Джонатан Мэйберри - Гниль и руины

— Закрой дверь! — рявкнул Том, вытаскивая из кармана куртки катушку тонкого шелкового шнура. Обмотал запястья зомби и немного опустился, чтобы сложить его руки и связать их за спиной существа. Затем поднял голову. — Дверь, Бенни — сейчас же!

Бенни вынырнул из оцепенения и периферическим взглядом заметил движение. Повернулся и увидел неуклюже плетущихся по тропинке женщину, двух маленьких девочек и зомби в халате. Парень захлопнул дверь и, задвинув щеколду, припал к ней, тяжело дыша, словно это он уложил зомби на пол и связал его. Бенни с тяжелым чувством понял, что, возможно, его предупреждение привлекло внимание других зомби.

Том достал складной нож и отрезал шелковый шнур. Не слезая с брыкающегося зомби, молодой человек соорудил большую петлю, похожую на аркан. Зомби пытался повернуть голову, чтобы укусить, но Тому как будто было все равно. Возможно, он знал, что зомби до него не дотянется, но Бенни все равно испугался этих серых прогнивших зубов.

Том ловко накинул петлю на голову зомби, поймал ее под подбородком и дернул, чтобы петля со щелчком сомкнула челюсти существа. Затем обмотал голову зомби, чтобы шнур проходил под челюстью и по макушке. После трех кругов он крепко завязал шнур. Слез с тела зомби, прижал его ноги и связал лодыжки.

После этого Том поднялся, убрал оставшийся шнур в карман и закрыл нож. Отряхнул одежду от пыли и повернулся к Бенни.

— Спасибо за предупреждение, малой, но у меня все было под контролем.

— Эм… черт возь!..

— Следи за языком, — тихо перебил его Том.

Том подошел к окну и выглянул.

— Их восемь.

— А мы… В смысле, разве мы не должны заколотить окна?

Том засмеялся.

— Ты слушаешь слишком много сказок у костра. Если начать заколачивать гвозди, звук привлечет всех зомби этого города. Мы окажемся в осаде.

— Но мы в ловушке.

Том посмотрел на него.

— В ловушке — понятие относительное, — сказал он. — Мы не можем выйти через главный вход. Но думаю, здесь есть задняя дверь. Закончим наши дела, тихо и спокойно выберемся и отправимся в путь.

Бенни посмотрел на него, а потом на буйного зомби, который дергался и стонал.

— Ты… ты только что…

— Практика, Бенни. Я делал это прежде. Помоги мне его поднять.

Они встали на корточки с разных сторон зомби, но Бенни не хотелось дотрагиваться до него. Он прежде ни разу не прикасался к мертвецу и не хотел начинать с того, который только что пытался укусить его брата.

— Бенни, — сказал Том, — он теперь не причинит тебе вреда. Он беспомощен.

Слово «беспомощен» сильно задело Бенни. Он вспомнил старика Роджера — без глаз, зубов и пальцев — и двух девушек, ухаживающих за ним. А еще тела в повозке без конечностей.

— Беспомощен, — пробормотал он. — Господи…

— Давай, — тихо произнес Том.

Они вместе подняли зомби. Он был легким — намного легче, чем ожидал Бенни, — и они отчасти отнесли, отчасти оттащили его в столовую подальше от окна в гостиной. Солнце пыльными лучами заглядывало сквозь проеденные молью занавески. Остатки еды давно уже превратились на столе в пыль. Братья опустили зомби на стул, и Том достал шнур и примотал его. Зомби продолжал дергаться, но Бенни понимал — он и правда беспомощен.

Беспомощен.

Слово повисло в воздухе. Уродливое, с ужасным новым значением.

— Что будем с ним делать? — спросил Бенни. — В смысле… после?

— Ничего. Оставим его здесь.

— А мы не должны его похоронить?

— Зачем? Это его дом. Весь мир — могила. Будь это ты, ты бы лучше оказался в маленькой деревянной коробке под холодной землей или в месте, где жил? Месте, где был счастлив и любим?

Бенни эти варианты не привлекали. Он вздрогнул, хотя в комнате стояла удушливая жара.

Том достал из кармана конверт. Кроме сложенного портрета там еще лежала кремовая бумага с несколькими написанными строчками. Том молча прочитал их, вздохнул и повернулся к брату.

— Обуздать мертвеца сложно, Бенни, но это не самое сложное. — Он протянул письмо. — Вот, что сложно.

Бенни взял письмо.

— Мои клиенты — люди, которые нанимают меня, — они обычно хотят что-то сказать. Те вещи, которые хотели бы сказать сами, но не могут. Вещи, которые нужно сказать, чтобы успокоиться. Понимаешь?

Бенни прочитал письмо. Дыхание неожиданно застряло в горле, и он кивнул, когда первые слезы потекли по щекам.

Брат забрал у него письмо.

— Мне нужно прочитать это вслух. Понимаешь?

Бенни снова кивнул.

Том наклонил письмо к пыльному свету и начал читать:

Мой дорогой Гарольд. Я люблю тебя и скучаю. Все эти годы я отчаянно тосковала по тебе. Ты все еще снишься мне каждую ночь, и каждое утро я молюсь, чтобы ты обрел покой. Я прощаю тебя за то, что ты пытался сделать со мной. Прощаю за то, что ты сделал с детьми. Я долгое время ненавидела тебя, но теперь понимаю, что это был не ты. A то, что с тобой произошло. Хочу, чтобы ты знал — я позаботилась о наших детях, когда они обратились. Они обрели покой, и каждое воскресенье я приношу им на могилы цветы. Знаю, тебе бы это понравилось. Я попросила Тома Имуру найти тебя. Он хороший человек, и я знаю, что он будет аккуратен с тобой. Я люблю тебя, Гарольд. Пусть Бог дарует тебе покой. Я знаю, когда придет иное время, ты будешь меня ждать. Ждать с Бети и маленьким Стивеном, и мы снова будем вместе в лучшем мире. Пожалуйста, прости меня за то, что не хватало смелости помочь тебе раньше. Я вечно буду тебя любить.

Бенни плакал, когда Том закончил. Отвернулся, прикрыл лицо руками и рыдал. Том подошел к нему, обнял и поцеловал в голову.

Затем молодой человек отступил, вдохнул и достал из ботинка второй нож. Насколько знал Бенни, он был у Тома любимым: черный кинжал с двумя лезвиями в шестнадцать сантиметров, с ребристой ручкой. Бенни думал, что не сможет смотреть, но поднял голову и увидел, как Том положил письмо на стол перед Гарольдом Симмонсом и разгладил его. Затем встал за спиной зомби и аккуратно откинул назад его голову, чтобы прижать кончик ножа к ямке у основания черепа.

— Если хочешь, можешь отвернуться, — сказал он.

Бенни не хотел смотреть, но не отвернулся.

Том кивнул. Вдохнул и вонзил лезвие в шею зомби. Лезвие вошло между позвоночником и черепом без каких-либо усилий и, острое как бритва, перерезало ствол головного мозга.

Гарольд Симмонс перестал брыкаться. Его тело не дергалось, никаких смертных судорог. Он просто повис на шелковом шнуре и замер. Какая бы сила ни питала его, какой бы возбудитель болезни, радиация или что-то еще ни забрало этого мужчину и оставило зомби — все это исчезло.

Том перерезал шнур, обхватывающий руки Симмонса, поднял каждую и положил на стол, чтобы ладони легли на письмо.

— Покойся с миром, брат, — сказал Том.