Лорет Уайт - Колыбельная для моей девочки [litres]

– Что еще за группа?

– Не говорят, темнят. Направили двух своих представителей к нам на остров для личной встречи. Хотят поглядеть, что у нас есть.

Хольгерсен чуть наклонил голову набок:

– А что Флинт им рассказал?

– Только что у нас есть шесть несовершеннолетних со штрихкодами, судя по всему, ввезенных через порт Ванкувера при содействии «Ангелов ада». Объединенной следственной группе сразу загорелось сотрудничать.

– Поделятся своей информацией с нами или тупо заграбастают то, что нарыли мы?

Мэддокс натянул пальто:

– Завтра узнаем.

– Погодите, погодите, это же «маунти», федералы, наверняка там и Интерпол подключился, а то и ФБР, раз «Аманда Роуз» со своим борделем моталась туда-сюда вдоль американских берегов! А мы мелкая сошка из Виктории. Спорим, они выдернут у нас это дело, как ковер из-под задницы!

– Слушай, давай все завтра, – Мэддокс щелкнул пальцами, подзывая Джека-О, дремавшего в корзинке под столом, и подхватил подковылявшего пса.

Хольгерсен взял со стула куртку:

– Босс, а вдарим по пиву с бургером в «Свинье»?

– У меня ужин с дочерью. Пока.

Мэддокс вышел, оставив Хольгерсена стоять и глядеть ему вслед. Он толкнул дверь, в который раз гадая, что движет этим парнем и насколько ему можно доверять. Что-то в Кьеле Хольгерсене не давало ему покоя, и от этого Мэддоксу было не по себе.

Кьель Хольгерсен отправился в «Летающую свинью», благо гриль-бар находился буквально по соседству с управлением. Не без тонкой иронии заведение получило свое название из-за почти исключительно полицейской клиентуры. Войдя, Кьель огляделся, привыкая к приглушенному свету. Зал был полон. Владелец «Свиньи» Колм Макгрегор, дородный шотландец, сам обслуживал посетителей. Над рябой от чеканки медной стойкой сгорбился растрепанный беловолосый Лео. Он был не один – Кьель с удивлением разглядел рядом судебного психиатра Рейнольда Грабловски: ему и в голову не приходило, что они общаются.

Хольгерсен успел заметить, что Лео показывал Грабловски какую-то распечатку, но старый детектив сразу сложил листок вчетверо и убрал в нагрудный карман. Грабловски похлопал Лео по плечу и поднялся на ноги.

– Что вы, док, – сказал Кьель, – не уходите из-за меня.

Черные, как ночь, глаза за круглыми, как у Джона Леннона, очками впились в Хольгерсена.

– Детектив, – отозвался Грабловски с легким немецким акцентом. Губы раздвинулись в хищной улыбке, делавшей его похожим на хорька, но глаза остались серьезными. – Я спешу. Приятного отдыха, – и он прошел мимо к выходу.

Забравшись на освободившийся барный стул, Хольгерсен невзначай бросил:

– Не знал, что вы с Грабом дружбаны.

Лео залпом вылил в горло остатки виски и показал Макгрегору долить. Глаза у него были сонные – должно быть, рано встал сегодня.

– Я отыскал для него кое-что интересное.

– Насчет чего?

Старый коп уставился на Хольгерсена, явно соображая, как ответить, отчего Кьелю стало еще любопытнее. Он сменил тему, рассудив, что к таинственному листку можно вернуться и потом, когда от выпитого Лео окончательно размякнет.

– Ты, гляжу, штаны-то отстирал!

– Вот зараза эта Паллорино, – пробубнил Лео. – У меня запасные в шкафчике висели…

Макгрегор поставил перед Лео новую порцию виски, а Кьель попросил для себя «Хейнекен» и вегетарианский бургер с луковыми кольцами.

Лео глотнул чуть не полбокала и посидел молча.

– Как со штрихкодовыми продвигается? – спросил он наконец.

Макгрегор принес «Хейнекен». Хольгерсен взял бутылку и отпил из горлышка:

– А-а-а, ничего нет лучше первого глотка!

Лео смотрел на него не мигая.

– Хорошо продвигается, – ответил Кьель.

– И все?

– Ага, – Хольгерсен снова приложился к бутылке.

