Маленка Рамос - Тайна дома Морелли

Она расхохоталась.

– Нет, Джим. Мама заберет меня перед ужином. Я сама попросила у нее разрешения зайти к тебе ненадолго.

– Неужели? – он опустился на стул. – Интересно было бы узнать, под каким предлогом ты отпросилась. Думаю, ни одной матери не понравится, что дочь-подросток отправилась в гости к мужчине старше ее.

Элизабет покраснела, но в следующий миг горделиво вскинула голову и степенно уселась рядом с ним.

– Моя тетушка Карлота просто вне себя. Говорит примерно то же, что и ты. А мама, наоборот, не против, чтобы мы общались. Мой отец… он тоже был старше матери. Я люблю разговаривать со взрослыми, а с одноклассниками мне скучно.

Джим усмехнулся и снял очки.

– Ладно, Элизабет. Надеюсь, ты не откажешься от моего фирменного шоколада.

– О, это еще одна причина, почему я здесь, – кокетливо ответила девушка.

Джим посмотрел на нее с удивлением, затем улыбнулся и встал.

– Как скажете, мисс, – проговорил он. – Две ложечки сахара, не так ли?

Элизабет кивнула, и Джим отправился на кухню. В этот миг девушка готова была что-то добавить, но осеклась: ей вспомнился сон, которому она до той минуты не придавала значения.

– Представляешь, мне приснился тот человек. И он говорил о тебе, – выпалила она. – Сказал, что ты обо мне позаботишься. Забавно, правда?

– Позабочусь? А больше он ничего не сказал? – Джим рассеянно сунул руку в ящик с посудой и достал две ложки и чашки.

– Мне кажется, ты ему нравишься. Он сказал, что ты здесь не случайно. Во сне я качалась на качелях, а он меня раскачивал. Я его не видела, он стоял сзади, но я слышала, что он говорит.

Точно. Это случилось в Сан-Франциско в прошлое Рождество. Сейчас Джим отлично все помнил, хотя тогда это происшествие показалось ему абсолютно бессмысленным. Как-то раз после одной из презентаций «Катрины» он решил прогуляться по городу. Дело было в тот день, когда мысль о том, чтобы написать серьезный роман, приняла отчетливые очертания, все его существо требовало чего-то другого, новой задачи, которой можно было отдать себя полностью. Внезапно он почувствовал озноб, на мгновение остановился, любуясь небоскребами и кондоминимумами на Саут-Бич. Этот старинный, слегка обшарпанный район за последние десятилетия изменился до неузнаваемости. В нем не осталось и тени от того, каким Джим его помнил. Он возобновил свой путь и устремился к переходу, чтобы оказаться на другой стороне улицы. Рождественские огоньки озаряли каждый уголок, они виднелись повсюду, от кампуса Мишен-Бэй до самых дальних домов, которых достигал его взгляд. Несколько бегунов в спортивных костюмах поравнялись с Джимом, и он посторонился, чтобы их пропустить. В окнах маленьких домиков виднелись рождественские гирлянды, куклы в красных платьях с белыми шапочками, наряженные елки. Джим стоял на краю тротуара, дожидаясь, чтобы на светофоре зажегся зеленый и можно было перейти улицу. Он смотрел на противоположный тротуар. Пятеро или шестеро пешеходов так же, как и он, ждали зеленого света. Все было как всегда, пока он не увидел того человека. Он ощутил странную пустоту в груди. Казалось, незнакомец наблюдает за ним, прислонившись к фонарю, стоявшему чуть в отдалении от края тротуара. Не обращая на него внимания, Джим перешел на другую сторону. Эпизод стерся бы из памяти, если бы через несколько улиц он вновь не увидел этого человека. Джиму стало не по себе. За ним следят? Невозможно представить, как сумел этот тип переместиться так быстро и при этом не обогнать Джима. Или он его просто не заметил? На этот раз незнакомец поджидал его у витрины кондитерской возле столиков, стоявших на тротуаре. Черное пальто едва не до пят, руки в перчатках неподвижно свисают вдоль бедер. Джим прошел мимо. А может, все это напрасные тревоги и этот второй тип только похож на первого? Или у него с головой не в порядке? Джим оглянулся и ускорил шаг. Пожалуй, вид у типа и впрямь был подозрительный, несмотря на элегантность. Но не более того. Откуда в таком случае взялся этот иррациональный страх? Сердце колотилось мелко и часто. Джим подошел к проезжей части, чтобы поймать такси и завершить вечернюю прогулку. Незнакомец снова маячил в конце улицы. Джим замер. Сутолока бульвара, шум машин доносились до него словно издалека. Человек был бледен – смертельно бледен! Джим поднял руку и решительно зашагал в его сторону. В ушах противно звенело, свист будто бы подталкивал его вперед. Он зажал ладонями уши. Человек тоже сделал шаг навстречу. Джим остановился и согнулся пополам, как от боли. Теперь он его не видел.

«Бум, бум, бум…» – стучало сердце.

– Эй, мистер! – донесся издалека чей-то голос.

Человек стоял неподалеку от Джима, но смотрел при этом на мостовую. Джим повернулся и искоса его рассматривал. Тип улыбался, указывая на что-то, чего Джим видеть не мог. У него болела голова, но звон постепенно стихал, и противный свист звучал уже не так пронзительно.

– Мистер, вы садитесь или как? – раздалось где-то рядом.

«Давай, садись в свое такси, Джим…» – раздался голос у него в голове.

Он повернулся влево. Водитель-индус сердито выглядывал из окошка такси. Он нервничал, не получая ответа.

«Я вас не вызывал, – мысленно ответил Джим. – Это сделал тот человек».

Но решительно шагнул к автомобилю. Надо срочно покинуть это место. Незнакомец исчез, словно испарился.

– Ты в порядке, приятель? – спросил таксист.

– Да. Голова закружилась. Спасибо.

Машина тронулась. Джиму хотелось домой. Мимо проносились дома, магазины, кафешки. Странного типа видно не было. Джим все еще дрожал. Казалось, он боялся собственного страха, такого нелогичного и ему не свойственного.

«Давай, садись в свое такси, Джим…» – все еще отдавалось в ушах.

Он был уверен, что кто-то его окликнул по имени и даже взял под руку, когда он уже был готов упасть в обморок из-за неприятного, сводящего с ума звука. Что это было? Он не знал.

«Это случайность, это всего лишь глупейшее совпадение», – размышлял он.

Да, Джима окликнули по имени.

И человек был в пальто.

– Эй, Джим? – Стоя в дверях, Элизабет пристально смотрела на него. – Ты себя нормально чувствуешь?

Он вспомнил, что в руках у него две чашки шоколада, но не мог вспомнить, как разогревал в микроволновке молоко.

– Слушаю тебя, радость моя. Прости, я замечтался. – Он кашлянул. – Иногда я слишком рассеян. Ты мне рассказывала, что видела во сне этого человека и он заявил, что я буду о тебе заботиться.

Они вместе вернулись в гостиную, и он протянул девушке одну из чашек с шоколадом. Элизабет устроилась в кресле, вытянула ноги и скинула туфли. Джим снова видел Катрину в этих нежных, женственных очертаниях, которые постепенно приобретало взрослеющее девичье тело.