Джонатан Мэйберри - Гниль и руины

Бенни переваривал сказанное, когда они вышли из тени деревьев на великолепное поле, заполоненное дикими цветами, безудержно манифестирующее свою свободу буйством красок. Голубое небо было высоким, и по нему плыли массивные белые облака. В голове Бенни видение казалось таким прекрасным, что он не замечал брошенных машин, поросших сорняками и, вероятно, заполненных старыми костями.

— Правда невероятно тяжело представить, что где-то в мире существует так много боли и зла? — тихо произнес Том.

Бенни мог лишь кивнуть. Он вынул из кармана карту Потерянной Девушки и всмотрелся в изображение. Такое прекрасное, гордое и печальное лицо.

— Лайла, — прошептал он, но ветерок, пробежавший по высокой траве, ответил голосом Никс.

Они дошли до ручья и повернули на север, проскакав несколько километров в тишине, когда Том, выпрыгнув из седла, присел на корточки перед ржавым металлическим мостом. Бенни следил за лицом брата, пока тот изучал вереницы переплетающихся отпечатков ног и вертел головой, чтобы увидеть, в каком направлении двинулись их жертвы.

Добравшись до очередного склона, братья обнаружили скрытый между беспорядочными валунами, которые принес сюда ледник тысячи лет назад, протекающий ручей, искрившийся голубой лентой сквозь лес. Они спешились и повели лошадей, чтобы миновать изгибающуюся тропинку, плутавшую между деревьями, и кто угодно мог быть там внизу — охотники за головами или зомы. Вожак явно не хотел идти этим путем и дергал поводья; Апачи также выглядел взволнованным.

Том поднял горстку пыли и трухи от листьев и подбросил в воздух, чтобы посмотреть, куда дует ветер.

— Ветер в нашу сторону. Если мы останемся на этой стороне оврага, то будем в безопасности. Но нужно говорить тихо.

Тропинка вдоль оврага когда-то была живописной проселочной дорогой и была достаточно широка для них, идущих рядом бок о бок и ведущих лошадей.

— Том?

— Да.

— Мы собираемся найти ее, так ведь?

— Лайлу? Я…

— Нет, — ответил Бенни. — Никс. Мы собираемся найти ее, правильно?

— Мы собираемся попытаться.

— Этого недостаточно. Мы обязаны ее найти. Она потеряла все. И всех. Мы не можем… бросить ее.

— Мы не бросим.

— Поклянись в этом.

Том взглянул на него.

— Клянусь, что бы ни случилось, мы ее найдем. И никогда не перестанем искать.

В другом месте, при других обстоятельствах, то, что он сказал дальше, могло бы показаться глупым или банальным, но здесь, в «Гнили и руинах», в этих словах проступало необъяснимое благородство и величие. Том положил руку на сердце.

— Я клянусь тебе, мой брат, что мы найдем Никс Райли. Клянусь, что мы никогда не остановимся в своих поисках.

Бенни кивнул.

Они вступали в самую густую часть леса, растянувшуюся параллельно оврагу. Под крышей листвы воздух был прохладнее, но влажность была, как в пещере. Среди ветвей пело так много птиц, что было невозможно различить какой-то конкретный голос.

Спустя полкилометра Том встал на колени и провел пальцем по мокрой траве.

— Попался, ублюдок!

— Что это?

— Отпечаток ноги. Большой, должен принадлежать Чарли. Даже трава еще не успела подняться.

— И как давно?

— Примерно полчаса назад. Уже близко, парень. Теперь нужно двигаться быстро и тихо.

— Лошади издают много шума.

— Знаю, но что есть, то есть. Поэтому мы должны быть вдвойне бдительнее.

Они снова забрались в седла, и Том направил их по ковру из зелени. Мягкая трава, растущая вдоль сияющей голубой воды, постоянное пение птиц вокруг создавали ощущение настоящей сказки, так что Бенни с трудом опомнился. Это все было ненастоящее, даже фантастическое в своей ласковой, спокойной красоте. Полностью противоречащей реальности их стремительного мира боли, зла и суеты.

— Том? По поводу Геймленда. Ты знаешь это наверняка, что они отстроили его заново?

— Знаю. Не достоверно, но от людей, чьим словам я верю. От тех, кто рассказал, что Лайла была там. Даже если мы не найдем это место сегодня, я продолжу искать.

— Почему? Никого в городе это не волнует. Они ничего не предпримут.

— Знаю. Но мне не все равно. — Том вздохнул. — Мы потеряли мир, Бенни. Это должно было научить нас немного ценить человеческую жизнь. Геймленд не имеет права на существование. Он должен быть разрушен.

— Они восстановили его однажды, не повторится ли это снова?

— Возможно. И если так, то кто-нибудь должен всегда быть готов сжечь его снова.

— Кто? — спросил Бенни. — Ты?

Он внезапно осознал, что в его голосе прозвучало слишком много неверия в способности брата, и тут же пожалел о своих словах. Они были частью старой привычки, и он больше не ненавидел Тома. Вообще-то, после произошедшего ночью, вдобавок ко всему вместе пережитому в тот первый раз в «Руинах» Бенни видел брата в совершенно другом свете.

Но слова были сказаны, и он не знал, как забрать их назад.

Том щурился на солнце. У уголков его губ образовались складочки.

— Некоторые из путешественников и торговцев, с которыми я беседовал, говорили, что конкретный охотник за головами, чье имя они отказывались назвать, собирал детей — девочек и мальчиков — и доставлял в Геймленд.

— Детей откуда? Я никогда не слышал о пропавших из города детях.

— Есть и другие города, Бенни. И есть дети, которые живут с некоторыми из монахов на заправках. У некоторых из одиночек тоже есть дети. Никто не хватится их, не люди из Маунтинсайда. Поэтому охотники за головами ловят таких, и нет никого, кто бы защитил бедняг. Ни один человек не станет бороться за них или пытаться защитить. Здесь, за пределами городов, мир плохой, очень плохой.

— Весь? — спросил Бенни. — И это все? Страх внутри, в городе, и зло снаружи, за его пределами?

— Надеюсь, что нет.

Тропа повернула и резко повела прочь от воды, в конце концов, покинув лесное укрытие, и потянулась через низкие скалистые холмы. Без купола прохладной листвы жара вернулась, как бедствие. Даже сквозь рубашку Бенни казалось, что плечи и спина жарятся на углях. Предплечья покраснели от ожогов, а пот струился по всему телу и тут же испарялся, не принося какого-либо ощутимого охлаждения коже.

Том изучал ландшафт и, притормозив, остановился, он выглядел обеспокоенным.

— Что такое?

— Кое-что не сходится, — прошептал Том, указывая на место, в котором дорога вилась между двумя стенами скалы. Ржаво-красный пролет железнодорожного моста аркой возвышался над тропой.

— Здесь внизу есть место, которое все обходят стороной. Оно кишит зомами. Одна из природных низин, собирающих бродячих. Когда я шел этой дорогой в последний раз, там их было несколько сотен.

— Сотен?

— Да, некоторые, должно быть, находятся там с самой Первой ночи. Другие казались недавно забредшими.