Альфред Хичкок - Репортаж из петли [сборник litres]

Если бы не убийство, я, пожалуй, бросил бы эту затею. Но теперь надо было уезжать из страны, и мне не хотелось покидать ее бедняком. В конце концов, я успокоился и решил пореже заглядывать в банк. Свой первый визит можно отложить до среды, потом, получив ключи и шифр хранилища, прикинуться больным и отсидеться в номере гостиницы до тех пор, пока не придет черед действовать.

Стелла Маршалл, главный бухгалтер, выглядела чопорной старой девой. Она нисколько не удивилась моему цветущему виду, хотя я был на шесть лет моложе Арнольда. Скорее всего, о возрасте нового управляющего знал весь персонал, что, впрочем, вполне естественно, так как они наверняка чесали языки по поводу моего родственника. Тем не менее, дама даже слова не сказала.

Я сообщил ей, что простудился и вряд ли пойду в банк в этот день. Мисс Маршалл отвезла меня в гостиницу. По пути она извинялась, как могла.

– Мистер Барк не знал ваших намерений о постоянном местожительстве, поэтому мы отложили найм квартиры или дома до тех пор, пока вы сами не скажите о своих планах.

– Как далеко находится гостинца от банка? – спросил я.

– Всего лишь в полутора кварталах.

– Тогда я временно останусь там. Наверное, вы знаете, у меня нет семьи.

– Я знаю, – многозначительно ответила она. – Мистер Бар рассказывал, что вы вдовец.

Оставляя меня в гостинице, дама предложила подбросить меня утром в банк, но я ответил, что работа рядом, и мне будет приятно немного пройтись.

На следующее утро я появился в банке ровно в девять. Рэймонд Барк, главный кассир и второе лицо отделения, оказался тощим лысым парнем тридцати пяти лет. Его лицо украшали очки с толстыми линзами. Он, как и Стелла Маршалл, не проявил никаких сомнений относительно моего возраста.

Через каждые две минуты я шумно шмыгал носом и, извиняясь, объяснял, что, видимо, подхватил грипп. Барк изо всех сил демонстрировал свою симпатию. Показав мой кабинет, он провел меня по банку, знакомя с персоналом и рассказывая об оборудовании. Все встречали меня со сдержанным дружелюбием, без подозрений, и мне задышалось легче.

А потом мы вошли в хранилище. Оно походило на погреба банка моего городка, поэтому я почти не нуждался в объяснениях.

– Мистер Моррисон всегда закрывал хранилище в пять часов вечера, приглашая в свидетели меня или главного бухгалтера, – говорил Барк. – После его смерти я закрывал наличность в присутствии мисс Маршалл. Теперь, наверное, вы примите эту обязанность на себя?

– Конечно, – ответил я. – Где журнал регистрации?

Он показал мне огромную книгу. В ней каждый вечер должностное лицо, закрывавшее хранилище, отмечало время следующего открытия и ставило подпись. Рядом расписывался свидетель.

Мы вернулись в кабинет, и Барк ткнул в папку на моем столе.

– Здесь отчет о деятельности банка. Я составил его специально для вашего ознакомления. Тут актив и пассив, полный перечень займов, инвестиций и так далее. Если у вас появятся вопросы, то зовите меня.

– Благодарю, – ответил я. – Вероятно, мне потребуется весь день, чтобы войти в курс дела. Я хотел бы, чтобы меня не беспокоили. И скажите, вы не могли бы сегодня подстраховать меня и взять все обязанности на себя?

– Конечно! Я передам, чтобы вас сегодня не тревожили.

Когда он вышел, я углубился в отчеты. Многие из справок меня не интересовали, но одна захватила мое внимание абсолютно. Наличность при закрытии банка в среднем составляла двести пятьдесят тысяч долларов. Четверть миллиона, подумал я. Конечно, часть суммы окажется в однодолларовых банкнотах и в мелочевке, но даже если отбросить на эту объемную валюту пятьдесят тысяч, то мне оставалось двести тысяч.

Не считая перерыва на ленч, я проторчал в кабинете весь день, изучив кипу отчетов и справок на тот случай, если Рэймонду Барку захочется поболтать о банковских делах. Около пяти я попросил к себе главного кассира и поинтересовался, готово ли хранилище к закрытию.

– Да, – ответил он. – Я позволил себе вольность и уже ввел комбинацию.

Барк передал мне бумажный квадратик с цифрами кода. Каждый раз набиралась новая комбинация, и шифр записывался на двух бумажках. Человек, включавший кодовый замок, уносил одну, а вторую забирал свидетель.

– На всякий случай вот ваши ключи от здания, – сказал Барк, передавая мне два ключа. – Это от передней двери, а этот – от задней.

Мы вошли в хранилище, и он подвел меня к кодовому замку. Я проверил стальные запоры, затем открыл стеклянную дверцу, вставил ключ в скважину ниже наборной панели.

– Мы открываем хранилище в девять пятнадцать, – сказал Барк. – То есть, через шестнадцать часов пятнадцать минут.

Я повернул ключ, оставил указатель времени на отметке 16.15, затем закрыл стеклянную дверцу. Мы вышли из хранилища, и он повернул колесо, которое освобождало засовы двери. Внося в журнал регистрации текущее время закрытия, я поставил подпись Арнольда. Рэймонд Барк подписался под моей закорючкой.

Мне подумалось, что пятница лучше всего подходит для финиша. Кражу обнаружат только в понедельник утром. У меня будет время на выезд. А пока – чем меньше я буду находиться в банке, тем меньше шансов на ошибку.

В среду утром я позвонил в банк и хриплым голосом попросил позвать Барка. Когда он ответил, я, кашляя и сморкаясь, прохрипел:

– Это Арнольд Стронг. Грипп свалил меня, и я лежу в постели. Ужасно оставлять работу на второй день, но мне, ей-богу, не подняться.

– Ах, как жаль, – запричитал он. – Может быть, я чем-то могу помочь?

– Нет. Доктор прописал покой и крепкий сон. Он запретил принимать посетителей, если я только не хочу их заразить. Даже не предполагал, что эта болезнь такая заразная. У меня принимают любой заказ из номера, так что все в порядке. На работу выйду завтра. В худшем случае позвоню.

– Желаю вам поправиться, мистер Стронг, – ответил Барк. – Ни о чем не волнуйтесь. Мы справимся.

Как только он повесил трубку, я позвонил в аэропорт и побеспокоился о вылете из страны. Ночных полетов не было, поэтому я зарезервировал место на утреннем рейсе под своим собственным именем. В шесть утра в субботу лайнер должен был унести меня к облакам, и когда хранилище найдут опустевшим, я буду далеко-далеко. Мне захотелось погулять, я забрел в какой-то магазин и купил небольшой чемодан.

Утром в четверг я снова позвонил Барку и сказал, что все еще плох.

– Не волнуйтесь и болейте на здоровье, – пошутил он. – У нас все в порядке. Вчера звонил мистер Реддинг, но он только хотел убедиться, что вы к нам добрались. Когда я сообщил ему о вашей болезни, он попросил вас перезвонить ему, как только вы поправитесь и выйдете на работу.

Байрон Реддинг был председателем совета попечителей центрального банка. Если бы я нарвался на тот звонок, из меня бы уже делали отбивную.