Лев Протасов - Красные озера [Publisher: SelfPub]

«И получается, что все-таки Бога нет?».

«Получается, нет. Сказать ли Радлову? Хотя он и слова такого не знает, субъективный».

– По-твоему, и души нет?

Лука вздрогнул – это был новый голос. Посмотрел по сторонам, но рядом по-прежнему никого не наблюдалось. Нет, голос определенно звучал внутри головы, но звучал чужеродно, с какими-то грозными, незнакомыми нотками, с чужим тембром, и совершенно не подчинялся ни воле, ни распределению ролей. Как незваный гость, ворвавшийся посреди вечера и вклинившийся в начавшуюся без него беседу, нарушив этим ее стройность.

– Так души – нет? – повторил незнакомый голос внутри головы.

«Нет», – мысленно ответил Лука, покрываясь холодным потом, несмотря на разогретый солнцем воздух вокруг. Паника схватила своими лапищами его рыхлое, трепыхающееся, как рыба без воды, сердце и сжимала теперь, заставляя биться еще сильнее.

– А ведь глаза – зеркало души, – вещал тот же прокравшийся откуда-то извне голос.

«Да что же это… происходит?», – Лука поднялся на ноги, замочив их в ставке, но дальше не мог сделать ни шагу – колени тряслись, а ступни будто вросли в месиво из воды и грунта, не оторвать.

– Глаза – зеркало души, – настойчиво повторил чужак в голове. – Что у тебя в глазах?

Лука в бешенстве застучал себе по вискам, по затылку, пытаясь прогнать новый голос, и вдруг увидел где-то сбоку неподвижно висящую в воздухе птицу. Он мгновенно сообразил, что птица ему только чудится, и в прошлый раз, прямо перед лицом, тоже чудилась, а на самом-то деле они все, все при отравлении передохли.

Тут пространство перед ним начало сгущаться, и в некотором отдалении замаячил силуэт Ильи – тот самый, который ранее привел его на заболоченный участок, к дереву, где пытался повеситься настоящий Илья, во плоти.

«Неужто… в больнице что-то случилось?» – заволновался Лука да попробовал приблизиться к силуэту – тот, как и в прошлый раз, отдалился ровно настолько, чтобы расстояние между ним и преследователем не сократилось. А обувщик оказался в воде по колено, но как будто и не заметил.

– Илья, – прошептал он в беспамятстве и вдруг ринулся в погоню, утопая в толще ставка по пояс, но не глубже – подобные водоемы всегда почти оказывались мелкими.

Он выбрался на землю по другую сторону разлившейся лужи, угодил ненароком в болотную муть, миновал рабочий поселок (женщины, снующие между бараками, долго еще потом судачили, как пробегал какой-то безумец), выскочил на пустошь и все бежал, бежал, бежал за призрачным силуэтом, по привычке называя его именем своего сына.

В какой-то момент позади раздался оглушительный гром, так что Лука от неожиданности рухнул наземь. Гром раскатистыми волнами прокатился по близлежащим холмам, заставил содрогнуться все полое туловище древней горы, перекати-полем прошелся по пустоши, достиг вымершего грачевника и там успокоился.

Лука вскочил, ничего толком не соображая, и увидел, что убегавший от него силуэт повис над землей неподвижно. Тогда обувщик осторожно, на цыпочках, приблизился, повторяя шепотом:

– Илья…

Только это был не Илья. В воздухе висел черный силуэт вроде тени, который при ближайшем рассмотрении даже очертаниями не походил на сына обувщика, ибо был тоньше и длиннее. На черном фоне никаких деталей или черт не выделялось. А, впрочем, приглядевшись, Лука обнаружил рот тени. Рот этот раскрылся, обнажая темноту, и из него выпорхнула черная птица. А затем и весь силуэт распался на таких же точно птиц – они покружили немного в небе траурным роем, что-то простонали да постепенно исчезли без следа…

Шалый в тот день обдумывал, как бы еще навредить Радлову. Ближе к середине дня он вновь отправился следить за домом, решив на этот раз действовать осторожнее да на глаза никому не попадаться.

Устроившись на ближайшем возвышении – на небольшом пологом холмике слева от радловского дома – он видел, как из дома выходил Лука, как через полчаса или чуть больше появился какой-то седовласый мужчина в спецовке, наконец, как этот мужчина уводил самого Радлова к северному склону – туда, где велась добыча руды.

Желая остаться незамеченным, Бориска не пошел за ними по прямой – спустился с противоположного склона своей импровизированной наблюдательной вышки, сделал крюк и потому к территории месторождения приблизился со стороны ставка. И действительно проник за забор, побродил там от одной машины к другой, не зная, куда приткнуться, потом его выгнали, сославшись на какую-то опасность. Ничего толком не разобрав и даже не отдавая себе отчета, что именно следует искать, Шалый принялся ходить вдоль забора в ожидании появления Радлова. Однако это довольно быстро надоело ему, и, желая как-то себя развлечь, он вернулся на место, где застал Луку – к деревцу и камню. Правда, никакого Луки там уже не было, только забытая куртка валялась. Бориска обрадовался, что хотя бы нашлось, чем можно поживиться, и полез за своей добычей, пытаясь не угодить в воду.

В это самое время прогремел взрыв – рабочие уничтожали остатки пустой породы в горе. Куски этой самой породы, раскрошившись от взрывной волны, беспорядочно взмыли в воздух да полетели вниз. Часть осколков попала на непрочный навес, прикрепленный к забору, и проломила его – самый большой валун пришелся ровно на то место, где совсем недавно сидел Лука.

Шалый, испугавшись внезапного грома, соскользнул с камня и упал в водоем позади, а когда вынырнул – увидел перед собой поваленный забор, поломанные доски, перебитое деревце прямо у основания (оно упало в воду буквально рядом) и неровный камень, с одного боку острый, как заточенная бритва, размером в половину туловища самого Бориски.

Следом за этим гигантом полетела мелкая щебенка, щепки, твердая пыль, так что Шалому оцарапало шею и лицо с одной стороны. Крови было немного, но Бориска испугался и со всех ног ринулся прочь – к озеру и дальше, на ту сторону поселка.

А на той стороне уж зашевелились люди – напуганные, оглушенные, выскакивали они из своих домов и собирались стайками.

– Опять взрывают! – кричали одни.

– А помните, в прошлый раз? Птицы же, птицы попадали! – вторили им другие.

– Верно! Снова нас отравить хотят! – соглашались третьи.

К этой разношерстной толпе недовольных жителей примкнул запыхавшийся Шалый с окровавленным лицом, затем и прихвостни его подоспели.

– А эти чего здесь забыли? – возмутился кто-то, на них указывая.

– Да меня взрывом чуть не убило! – благим матом орал Шалый, показывая на многочисленные, но неглубокие царапины. – Чего взрывают?! Гнать их надо отсюда!

То тут, то там стали раздаваться восторженные возгласы:

– Бориска дело говорит!

Шалый, на мгновение почувствовав власть над этими людьми, продолжал: