Алексей Баев - Тики Ту [СИ]

Получилось ловко. И красиво.

Тем временем глупый червяк, не заметив подвоха, заглотил собственный хвост и сейчас медленно, но неотступно втягивал в пасть себя самого. Как шланг помпы всасывает набравшуюся в трюм воду.

Миша, ловко проскользнув под изгибом исполинского тела, бьющегося в первых и редких пока конвульсиях, достиг стены и осторожно, бочком, добрался до угла двора, в котором и застыл в относительной безопасности. Как оказалось, и этот манёвр Навигатор совершил не зря. Чудовище, поняв, что пожирает самое себя лишь тогда, когда было проглочено с десяток метров живой плоти, попыталось рвотными движениями вытолкнуть хвост обратно. Но то ли острые наросты пасти не дали этого сделать, или просто червячку не хватило сил, но вскоре он, задыхаясь, отчаянно забился, разнося высокие стены ударами тугого перекрученного кольца ожившей «ленты Мёбиуса». Громадные куски кирпичной кладки и целые пласты штукатурки сыпались вниз, покрывая трещинами асфальт площадки, и если бы Агафонов остался посреди двора или просто прижался к стене, он бы точно погиб. В угол же долетали лишь относительно мелкие осколки, которые даже боли не причиняли. «Натуральная оболочка» удар держала не хуже рыцарских доспехов.

Всё закончилось минут через десять.

Жуткие холмы ещё подёргивающейся, но быстро коченеющей плоти монстра образовали во дворе полицейского управления весьма странный ландшафт. Не без труда преодолевая все эти кочки и канавы, к Навигатору пробирались десятка два полицейских. Первым, с удивительной прытью для своей комплекции, двигался тот самый толстяк, что передал Навигатору таки пригодившийся «Панасоник».

Агафонов, до которого, наконец, дошло, что всё уже позади, выронил палаш, сполз по стеночке на корточки и закрыл лицо руками. Тело его пока ещё тряслось в конвульсиях рыданий — то ли от пережитого страха, то ли от возбуждения, — но голова уже соображала.

Хотел заморить червячка? Ты его заморил. Можешь радоваться, Михал Михалыч. Только тихонечко, ок? Чтоб не сглазить…

Давно стемнело, а Предо всё сидел на скамеечке в парке и размышлял, прикуривая одну сигарету от другой. Та информация, что выдал ему Архитектор жизни, постепенно вырисовывалась в голове в картину. Законченную, впечатляющую замыслом и размахом, но, увы, не слишком-то вдохновляющую на продолжение творчества.

Бесспорное существование до сих пор неведомых хранителю бездушных людей казалось теперь настолько очевидным, что стыд за собственную недальновидность коробил всё существо небожителя. Разъедал ангельскую натуру подобно разлитой концентрированной кислоте, пожирающей плоть.

И ещё проблема. Где-то поблизости металась живая душа, неизвестно зачем стремящаяся сюда.

С одной стороны, ничего невозможного в том, чтобы отвратить её визит в Тики Ту нет — достаточно сбить с курса… С курса, который она пока прокладывает на удивление легко. С другой… А почему стоит ей вообще мешать?

Почему? Нет, наверное, всё-таки стоит. Итак.

Во-первых, человеческой душе в Тики Ту не место. Как божий день ясно. Последствия явления такого рода непредсказуемы для Бытия.

Во-вторых, лиссы. Что это вообще за твари такие? Каковы их функции, кроме надзора за порядком, установленным Архитектором жизни? От этих существ настолько веет опасностью, что хорошего не жди. И потом, Якушев говорил, что ещё до его появления в Тики Ту и до начала строительства града обретения душ — стало быть, вообще во времена бездушного хаоса — лиссы уже были… Нда… Хорошая загадочка. Как бы её разгадать? Побыстрее и без ущерба.

В-третьих, сам Тики Ту. Как этот мир мог оказаться в самом средоточии сокровенных мыслей простой девочки? Или, может, это её собственные мысли занесло в опасную близость от Тики Ту? В любом случае, собрать информацию надо. Надо!

Какой кошмар…

Предо скомкал пустую сигаретную пачку и швырнул в ближайшую урну. Попал.

На улице холодало. Но идти в колокольню-гостиницу пока не хотелось. Чем там можно заняться? Дружить весь вечер с телевизором? Или дежурить возле бара? Сидеть, сложа руки? Спать? Ох, совсем не до сна сейчас. Навязчивые мысли даже отдохнуть толком не дают.

Может, стоит вернуться к Архитектору? Отбросив гордыню, упасть пред ним на колени, попросить выпустить его отсюда? Хм… За просто так? Нет. Дохлый номер. Не отпустит. Бесплатный сыр только в мышеловке. А свободу надо завоёвывать. Или зарабатывать. Эх, знать бы как!

Влас Степанович с конкретикой будущего задания, которое наконец-то озвучил, торопиться, похоже, не собирается. О, Всевышний… Сколько можно ждать?

Ждать… ждать… ждать…

Наступил день. Серый, как жизнь в больничной палате.

Предо, который накануне не мог заснуть до рассвета, пробудился ближе к полудню. Стоя перед окном и отхлёбывая мелкими глотками только что сваренный кофе, он невидящим взглядом скользил по тоскливой панораме бездушного мегаполиса, рассуждая всё о том же, о чём и накануне вечером… Вот на кой Архитектору тащить сюда живую душу? Чем девчонка так его привлекла? И ещё. Нахрена, извините, привлекать к своим планам — к пустяковой, в общем-то, операции — ангела-хранителя? Да ещё и такого высокого уровня. Кто-нибудь скажет?

Предо интуитивно чувствовал, что попал в Тики Ту не просто так. Но кто приложил к этому попаданию руку? Архитектор жизни? Или, может, сам Всевышний? Хм… Был ведь ещё Ферериус… Или… Почему, собственно, был? А вдруг есть? До сих пор? А что — отделался лёгким испугом. Или очередным выговором. Запросто. С его-то послужным списком…

Вообще, все эти закулисные игры раздражали давно и неимоверно. Но в то же время суть интриги, затянувшей хранителя в град обретения душ, оставалась настолько тщательно запрятанной, что было даже интересно. И Предо каждым пёрышком своих крыл чувствовал — откажись он участвовать в начавшейся трагикомедии, потом будет непременно жалеть. Не исключено, что сильно. И всю оставшуюся жизнь.

Загадок, конечно, много больше, чем хотелось бы. Но и разгадки оказываются куда более неожиданными, чем можно предполагать. Та же природа Тики Ту… Это ж надо — бездушные. Бездушные люди! Буквально.

А как вам понравится местный календарь?

Вообще, с днями недели в Тики Ту наблюдалась серьёзная путаница. Несусветная.

Первые месяцы такое безобразие здорово веселило скучающего ангела. Он даже — и не без удовольствия — посвятил недели полторы разбору численников. Надеялся, что вот-вот… ещё чуть-чуть и всё в его голове встанет на свои места. Увы. Так ничего и не понял. И начал раздражаться.

На отрывном календаре, висящем на стене в столовой его колокольни, каждый следующий день значился пятницей. На плакатах магазинов и ресторанов постоянно чередовались субботы с воскресеньями. Над проходными заводов застыли на электронных табло исключительно понедельники. Часы в парках указывали, что сегодня, де, вторник, а музеи и выставки, работающие без выходных, как, впрочем, и все остальные заведения и предприятия, гласили объявлениями: «День для посещений и экскурсий — среда».