Амброз Бирс - Летать или бояться

В загоревшемся резком свете он открыл дверь в туалет, почти ожидая увидеть необъятную комнату, в которой несколько сотен человек, летевших на этом борту, поджидали его в остроконечных шутовских колпаках, чтобы начать осыпать конфетти. Но кабинка была пустой, удивительно белой, и в ней пахло дерьмом и мятой. Прозрачные пузыри на застоявшейся воде украшали металлическую раковину.

Джон метнулся обратно, через салоны второго класса, бизнес-класса, первого класса и вскоре очутился перед дверью кабины пилотов, которая выглядела надежно укрепленной. На техническом языке это, кажется, называется «усиленная». Как войти, было неясно. Любая демонстрация силы вблизи пилотской двери казалась Джону и неблагоразумной, и потенциально незаконной. Поэтому он постучал. Не получив ответа, попробовал открыть дверь. Заперто. Он постучал снова. Потом заметил маленький, высотой по колено, шкафчик. Внутри находились четыре желтых спасательных жилета и тяжелый стальной воздушный компрессор. Джон посмотрел на переднюю аварийную дверь, еще одну эпически-бесстрастную громадину, которую он едва ли сумел бы открыть в случае необходимости. Но зачем бы ему это понадобилось? Однако то, что он уже начал размышлять, как выбраться, было не слишком хорошим предзнаменованием.

Он вспотел. Его тело, словно наконец приняв, проанализировав и отвергнув информацию, посланную мозгом, начало бессмысленную контратаку. Из желудка – своего плацдарма – оно выплюнуло самую последнюю съеденную пищу в кишечные кольца. Джон стоял, сжавшись, прислушиваясь к работе своего сердечного насоса, его легкие ритмично заполнялись и опустошались. Шторка, разделяющая произвольные и непроизвольные функции организма, была сорвана с карниза. Нервная система, казалось, изо всех сил сконцентрировалась на том, чтобы не отключиться.

Он молотил в дверь кабины пилотов и кричал, что что-то случилось и ему нужна помощь. А когда силы иссякли, прислонился лбом к наружной обшивке укрепленной двери. Его дыхание сделалось кислым и насыщенным микробами, как содержимое чашки Петри. Он чувствовал себя слабым и беззащитным. Вдруг он услышал какой-то шум из-за двери и отскочил назад. Потом снова медленно подошел ближе и приложил к холодному металлу ухо, накрыв его сложенной ковшиком ладонью. По ту сторону двери пилотской кабины самолета без пассажиров кто-то плакал.

Ему советовали не покидать пределы Соединенных Штатов и его адвокат, и его благожелательные коллеги по университету (которых было больше, чем кто-либо думал: Джон, в сущности, являлся душой преподавательского состава), и те немногие представители юридических кругов, с которыми он еще поддерживал отношения. Но когда полгода назад впервые пришло приглашение выступить на конференции («Международное право и будущее американо-европейских отношений») в столице Эстонии Таллине, Джон сделал то, что делал всегда: посоветовался с женой.

Одним из преимуществ ухода с государственной службы, которое он ценил больше всего, было то, что теперь он снова мог разговаривать о работе с женой, а она была способна на то, в чем он нуждался больше всего, – проникать в его мысли, когда ему это требовалось, и вовремя отступать безо всякой просьбы с его стороны. В последние два года она была его доверенным лицом, его стражем, нянькой и стабилизирующим фактором. Тем не менее это были самые трудные ночи за весь период их брака: отрывки его так называемого «Меморандума о пытках» [23] «Меморандум о пытках» (2002) – свод юридических обоснований, которые позволяли администрации президента Джорджа Буша-младшего разрешать применение жестких методик допроса, в том числе так называемую «пытку водой» и принудительное лишение сна. В июне 2004 г. часть документа просочилась в прессу. просочились в печать, после чего были рассекречены и дезавуированы, о чем его даже не предупредили. Его жена не была единственным человеком, с которым он считал возможным обсуждать свои намерения написать такой меморандум. Все журналисты, которые находили время, чтобы встретиться с ним, признавали, что предполагаемый вурдалак оказался вполне приличным человеком.

Сообщив жене о приглашении на конференцию, он признался:

– Первой моей мыслью было отказаться. Но потом я решил, что хочу лететь.

Двумя годами ранее один из судов Германии возбудил дело по обвинению его в военных преступлениях, но с тех пор жернова машины правосудия едва сдвинулись с места. Другой иск был подан полгода назад в суд Калифорнии осужденным американским террористом и его матерью, утверждавшими, что юридические записки Джона привели к жестокому обращению с истцом во время его пребывания в заключении. Джон не спорил – хотя, разумеется, не мог признать, – что с негодяем плохо обращались в тюрьме, однако то, что линию причинно-следственной связи прочерчивали в обратном направлении непосредственно к нему, свидетельствовало о своего рода наивном юридическом креационизме [24] Креационизм – отрицающая эволюцию мировоззренческая концепция, согласно которой все основные формы органического мира рассматриваются как непосредственно созданные Творцом. . Хотя формально Джон не имел никаких ограничений в передвижениях, мысль о том, чтобы покинуть воздушное пространство Америки, наполнила его незнакомыми прежде опасениями. Это его шокировало. Но и придало смелости.

– Только чтобы твой рейс не проходил через Германию, – ответила жена. – А также через Францию или Испанию. Я бы избегала и Италии на всякий случай.

Он догадался, что она приняла его желание лететь за шутку, и выждал минуту, прежде чем сообщить ей, что́ ему нравится в Эстонии: это молодая страна, еще не утратившая памяти об угнетении. Он всегда интересовался странами бывшего советского блока и посткоммунистическими государствами в целом (в конце концов, тем, что он стал американцем, Джон был обязан только побегу своих родителей от корейского коммунизма). Он не думал, что ему есть чего опасаться в Эстонии, которая официально была союзницей Америки в войне. Знала ли его жена, что в мире живет всего миллион эстонцев? Вероятно, сказывалось его корейское происхождение, но он чувствовал странное родство с малочисленными, часто подвергавшимися захвату и помыкаемыми другими нациями народами. Его восхищают, не без пафоса сказал он, их провинциальные амбиции. Он без зазрения совести взывал к собственным чувствам жены – непростым, учитывая ее вьетнамское наследие.

Она спросила, как он может быть уверен, что это не ловушка, устроенная, чтобы подвергнуть его публичному унижению. На это у него уже был заготовлен ответ. Организаторы мероприятия, безо всякого побуждения с его стороны, заверили, что никакие темы, которые он не пожелает обсуждать, подниматься не будут. Они знают о судебных исках и пообещали оградить его от неприятностей в ходе любой дискуссии, создав спасательную капсулу. («Спасательная капсула». Их слова, не его. Как всякий «ботаник», выросший в 1970-х, Джон хорошо ориентировался в реалиях «Звездных войн».) Более того, посольство Соединенных Штатов осведомлено о приглашении Джона. («Осведомлено». Их слово, не его. Средней руки посольство, вроде посольства США в Эстонии, без сомнения, густо нашпиговано прислужниками администрации и профессиональными «отпускниками». Учитывая, что Джон был единственным бывшим членом администрации, настаивавшим на обсуждении решений, которые он предлагал, будучи ее членом, он пользовался среди них такой же популярностью, как прокаженный с колокольчиком на шее.)