Лорет Уайт - Колыбельная для моей девочки [litres]

– А тебе, значит, отвалит процент с нового контракта?

– Я не из-за денег! Но если деньжата сами плывут в руки, чего зевать? – запрокинув голову, Лео перевернул бокал донышком к потолку и вернул на стойку чуть громче, чем следовало. – Паллорино реально нашли в бэби-боксе. Когда об этом пронюхают СМИ, ей все равно ничего не скрыть. Ну, так и пусть Грабловски нагреет ручонки на сенсации!

Энджи работала в лихорадочном возбуждении, словно страдала БАР [5] БАР – биполярное аффективное расстройство. в маниакальном эпизоде и старалась обогнать вихрь эмоций, угрожавший охватить ее после новости о совпавшей ДНК.

Джейкоб Андерс ответил по телефону, что его лаборатория изучает содержимое коробок с самого утра и уже хорошо продвинулась. Он готов поручить своим экспертам работать сверхурочно – при необходимости всю ночь, – чтобы описать, отсканировать, оцифровать и взять образцы всего, что можно будет позже подвергнуть анализам, но, разумеется, срочность стоит других денег.

Энджи объяснила, что для нее это бесценно. Она готова на все, чтобы оставить себе копии материалов дела, прежде чем отдать коробки ванкуверской полиции.

«Речь не только обо мне – у меня была сестра. Это все меняет».

Энджи ни минуты не сомневалась, что новый ДНК-тест Транквады тоже окажется положительным, потому что обрывки воспоминаний полностью укладывались в предложенную версию, и это подгоняло еще сильнее. Жгучее желание найти ответы не давало покоя. Почему выжила Энджи, а не ее сестра? Конечно, нельзя полностью исключать вероятность, что та жива и ходит с протезом, но опыт подсказывал, что малютка в сиреневых кроссовках претерпела ужасную смерть от рук негодяев с пистолетами у больницы. Один из них, ожесточенно думала Энджи, рассек ей губы и увез молодую темноволосую женщину и вторую девочку.

На своей белой доске рядом с фотографией, которую ей отдала Дженни Марсден, Паллорино прикрепила снимок кроссовки с останками стопы, распечатав его с сайта «Ванкувер Сан».

Отступив, Энджи оглядела разросшийся коллаж. Нервная энергия трещала и искрила в ней от радикального изменения привычной парадигмы.

«Жили-были два котенка…» – пела молодая женщина в темной комнате. Это воспоминание пришло во время сеанса у Алекса вместе с ощущением присутствия кого-то третьего, маленькой девочки, которая тянула к Энджи ручонку и просила: «Подём в лощу иглать…»

Глаза защипало от слез. Паллорино сердито вытерла лицо.

Не отвлекаться!

Она взглянула на часы. До утра нужно отсканировать каждую страницу папок Войта и съездить в «Экспертизу Андерса» за коробками, прежде чем Петриковски явится в управление, шлепнет на стол ордер и начнет нудить о препятствовании правосудию. Это сильно не понравится Веддеру и остальному начальству, которому сейчас только дай возможность к чему-нибудь придраться, а Энджи вообще-то намеревалась вернуться в свой отдел, как только отмотает испытательный срок.

Она поставила принтер-сканер возле компьютера и начала вынимать файлы из коробки, сканируя и сохраняя каждую страницу. Сканер был старый, медленный – особо не разгонишься, но Энджи твердо сказала себе, что вникать в детали сейчас для нее непозволительная роскошь. Потом с компьютера почитает.

В папках Войта нашлись отчеты выезжавших на вызов полицейских, результаты опроса жителей соседних кварталов, показания свидетелей из прихожан, выходивших из собора, прохожих, медсестер и врачей Сент-Питерс. Казалось, все рассказывают одну и ту же историю: кричала женщина, затем раздались выстрелы, мужские голоса, звон колоколов собора и визг шин где-то за больницей.

Просматривая показания, пока – весьма неторопливо – работал сканер, Энджи обратила внимание, что никто не упомянул о темноволосой женщине без пальто, за которой по Франт-стрит бежали двое мужчин. Оставалось надеяться, что бабушка Кена Лау и в самом деле не придумала эту деталь.

Примерно в час ночи из файла выскользнули газетные вырезки, разлетевшись по полу.

Рассыпавшиеся статьи оказались из «Ванкувер Сан». Энджи прочитала первую, совсем короткую, почти подпись под фотографией сгоревшего остова грузового автомобиля. Датирована заметка была девяносто восьмым годом – двадцать лет назад. Сообщалось, что взрыв привлек внимание рабочих Канадской Тихоокеанской железной дороги к горящему фургону возле депо в районе Барнаби. К утру пожарные потушили возгорание, а в бардачке выгоревшего черного фургона «Шевроле» нашли полуавтоматический «кольт-1911» сорок пятого калибра. Когда газета пошла в печать, полиция не сообщила дополнительной информации, ограничившись заявлением, что ведется следствие.

Энджи нахмурилась: для чего здесь эта статья? Как рассуждал детектив Войт?

Неужели это тот самый фургон, чьи шины скрежетали в мощеном переулке за больницей за семь лет до этого? Тот самый, который описывали мать Кена Лау и санитар, куривший на балконе? Но почему Войт считал, что возле собора стреляли из «кольта» сорок пятого калибра?

Энджи прочитала вторую вырезку – короткая статья о задержании крупной партии наркотиков в восточной части Ванкувера 20 ноября 1993 года, двадцать пять лет назад. Офицер полиции ранен в голову, случайный прохожий – в позвоночник; оба госпитализированы. Двое преступников задержаны на месте, еще двоим удалось скрыться на грузовом фургоне. Статья заканчивалась обещанием новых подробностей, как только они появятся.

Но больше в файле ничего не было. Энджи стояла, покусывая щеки изнутри, и думала – может, Войт строил какую-то версию, которая не нашла подтверждения, и он ее забросил? Или вырезки никак не связаны с делом «ангельской колыбели» и попали в коробку случайно? Ладно, размышлять будем потом, а сейчас нужно сканировать.

Шел уже четвертый час, когда все материалы удалось сохранить в компьютере.

Перед глазами все расплывалось от усталости. Энджи выключила свет во всех комнатах и рухнула на кровать прямо в спортивных штанах и фуфайке, однако, несмотря на смертельную усталость, сон не приходил. Снаружи выл ветер, дождь стучал по окнам. Версии случившегося не давали ей покоя, и Энджи силилась вспомнить хоть что-нибудь из прошлого. Она даже попыталась вызвать призрак девочки в розовом, но та не пришла. Энджи взбила подушку повыше, пообещав себе докопаться до правды во что бы то ни стало. Не ради себя, а ради маленькой девочки, которая может оказаться ее сестрой.

Сквозь дрёму она слышала шепот малютки, отдававшийся в ушах: «Подём, подём в лощу поиглать…»

Или это был ветер?

Пятница, 5 января

– Доктор, – кивнула медсестра, когда человек миновал ресепшен. Он был в медицинском халате, на кармане бейдж с именем, на шее стетоскоп.