Кэтрин Блэр - Манящая тень [litres]

Резчик замахивается, целясь в лицо, но она пригибается, ее копна золотистых волос летит за ней следом. Мэвис тянется к его ноге, но Райлз поднимает ее и вращается, прыгая на Мэвис с выставленным локтем. Та перекатывается, ее глаза вспыхивают красным. Клетка пульсирует фиолетовым, поглощая эту силу. Иначе весь ринг рухнул бы от касания демо.

– Черт, – тихо говорит Олдрик. Он выходит в ночь, и я следую за ним ближе к клетке.

Резчик поворачивается и улыбается.

– Мэвис просто нужно коснуться его, верно? – спрашиваю я.

Олдрик качает головой.

– Только кончиками пальцев. Но это трудно сделать, если у нее больше не будет пальцев.

Его голос мрачный, лицо напряженное. Олдрик похож на человека, который спокойно относится к насилию. Но теперь я вижу, что он просто хороший боец. Ему нравится на это смотреть не больше моего.

Мэвис кувыркается по полу, проводя рукой по плоскому краю одного из лезвий Райлза. То превращается в пыль, и он рычит от злости. Мэвис поворачивается и трогает еще одно лезвие на плече, обрекая его на ту же судьбу.

Затем встает и ухмыляется, но тут Райл поднимает руки, и на месте старых лезвий вырастают новые. Ее ухмылка чахнет. Его лезвия вырастают с той же скоростью, с какой она их разрушает.

Резчик склоняет голову вбок и снова накидывается на Мэвис. Но на сей раз она не откатывается. Вместо этого она останавливает его руку своей. Я ахаю и хватаю Олдрика за предплечье, а Мэвис издает вопль.

Райлз сильнее давит лезвиями на ее ладонь, но Мэвис не отступает. Касается их кончиками пальцев, и они превращаются в пыль, через секунду сменяясь новыми. Райлз замахивается, чтобы ударить ее по лицу. Мэвис хватает и эту руку, лезвия впиваются ей в кожу, из горла вырывается очередной крик. По ее руке стекает кровь, капая на мат и смешиваясь с пылью от лезвий Райлза.

– Сдавайся, Мэвис! Останови это! – шиплю я, впиваясь пальцами в руку Олдрика.

Он качает головой.

– Ты плохо знаешь Мэвис. Она ни за что не сдастся.

Так и есть. Она отталкивает Райлза в центр мата, а затем в противоположную часть клетки. Они врезаются в металл, хватка Мэвис усиливается. Теперь сила на ее стороне – ее магия уничтожает лезвия на миллисекунду быстрее, чем резчик успевает их восстанавливать, но большего и не требуется.

Если она коснется кожи, то уничтожит его.

Я смотрю на палубу, гадая, осознает ли Анания, как они близки к гибели. Тот наблюдает за битвой с нечитаемым выражением лица, держа в руке бокал шампанского.

Райлз снова пытается оттолкнуть Мэвис, но она крепко держится и не отпускает. Все мы понимаем, в какой миг ее пальцы коснулись кожи. Райлз издает ужасный, жалобный крик. Я прикрываю уши, но не могу отвести глаз.

Мэвис отходит, и мне видно руку резчика. От нее почти ничего не осталось. Из его плеча течет кровь, дыхание прерывистое, глаза пустые от шока.

Он пятится и падает на колени. Мэвис смотрит на него с мгновение, слегка покачиваясь.

Тесса поднимает руку в воздух, подзывая штопальщиков и объявляя конец боя. То, что Мэвис победила, и так очевидно. Она отходит, когда в клетку забегают штопальщики и поднимают отключившегося Райлза на каталку. Один из них поскальзывается на крови, но восстанавливает равновесие.

Мэвис наблюдает, как Райлза уносят, а затем стремительно направляется к выходу. Ее лицо испачкано кровью, на темных губах в кои веки не играет ухмылка.

– Мэвис, – зовет Олдрик, протягивая к ней руку, но она отбрасывает ее и уходит. Мой взгляд сосредоточен на брызгах крови на мате.

Запах опаленной плоти и вид яркой крови вызывают у меня тошноту. Подписываясь на это, я понимала всю опасность, но знать и видеть – совершенно разные вещи. Анания говорил в первую ночь, что этот турнир испытает нас на прочность. Теперь я понимаю, что он имел в виду. По правде говоря, я даже не могу испытывать отвращение к Мэвис. Потому что я бы поступила так же. Все мы.

От этой мысли меня тошнит еще сильнее, и я разворачиваюсь и ухожу в ночь, скидывая повязки с рук на землю. Со всех сторон слепят прожекторы. В эту секунду их сияние кажется таким знакомым, что я могу поклясться, что снова стою на футбольном поле в Нортвью и вместе со своими девочками наношу перед игрой на виски глиттер. Я в своей форме группы поддержки, золотые блестки ловят свет прожекторов. Линдси смеется и поправляет мой локон, застрявший в молнии.

На улице холодно, ледяной воздух жалит мои обгоревшие ладони, что одновременно вызывает приятные и отвратительные ощущения. Я накидываю капюшон на голову и делаю пару глубоких вдохов.

– Очень впечатляет, – раздается тихий голос, и я подпрыгиваю. Ко мне направляется Анания. Он подходит к шатру медиков и скрещивает руки на груди. – На секунду я подумал, что ты действительно сломаешь ей руку.

Я смотрю на него, пытаясь вновь обрести дар речи.

– И сломала бы, – наконец выдавливаю я, гадая, почему он со мной разговаривает.

Анания подходит вплотную, по-прежнему держа в руке бокал с шампанским. Затем выливает его остатки в тень. Из шатра высовывает голову медик.

– Мы отвезем его, мистер Вентра. Здесь нам ничем ему не помочь.

– Моя машина сзади. Не ждите «Скорой». У него нет столько времени.

Медик кивает и исчезает внутри. Я неподвижно наблюдаю за Ананием, пока тот смотрит на шатер. Его выражение лица по-прежнему невозможно прочесть. У него темно-карие глаза с желтой окаемкой вокруг зрачков, которые расширяются, когда он разговаривает. Его челюсти идут желваками, и он слабо улыбается. Затем смотрит на мои обожженные ладони.

– На непросвещенный взгляд ты кажешься чуть ли не ординаром. Но я почувствовал перемену в тебе в конце боя. Что бы ни крылось внутри тебя, оно рвалось наружу.

Я встречаюсь с ним взглядом, но не отвечаю.

– Твой бой продлился меньше времени, так что ты переходишь в следующий раунд. Надеюсь, ты все же решишь выпустить свою силу. Я хочу знать, какой секрет таит такая девушка, как ты.

И с этими словами он уходит. Я смотрю ему вслед, а затем поворачиваюсь, чтобы зайти в шатер, но замираю, увидев перед собой Сапфиру.

Она в черной толстовке, ее лицо скрыто тенями. Она даже двигается как тень; я не слышала шагов. Когда она смотрит на меня, ее ярко-голубые глаза выделяются во тьме.

– Олдрик сказал, что мне стоило позволить тебе самой принять решение насчет боев. Он считал, что нужно было рассказать тебе все с самого начала, а не делать все возможное, чтобы ты поскорее ушла.

– Но ты не рассказала, – замечаю я.

Сапфира подходит ближе и касается моей руки. Я опускаю взгляд, и она показывает на красную капельку крови, упавшую на меня во время боя Мэвис.

– Все, кто мне дорог, околдованы этими боями. Я не желала тебе такой участи. Ты понятия не имеешь, насколько они поглощают тебя. Люди теряют себя и даже не осознают этого, пока не становится слишком поздно.