Дмитрий Костюкевич - Дорога вспять. Сборник фантастических рассказов

– Финансовые ямы? МММ? Вклады в жильё?

– Не рисковал.

– Безответная любовь? Грубые маршрутчики? Просроченная рыба?

Накликаев мотал головой.

Чёрт был заметно озадачен.

– Ну, чел! Везёт как ведьме на костре в ливень!

– Вот именно!

Рогатый хлопнул кулаком по столешнице. У крепления выкрошился маленький кусочек штукатурки.

– Так какого серафима ты себя накручиваешь каждодневно?!

Накликаев был готов к этому вопросу – как МКС к местной разгерметизации.

– Но ведь ничего, понимаешь, ничего. А не бывает так, ну, не бывает! Когда-нибудь прорвать должно, так? Может, к чему-то страшному меня готовят…

– Ты этого, погоди, чел. О своих паспортных данных подумай, чтобы я запомнил.

Накликаев подумал о своих ФИО и месте прописки. О серии паспорта «умолчал». Потом он подумал, не стало ли само решение не думать о серии паспорта, именно той мыслью, которую он хотел скрыть, и не усугубило ли это ситуацию окончательно?

Сантехник допил остатки уксуса, укоризненно глянул на Сергея Ивановича (ну точно подслушал, гад!) и пропал. Исчез, как за угол повернул, только без угла.

Вернулся через минуту.

– Узнал, чел. Хорошие бесы подсобили.

– И? Когда?

– Что «когда»?

– Грянет гром! – испуганно произнёс Накликаев.

Чёрт поморщился.

– Ляпнешь тоже… И разойдутся моря!.. Тут не только с тобой всё гладко, тут… – Сантехник сверился с какими-то записями на ладони. – Ровно сто лет весь род Накликаевых избегает серьёзных неприятностей. Да что там, как череп в сере катаются накликаевские мужички! Ничто их не тревожит. Ты хоть раз руку ломал? Палец?

Накликай серьёзно подумал.

– Ноготь один раз дверью прищемил. – И многозначительно добавил: – Слез потом.

– Ха! Ноготь слез! А волос не выпал?.. Вот и я дурею – халявщик ещё тот! Как вас – Накликаевых – мелкопакосты столько лет воронили? Не говоря уже про более серьёзных судьботворцов. А дети твои?

– Два пацана. Игорь и…

– Да знаю я, сколько и кто! С ними хоть раз что-нибудь серьёзное приключалось? Вот! Ничего! В школе даже не били. А отец?.. А дед? Войну прошёл – и ни царапины! Сечёшь, чел?!

– Да пока не очень… – растерянно признался Накликаев.

– В последний раз судьба своротила личико от твоего генеалогического древа ровно сто лет назад, когда в 1912 году прадеда расстреляли на золотых приисках.

– Николай Георгиевич… Ленский расстрел… – пробормотал Накликаев, покусывая губу. – Что-то припоминаю… дед рассказывал…

– А после этого – пшик. Возможно, папочка с пометкой «Накликаевы» на обложке и потерялась вовсе. Не мудрено – кутерьма тогда страшная была. К Первой мировой ниточки властьимущих сводили…

– Как потерялась? – удивился внимательный к мелочам Накликаев. – Обо мне информацию ведь нашёл.

– Так то из архива наблюдателей! А они с судьботворцами дел не имеют, нежностью не пылают, просто документируют результаты движений их вредных лап… или отсутствие результатов.

Раздавленный жестокой реальностью (а, точнее, нереальностью) бытия и открывшимся масштабом человеческой немощи перед оскалом Случая, Накликаев безрассудно закурил. Сигары он держал только для гостей. Кубинские, разумеется.

– А дальше что?

– Да архангел его знает! Я не всеведущ, сори за гётевскую банальность… Скорей всего, и дальше плыл бы ты в лаве… в шоколаде, по-вашему. Помер бы счастливым стариком: тихо, в кресле, окружённый внуками, собаками и дорогим алкоголем. А теперь…

– Плыл бы?