Лео выругался.

– Ты-то хоть делом занят. Если бы твой босс-приятель не поставил меня на убийство этого бродяги, я бы тоже участвовал в расследовании. По-моему, Мэддокс хочет выжить меня из отдела, потому что трахает Паллорино, а она мечтает мне отомстить.

Кьель приподнял бровь:

– Даже бездомным нужно правосудие – кто-то же должен ими заниматься.

– Зараза эта Паллорино, – повторил Лео, потом воровато огляделся и понизил голос: – Хочешь хорошую новость?

– О Паллорино?

– Да, о Паллорино!

– Если у меня от этого потом будут неприятности, – начал Кьель, поднося бутылку к губам, – тогда лучше не надо. Я предпочитаю кофе в кружке, а не на брюках.

– Ты к ней подлизываешься, что ли? Боишься рассердить новую метлу?

– Да катись ты… Выкладывай свою новость!

Кьель не ошибся: Лео так и распирало от желания поделиться секретом.

– Короче, стою я в отсеке для наблюдателей у допросной Б, и вдруг такая входит Паллорино с каким-то «маунти» и бабой из коронерского офиса в Барнаби и начинает с ними болтать.

– В кабинете для допроса?

– Ага. Ну, микрофон оказался включен…

Кьель посмотрел Лео прямо в глаза:

– Сам включился, что ли?

– Да нет, кто-то оставил включенным…

– А чего ты делал в нише для наблюдателей? – с подозрением спросил Хольгерсен. Лео пошарил в кармане пиджака и вынул плоскую серебристую фляжку. – Очумел?! Срань господня, Лео, ты на увольнение без выслуги нарываешься? Зачем ты мне это рассказываешь? На хрена мне знать, как ты втихаря напиваешься на работе?

– Рассказываю, чтобы ты не решил, будто я за ней шпионю!

Кьель пристально смотрел на старого копа. Это явно не все. Первый секрет Лео скормил ему для затравки.

– И что ты там слышал? – тихо спросил Кьель.

– ДНК Паллорино полностью совпадает с ДНК детской ножонки, найденной на берегу в Цавассене.

Хольгерсен замер, не донеся бутылку до рта:

– Что?!

– Да вот побожиться могу! «Маунти» и та баба приехали сообщить, что у них совпадение по базе и им нужен образец перепроверить. Они начали расследование по найденной ноге, и Паллорино оказалась в этом по уши.

– Врешь!

– С какой стати мне тебе врать?

– У Паллорино обе ноги настоящие. Я, правда, не видел ее с голыми ногами, но…

– Похоже, у нее была сестра-близнец, – перебил Лео. – Паллорино-то, оказывается, удочерили. Ее оставили в бэби-боксе в Ванкувере в восемьдесят шестом, когда ей было четыре года. «Маунти» об этом допытывался. Я потом поискал в Интернете… – Лео снова вынул сложенный листок из нагрудного кармана, развернул и положил на стойку: – На вот.

Хольгерсен пододвинул к себе распечатку и прочитал статью. Помрачнев, он поднял глаза на Лео:

– И сколько ты сидел за зеркалом?

– Сколько надо, столько и сидел.

– А Грабловски зачем показал?

Лео пожал плечами:

– Паллорино сорвала ему контракт на книгу, когда пристрелила «Крестителя». Грабу пришлось возвращать аванс, потому что в контракте было четко прописано – только собственные рассказы Спенсера Аддамса обо всех изнасилованиях, пока он таскался с этим плавучим борделем, о его воспитании, детстве, мамаше, папаше и религиозном крене. Вот я и подумал – в качестве компенсации Грабловски захочет первым расколоть тайну близнецов – одной располосовали морду и сунули в бэби-бокс во время бандитской разборки под Рождество, а ногу другой сестренки прибило к берегу тридцать с лишним лет спустя. – Лео допил виски и утер рот. – А подкидыш-то приходит работать в отдел расследования изнасилований, выслеживает и разносит в мясо серийного убийцу, но ничего не помнит о своем прошлом, пока – бац! – не всплывает эта нога. Да это готовый документально-криминальный роман, и никто не напишет лучше, чем Грабби, который лично работал с уцелевшей сестричкой над делом «Крестителя»!