Кэтрин Блэр - Манящая тень [litres]

– Центр восстановления имени Мэри Лу Уайлс, Марси слушает!

Голос на другом конце линии слишком бодрый для администратора ожогового отделения в госпитале Болдуин, и это застает меня врасплох. Я отвожу телефон от уха и проверяю, правильно ли набран номер.

Мне требуется несколько секунд, чтобы вновь обрести дар речи. Однажды я звонила маме на работу, но бросила трубку, как только она ответила. Это первый раз, когда мне хватает духу подать голос.

– Э-э… Встреча реабилитационной группы состоится в Западной палате?

– Да.

Я отрываю взгляд от документов. Впереди, словно титан из древних мифов, прорезает туман мост Золотые Ворота. Я сижу на лужайке в восточной части залива. После разговора с Сэмом мне удалось поспать всего пару часов, но я чувствую себя полностью отдохнувшей. Проснувшись, я взяла злаковый батончик и пришла сюда. Это самое безопасное место, где можно открыть конверт. Никто не будет заглядывать мне за плечо.

– Можете соединить меня с ними? – спрашиваю я дрожащим голосом.

– Конечно.

Прошло целых три недели, прежде чем я набралась храбрости прочитать газетные вырезки о пожаре, и даже тогда меня хватило только на пару предложений за раз с десятиминутными интервалами. Прочтя, что вся моя семья жива, я расплакалась. Но когда сенсационная новость о сгоревшем доме и пропавшей дочери исчерпала себя, у меня не осталось источников информации об их благополучии. Я немного следила за ними в социальных сетях – достаточно, чтобы знать, что мои поиски не прекратились, – но так, чтобы никто не смог меня выследить. Этот конверт – единственное окошко в жизнь моей семьи за последние два года. И я напугана.

Я смотрю на фотографии Кармен, которые добыл нанятый мною хакер. На это ушли все мои сбережения, накопленные за время работы завхозом в мини-маркете, и то их едва хватило. Большинство фотографий сделаны в госпитале, ее светлые волосы заплетены в косу. Из материала, собранного хакером, я узнала, что по воскресеньям Кармен ведет реабилитационную группу вместе с парнем по имени Тим.

На фотографиях она улыбается – это так в ее духе. Левая часть ее лица розовая и обожженная, шрамы пока не зажили, но это никоим образом не омрачает ее сияющий вид. На ее коленях сидит улыбающийся мальчик с повязками на руках. На другой фотографии Кармен с отцом идут к машине после групповой терапии. Он выглядит… нормальным. Счастливым. В одной его руке стаканчик «Старбакс», за другую держится Кармен. Тыльная сторона ее ладони покрыта глубокими темными шрамами. Перед выступлениями группы поддержки я часто искала сестру взглядом на трибунах, и тогда она прижимала обе ладони к сердцу – одну поверх другой. Держала их у груди с секунду, а затем одновременно отводила. Это значило: «Я люблю тебя». И от этого я всегда чувствовала себя сильнее. Теперь вид ее рук напоминает мне, насколько я была слабой.

Наверное, они направлялись в новый дом, купленный спустя пару месяцев после моего побега. Наверное, они взяли с собой еду на вынос и съели ее на крыльце вместе с мамой, Айрис и Джеком.

Я прикусываю язык, и в эту секунду кто-то берет трубку.

– Алло? – раздается запыхавшийся от смеха голос. – Тай, сядь! – говорит Кармен кому-то в комнате.

На мои глаза наворачиваются слезы, и я затаиваю дыхание, чтобы не издать ни звука.

– Алло? – повторяет она. – Кто это? Я вас не слышу.

Ее голос ничуть не изменился. Тот же голос будил меня по утрам, пока она пела и прыгала на мне. «Просни-и-ись и пой, восславь Господа!» – пела она мне на ухо, имитируя отца, который таким досаждающим образом будил нас в детстве. Тот же голос, что кричал не переставая в ту ночь, полный боли и ужаса.

– Что ж, кто бы это ни был, мы собираемся сегодня до половины пятого, так что заходите на огонек! – смеется сестра. – Тай! Я серьезно…

Отбой.

Начинают идти гудки, но я еще с минуту держу телефон у уха. По моим щекам ручьем текут слезы.

Голос у нее бодрый, хотя я даже представить не могу, с какой болью ей приходится ежедневно иметь дело – как физической, так и душевной. Но, по крайней мере, она жива.

Я опускаю взгляд на траву, позволяя себе полностью осознать, что собираюсь сделать.

Я думала, что уже достигла того уровня чудовищности, который не переплюнуть, но оказывается, моей душе еще есть что терять. Есть предел чудовищности, к которому можно стремиться. Не потому, кто я, а потому, что я сделаю.

Наверное, лучше и не знать.

Я кручу в руках конверт и смотрю на бумаги, на фотографии обгорелых останков моего дома. Я не просто изменю ночь пожара. Я изменю себя . Сделаю так, чтобы я родилась ординаром.

И буду смотреть, как исправляются все мои чудовищные поступки. А потом? Моя семья и Кармен снова будут в порядке.

Я вытираю бегущие по щекам слезы. Надеюсь, это перевесит мой чудовищный поступок по отношению к Сэму.

Я беру такси, чтобы вернуться в спортзал Дункана и обнаруживаю Сэма на мате, пока он дерется с другим парнем с выбритыми висками и заплетенными в косу волосами. На его правом плече видна татуировка – из-под черной майки выглядывает какой-то неизвестный святой. У края мата стоит мужчина с густой бородой и спрятанным за пояс спортивных шорт ножиком. Кто его знает, зачем ему нож на тренировке, но я перестала задавать вопросы после того, как увидела засохшую кровь на полу. Какие-то вещи мне никогда не понять.

Они не просто боксируют. Сэм делает кик ногой, но парень блокирует его и прыгает, целясь локтем в лицо противника. Сэм пригибается и идет на таран, обхватывая его за талию, а затем поднимает и кидает на мат с тошнотворным хрустом.

Внезапно кровавые пятна на полу перестают быть для меня загадкой.

– Шевелись, – рявкает бородач.

Противник Сэма кряхтит, и на секунду мне кажется, что сейчас они продолжат драться. Но затем парень смеется.

– Это нечестный бой, сэр! – говорит он, распластавшись на мате. Сэм протягивает ему руку.

– Нельзя обвинять кого-то в жульничестве только потому, что ты проиграл, Векс.

Векс. Его сосед. Он берет руку Сэма.

– Э-э, Сэм? – начинает бородач с предостережением в голосе. Слишком поздно.

– Я знаю, – отвечает Векс, дергая Сэма на себя.

Затем закидывает ноги ему на плечи, заключая в своеобразные медвежьи объятия. Выглядит довольно болезненно. Сэм пытается бороться, но не может пошевелиться.

– Что за фортель, Векс? – бубнит он, поскольку его губы прижаты к плечу друга.

– Вся суть крав-маги в фортелях, Сэм, – цедит сквозь стиснутые зубы Векс.

Сэм отталкивает его, но не может найти опору ногами. Его кряхтенье сменяется смехом, и он трижды бьет по мату.

– Видишь? Вот теперь мы закончили, – Векс отпускает его. – И я победил.