Альфред Хичкок - Репортаж из петли [сборник litres]

– Это Мэл, Арнольд. Мне не дает покоя, что я в долгу у тебя за прошлые дела. Как ты насчет маленькой отвальной перед отъездом? Или у тебя все время уже расписано?

– Нет. Коллеги в банке устраивали банкет в прошлую субботу. Но, скорее всего, на выходные меня в городе не будет.

– Вот как? Я думал, ты останешься до понедельника.

– Останусь. Но мне хотелось порыбачить на озере. Пару часов назад я продал машину, но друг согласился оставить мне ее на выходные. Он заберет "седан" в понедельник. Завтра вечером поеду на озеро, а в воскресенье вернусь. В пять тридцать поезд, так что праздновать уже не придется, сам понимаешь.

Я постарался придать голосу печаль и уныние.

– Какая жалость. А с кем ты едешь на рыбалку?

– Ни с кем. Один.

Все складывалось, как в сказке.

– Тогда удачи там – на озере.

– Спасибо, – ответил он. – Спасибо за предложение и извини, что не могу принять его.

Повесив трубку, я продумал каждую деталь своего плана, потом завалился в постель и всю ночь проспал, как покойник. Утром в пятницу я кое-что прикупил в скобяной лавке – четыре грузика для жалюзи и дюжину метров струны для карниза.

Арнольд мог в последний день уйти с работы раньше, и чтобы он не уехал на озеро прежде, чем я до него доберусь, мне пришлось держать его под наблюдением. В два часа дня я припарковался возле банка. "Седан" Арнольда стоял на стоянке.

В 16.30 начали выходить сотрудники. Около пяти большая часть служащих банка ушла. А еще через десять минут появился Арнольд под ручку с Норманом Брэди. Они вышли на стоянку, задержались у машины Нормана, поговорили пару минут, а потом пожали друг другу руки. Брэди сел в машину, и Арнольд пошел к своей. Я дождался, пока они не отъедут, и помчался следом.

Дверь гаража в доме Арнольда была открыта, и там виднелся "седан". Я нажал на звонок, потом еще раз десять, и только через минуту в дверях показался Арнольд, удивленно разглядывая меня.

– Я был наверху. Паковал вещи, – объяснил он. – Прости, если заставил ждать.

Я вошел. Он закрыл дверь. На нем был все тот же костюм. Когда я вваливаюсь в свою комнатушку, то первым делом переодеваюсь в удобные шмотки, но Арнольд, наверное, и в ванной купался при галстуке.

– Ты делай, что хотел, – извинился я. – Шел мимо. Дай, думаю, попрощаюсь.

– А я закрывал последний чемодан, когда услышал звонок. Все вещи упакованы. В квартире, кроме мебели, ничего не осталось, так что выпить предложить не могу.

– Ну что поделаешь, – произнес я, медленно проходя в переднюю комнату.

Он потащился за мной, подозрительно присматриваясь.

– Значит, в доме больше никого нет? – спросил я. – И никого не ждешь?

Он озадаченно взглянул на меня.

– Нет. Я хотел выезжать через несколько минут.

Мне оставалось лишь приблизиться к нему. Он совершенно не ждал того удара по шее. Арнольд хрюкнул, рухнул на колени, его взгляд стал пустым, и он воткнулся носом в пол. При определенной сноровке таким ударом можно убить человека, сломав ему шею. Но у Арнольда была крепкая шея. Он все еще дышал, когда я перевернул его на спину. Мне пришлось повторить удар – чуть ниже горбинки носа. Я услышал треск кости под ребром моей ладони. У него даже коленки подскочили до груди. И парень перестал дышать.

Я поднялся, проверил двери, убедился, что все заперто, и вернулся к телу. В бумажнике Арнольда лежали документы. Текст водительского удостоверения мне не понравился, но кто, кроме полицейских, его читает, когда надо лишь подтвердить свою личность. Я наскреб по карманам около двухсот долларов, а в пиджаке нашел ключи от машины и дома.

В спальной были приготовлены два чемодана и сумка. В портфеле на кровати могли оказаться документы, с которыми мне, как новому управляющему, следовало ознакомиться. Но портфель оказался пустым. За два захода я перенес багаж вниз. До вечера было далеко, сидеть с трупом несколько часов мне не хотелось, поэтому я вышел через боковую дверь и запер ее за собой.

Около одиннадцати вечера, подогнав машину к тыльной двери, я вошел в дом и внимательно прислушался. Внутри царила тьма, и мне пришлось зажечь спичку, чтобы найти выключатель. Арнольд лежал там, где я его оставил. Чтобы раздеть труп, потребовалось несколько минут. Приподняв оба чемодана, я решил, что в более легком найдется место для одежды, но мне удалось впихнуть туда только костюм. Тогда я вспомнил о портфеле, и проблема была решена.

Прикрепив грузы к рукам и ногам Арнольда, я вышел во дворик и как следует осмотрелся. В доме через дорогу светились окна, но до него было шагов пятьдесят. У нас с Арнольдом освещение горело только в передней, и до открытой боковой двери свет не доходил.

Я довольно крепкий парень, но весь перепотел, пока дотащил труп к багажнику. Чемоданы и портфель уместились на заднем сидении. Я выключил в доме свет, закрыл двери, и ту пришла мысль, что Арнольд мог оставить рыболовные снасти в багажнике "седана". Его приятель посчитает это странным, а мне не хотелось оставлять свободных концов. Пришлось все проверить, но там ничего не оказалось. Наверное, удочки лежали где-то в гараже. Я не рискнул включать там свет и решил оставить все как есть. Всунув ключи в замок зажигания "седана", я прикрыл дверь гаража.

В полночь на мосту Риварью Поинт транспорт почти не ходит. Когда я остановил машину на середине, позади не было ни одного огонька, а впереди приближалась пара ярких точек. Я подождал, пока машина не пройдет, а потом быстро вышел и открыл багажник. Едва труп скользнул через ограждение, в четверти мили на мосту снова показались огни. Тихий всплеск внизу совпал со звуком закрываемого багажника. Я открыл капот и сделал вид, что копаюсь в моторе. Машина промчалась мимо, и тогда я выбросил в реку чемоданы и портфель Арнольда.

В час ночи я уже лежал в постельке дома, а утром продал свою машину. Остаток дня и все воскресенье я практиковался в почерке Арнольда, сверяясь с его водительским удостоверением. Возможно вы посчитаете это излишним, но судя по письму, которое мне показал Арнольд, он переписывался с главным кассиром, и тот мог заметить неладное, если я не так подпишусь на какой-нибудь бумажке.

Собирать в дорогу было нечего. Я жил в меблированных комнатах и, кроме одежды, ничем не владел. Воскресным вечером я оставил хозяйке записку, а в четверть пятого доехал на такси до вокзала. За восемь часов безделья в поезде я весь переволновался, думая о сотне волчьих ям в своем плане. Допустим, какой-то банковский служащий раньше жил в нашем городе и знал меня или Арнольда? Или, например, член совета попечителей надумает посетить Леверет? Или приятель Арнольда по банку Мидуэя решит позвонить Стронгу, чтобы поболтать от скуки? Стоит ему слышать мой голос, и маскарад рассеется как дым.