего позволения вдаваться во все моменты произведенных магических ритуалов, с помощью которых создавалось мощнейшее оружие для противостояния Аду. Скажу лишь, что в основу главного магического символа христианства легло самое известное на планете жертвоприношение, святое намерение которого, создало небывалой мощи магию. А сильнейшие человеческие эмоции, которые мы испытываем по отношению к силе Христа, дали возможность нам все еще сражаться.

— Значит все эти святые — они маги?

— Да, конечно, они самые сильные маги, которых только знала Земля. Их магическая сила поистине уникальна, она невероятно мощная и действенная. Каждый их лик, изображение, каждое слово с их упоминанием, тут же набирается силой и работает на истребление адского присутствия. По сути своей все молитвы это сильнейшие заклинания, и если в них уверовать всем сердцем, то они безотказно работают.

— Так почему же я не могу пользоваться этой мощнейшей силой, чтоб излечиться?

Здесь моему негодованию не было предела! Она рассказывала мне о мощнейшей магии иконы, намеренно убирая ее от меня.

Бабушка глубоко вздохнула, и я поняла, что тороплюсь злиться.

— Христиане это в первую очередь войны света, понимаешь? Они войны! Повтори, войны!

— Ну, войны… И что?

— А то, что, принимая христианство, человек проходит определенный ритуал посвящения в войны, чтоб сражаться с мрачным миром. Он начинает излучать особое свечение… Помнишь, я тебе когда-то рассказывала, что все на самом деле светится своим светом? — она прикусила губу, как бы вспоминая, когда именно упоминала о свечение людей и предметов.

— Они начинают светиться золотым светом, как и их маги, изображенные на иконах, — вдруг перебила я ее.

Бабушка ошарашенно взглянула на меня.

— Откуда…? Ты видела?

— Да я видела. Могущественный маг христианства, который еще вчера стоял на моей тумбочке светился золотым, а ты светилась зеленым. Кстати, почему?