– Ну, раз накликал, надо с тобой как-то разбираться. Даже при желании закрыть глаза… Пояснительную вниз направить, хочу – не хочу, а придётся: почему на рабочем месте отсутствовал, чем на поверхности занимался. А внизу бумага не терпит – вспыхивает, как кисточка старого хвоста, особенно от вранья. Да и прослушка у наблюдателей ещё та…

– И что? Теперь-то? – Вскочил Накликаев.

– Жди квитанции. По всем задолженностям. М-м… – Сантехник вскрыл зубами банку латвийских шпрот, кинул в глотку одну промасленную особу для пробы, проглотил, одобряюще кивнул. – Ты и твои мальчики. Рано или поздно платить всё равно пришлось бы… не бывает однотонных зебр, такое дело.

Накликаев в который раз опустился на стул. Он как-то совсем сник. Мученически сгорбился. Его худшие опасения подтвердились.

Но надо было брать себя в руки и как-то решать проблему. Предупреждён – значит вооружён. Хм… только чем? Страхом? Ожиданием?

Нет, единственно чего он не хотел – это ждать. Хватит! Ни под каким соусом! И ещё…

«Или твои мальчики». Вот что было самым ужасным!

– А ты не мог бы… – робко обратился он к чёрту.

– Чего?

– Одно желание…

– Опять шестьсот шестьдесят шесть! Какие желания?! Я тебе джин что ли? Или бесплатная лотерея?

– Нет-нет. Я не про то… просьба у меня…

Сантехник с недовольно-настороженным лицом выглянул из-за дверцы холодильника.

– Ну?

– Раз уж не избежать, раз проворонили… пускай не тянут с изъятием долга. Хуже смерти, только… сам понимаешь.

Чёрт подозрительно покосился на человека.

– Понедельник?

– Э… нет.

– Соевое мясо?

– Ожидание смерти.

– Хм. Ладно. Желаешь чохом расплатиться – это я устрою. Шепну кому надо. А там они живенько. Калечить – не ласкать.

– Только можно, не совсем оптом, что ли… не в один день… по мелочи…

– Зачем размазывать? Давай сразу обе ноги под каток, а фирму, к ангелам, из-за кризиса ликвидируем.

– Как-как? Нет!.. Я же… чтобы как раз избежать максимальных точек…

– Не напрягайся. Юморю. Пора мне, короче.

– А когда ждать? – робко спросил Накликаев.

– Ты этого, чел, не жди сильно. Террористов в автобусе, рухнувшего балкона, язвы, неквалифицированной медицинской помощи – не надо этого, лады? В таком количестве… придёт, тогда и начнёшь переживать.

– Я постараюсь, – заверил патологический счастливчик.

– Уж будь добр, – сказал чёрт.

И махнул хвостом. Уже из-за невидимого угла.

Город жил в привычном ритме июльской жары.

Наплевав на опасность, Сергей Иванович Накликаев перебежал улицу на красный свет, ещё больше рискнул, подав цыганятам несколько крупных купюр (засветив при этом пузатое портмоне), и уж совсем повысил ставки, купив в палатке тёплый чебурек. Мало того – он его с удовольствием съел!

В чаше площади плескалось солнце, что-то кричали рекламщики, шипел обезвоженный фонтан. Накликаев уверенно продвигался к офису, думая о скором дне рождения младшенького. Вроде, тот хотел телескоп…

Под ногу неудачно подвернулась банановая кожура. Накликаев охнул, взмахнул руками, а через секунду в одной из них что-то недвусмысленно треснуло.

То, что мозг принял за кожуру банана (классическая предтеча большинства кинематографических падений), оказалось стопкой агитлистовок, кем-то оставленной на тротуаре под грузом небольшого камня. Теперь бумажки разлетелись по всей площади. «Защищены знанием проблем! Мы предупреждаем случайности!» – обещал прочитанный кусочек лозунга.