Роберт Блох - Рассказы. Том 4. Фатализм [Компиляция, сетевое издание]

Красная Смерть! Вот оно — Лон Чейни в роли Красной Смерти в «Призраке оперы»! Это пугало меня в детстве, и теперь мой позвоночник снова покалывало. Филипс Кит в костюме Сатаны, Повелителя зла.

— Какой костюм!

— Прекрасно!

— Даже косолапит также!

Я мог бы задушить тощую даму, сказавшую это. Ей придется обратить на это мое внимание. Покалывание в позвоночнике превратилось в пульсацию ужаса. Ибо Филипс Кит хромал.

— Что-то уронили ему на ногу, — прошептала Лили. — Должно быть, так оно и было.

Косолапость. Или раздвоенное копыто? Красная фигура Мефистофеля прошествовала через образовавшийся проход в толпе. Он шел гордо, несмотря на хромоту. Гордый, как Люцифер.

Я видел, как он поманил к себе толстяка в пиратском костюме.

— Консидайн, — тупо сказала Лили. — Это Томас Консидайн.

Кит произнес несколько слов. Консидайн, казалось, смеялся, комментируя костюм. Он шел рядом с профессором, потом поманил к себе товарища. Их группа двинулась к боковой двери.

В этот момент заиграл оркестр. Снова начались танцы, возобновились разговоры, и одетый в красное Мефистофель и двое его спутников исчезли из виду. Я схватил Лили за запястье и стал проталкиваться сквозь толпу.

— Быстрее, — скомандовал я. — Что-то добралось до двери как раз в тот момент, когда красный плащ вошел в лифт. Дверь закрылась, кабина двинулась вниз.

— Лестница!

Ровно три пролета вниз в пустоту. Красный плащ дразняще вылетел из вестибюля. Мы вышли на улицу как раз в тот момент, когда черная машина отъехала. Небеса послали такси из-за угла.

Я втолкнул Лили внутрь.

— Следуйте за этой машиной, — начал я.

— Но…

— К черту все это! Просто отвези нас в Роклиннский институт. Я знаю, куда они направляются.

Лили тоже знала. Мы ничего не говорили, просто смотрели друг на друга, и я опасался, что мои глаза такие же испуганные, как и ее. Мчась по черным, зияющим глоткам полуночных улиц, оседлав ветер из-под красного плаща Сатаны, мы гнались за ним — словно это был не Нью-Йорк, а древняя Прага.

Затем, когда мы поднимались по темной башне небоскреба, к скрытой комнате — это был словно не двадцатый век, а сцена из средневекового кошмара. Когда мы остановились перед дверью с табличкой «Личный кабинет», мы услышали голос, который тоже будто бы просачивался сквозь черный сон. Голос Кита, но отчасти. Мне не хотелось бы признавать, что это был лишь отчасти голос Кита, но что еще можно сказать? Это был голос, исходящий из его горла, использующий его гортань, но это был глубокий, бурлящий обертон, который казался совершенно неестественным для любого человека.

Когда мы стояли перед той дверью, я надеялся, что это просто плод воображения. Может, Кит простудился. Вот почему он звучал именно так. Но так или иначе, я не мог не слышать, что он сказал. Это было намного хуже всего. Хриплый шепот из этой черной комнаты…

— Теперь вы видите, чего я достиг, джентльмены. Вы, Консидайн, и вы, мистер Уинтергрин, больше не можете сомневаться в собственных чувствах.

— Но это же чудовищно! — прогремел Консидайн. — Дьявол в клетке!

— Чудовищно, говорите? Это великолепно! Разве вы не видите открывающиеся возможности?

— Я полагаю, что все это очень интересно с научной точки зрения, но что вы намерены делать — выставлять это существо на всеобщее обозрение или что-то в этом роде?

Кит рассмеялся. Или, скорее, смеялся этот жуткий голос.

— Консидайн, вы рассуждаете как дурак. Неужели вы не понимаете, что у нас есть нечто, что может стать самой мощной силой на земле?

— Могущество? — прервал его гнусавый голос Уинтергрина.

— Да, сила. Подумайте, господа, что может значить для нас наш пленник. Вы когда-нибудь слышали о Черной мессе, о поклонении Сатане? На протяжении веков люди собирались, чтобы отдать дань уважения дьяволу. Веря, что Царством Небесным правит Бог, они утверждают, что землей правит Сатана, и предпочитают поклоняться Ему. Если он дарует им счастье здесь, на земле, они готовы отказаться от небесных радостей.

— Какая несусветная чушь!

Голос продолжал монотонно гудеть, не обращая внимания на то, что его прервали.

— Они встречаются в укромных местах — подвалах древних домов или разрушенных церквях — в Вальпургиеву ночь и другие нечестивые ночи. Свечи, сделанные из трупного жира некрещеных младенцев, освещают их молитвы Князю Тьмы.

Священник без сана возглавляет алтарь; алтарь, который является обнаженной, живой плотью женщины. Все хвалятся своими грехами и покаянно исповедуют свои добрые дела. Затем, когда молитва Господня читается в обратном порядке, проводится пародия на мессу. Месса Святого Секира, нечестивый ритуал Жиля де Реца и маркиза де Сада. Сатане приносят жертву, и празднующие пьют красное вино, которое есть истинно человеческая кровь. Все поклоняются отцу зла, который исполняет их темные желания.

— Не говорите так, — нервно запротестовал Уинтергрин. — Мы не дети, чтобы пугаться призраков.

— Как и тысячи тайных сатанистов, совершающих эти обряды.

Они верят. Многие из них являются жертвами шарлатанов, мошенников, которые охотятся на невротичных богачей. И я не предлагаю вам очередного шарлатана-человека. Я предлагаю вам реальную физическую сущность падшего ангела, мастера Великой черной ложи. Вот почему я привел вас сюда и показал нашего пленника. Ваши деньги позволили мне вызвать его. Вы сможете получить прибыль таким образом.

В монотонном голосе звучала хитрость. Дьявольская хитрость.

Лили схватила меня за запястье, но я снова заставил ее замолчать, когда мы присели, прислушиваясь.

— У нас есть возможность получить власть и неслыханное богатство. Мы, и только мы, владыки Сатаны. Позвольте мне рассказать вам мой план. Я стану Первосвященником сатанистов.

Вы, Консидайн, и вы, Уинтергрин, пойдете к своим друзьям и прозелитам, приведите к нам в лоно богатых старух и прочих эксцентриков. Приведите их к Черной мессе, распространите весть о том, что грядет новый день для тех, кто готов заплатить цену силам Тьмы. Скажите им, что есть способы обрести вечную молодость, способы получить больше богатства, способы отомстить. Разве вы не видите? Мы построим империю из того, что когда-то было только сказкой старых ведьм! Мы можем контролировать народы, владеть землей!

— Ты что, с ума сошел, Кит? — глубокий голос Консидайна задрожал. — Ты что, совсем спятил? Сначала ты появляешься в костюме Мефистофеля, потом приводишь нас посмотреть на этого урода, этот твой гибрид, а теперь несешь чушь.

— Да, — слабо вставил Уинтергрин. — Я ухожу отсюда.

— Нет, не уйдете. Вы знаете секрет, и это слишком много. Никто из вас не покинет эту комнату, пока вы не согласитесь.