Роберт Блох - Рассказы. Том 2. Колдовство.

— Всем достаточно ясно? Пять мастей карт; квадрат, круг, крест, звезда, волнистые линии. Я передам вам эти наборы и позволю осмотреть их.

Он так и сделал, и Гарри Клинтон посмотрел на маленькие карточки вместе с остальными. Профессор Бейм продолжал:

— Основная идея в использовании этих карт проста. Оператор подносит одну из них к субъекту, видна только рубашка карты. Субъект закрывает глаза, позволяя своему разуму очиститься. Затем он называет имя первого из пяти символов, появляющихся в его сознании. Ему может показаться, что он видит квадрат, или круг, или звезду. Возможно, оператор и субъект будут сидеть спина к спине, так что исключается возможность угадать карту по выражению лица или движениям глаз со стороны оператора, информирующего субъекта или дающего ему подсказку.

Класс проявил умеренный интерес, включая Клинтона.

— Согласно экспериментам, оценка правильных догадок в большинстве случаев составляет пять. Это кажется вполне естественным, потому что, если вы пройдете через всю колоду из двадцати пяти карт и каждый раз будете называть «звезду», вы окажетесь правы пять раз, так как в каждой из пяти мастей есть пять таких карт.

— Но — и это очень большое «но» — в ходе экспериментов было обнаружено, что некоторые студенты могли угадать правильно, возможно, десять или двенадцать карт. После повторения тестов в течение нескольких дней многие достигли результата пятнадцати или даже двадцати баллов. Некоторые субъекты казались особенно способными к догадкам. В то время как оценки других варьировались от высоких до низких, были и такие, кто упорно сдавал один и тот же или почти такой же высокий балл.

Это привело к созданию теории экстрасенсорного восприятия — неизвестной величины, которая может объяснять, а может и не объяснять, почему некоторые люди обладают способностью предвидеть будущее или даже получать телепатические сообщения.

Тем временем Гарри Клинтон думал о ставках на футбольные матчи.

— Некоторые студенты прошли многомесячное тестирование, — продолжал профессор. — Затем было обнаружено, что странное воздействие на их способность к подсчету очков может быть вызвано тем, что они напиваются или испытывают усталость, волнение или возбуждение. Некоторые из них набрали больше очков, когда им сказали, что они добиваются прогресса; другие наоборот сдали. Было установлено, что способность угадывать не имеет, по-видимому, ничего общего с реальным интеллектом человека.

Профессор отметил:

— Но — и это важно — различия в реакциях при различных формах раздражения подразумевали наличие определенной силы воздействия — Райн предпочел назвать эту силу силой экстрасенсорного восприятия. Я считаю, что профессор Райн указал путь к открытию новых границ человеческого разума. И с вашего позволения, я хотел бы пригласить сегодня нескольких добровольцев.

Клинтон попал в пятерку избранных. Он наблюдал, как трое других с завязанными глазами сидят на стуле, а профессор Бейм вынимает карты одну за другой и ждет, когда они назовут символ. Он разложил карты на стопки, соответствующие правильным и неправильным догадкам. Клинтон заметил, что первый субъект, девушка, догадалась очень быстро. Второй доброволец часто колебался. Третий некоторое время шел довольно быстро, потом замедлился и снова набрал скорость. Клинтон сел в кресло, завязал глаза теплой повязкой и начал угадывать.

— Квадрат-круг-круг-звезда-квадрат-волнистые линии-звездакрест-накрест-волнистые линии-крест-нет, это квадрат-теперь крест-круг — …

Он странно себя чувствовал. Едва ли это был его собственный монотонный голос. Едва ли его разум видел в темноте быстрые мерцающие образы кругов, квадратов, звезд, волнистых линий и крестов. Что-то направило его, заставило заговорить. Он завершил тест за сорок две секунды.

Бейм ничего не сказал. Он рассуждал об индивидуальных особенностях, говорил о том, что одни испытуемые быстры, другие медлительны, третьи непредсказуемы. Он также намекнул, что память, то есть знание о том, что человек уже пять раз называл «звезду» и, следовательно, не будет называть ее снова во время того же испытания, может подсознательно влиять на догадку.

— Настоящий конечный результат, — сказал он, — может быть получен только после семи последовательных тестов. Мистер Клинтон, не могли бы вы еще раз шесть раз пройтись по пачке для общей пользы класса?

Клинтон согласился и снова сел в кресло.

Образы возникали быстро.

Когда тесты были закончены, прозвенел звонок с урока, и студенты вышли.

Клинтон встал, снял повязку, и грузная фигура Бейма наклонилась к нему.

— Мистер Клинтон, я хотел бы поговорить с вами.

— Да, профессор.

— Я был бы очень признателен, мистер Клинтон, если бы вы поработали со мной в этом семестре над данными тестами. Ваши первоначальные оценки, я бы сказал, очень высоки. Это может быть везением, случайностью, но любые экстраординарные способности следует развивать. Конечно, это будет учитываться в вашей успеваемости.

— Ну конечно, почему бы и нет? Скажите, а какой у меня средний балл?

— Двадцать три, Мистер Клинтон. Удивительные двадцать три.

Клинтон работал с профессором Беймом в течение нескольких месяцев. Техника проведения экспериментов продвинулась. Применялись новые методы. Однажды вечером Бейм позвонил Клинтону и попросил угадать карты по телефону. Несколько дней они работали в разных комнатах; работали с экранами, помещенными между собой; работали в полной темноте; проводили тесты телеграфными ключами, называли догадки по-французски и понемецки. Это не имело значения; Клинтон неизменно демонстрировал свои замечательные способности.

Сначала Клинтону это казалось забавой. Потом стало проблемой. Через некоторое время он достиг состояния противодействия, битвы разума против неизвестного. И, наконец, за третий месяц эксперименты превратились в каторгу. По результатам работы с Клинтоном Бейм писал монографию. Хотя профессор старался скрывать свой энтузиазм, Клинтон знал, что он очень доволен этими исследованиями.

Внеклассный характер занятий отнимал у Клинтона все время. Требования Бейма к его времени и настойчивость в проведении тестов в необычные часы и при более странных обстоятельствах начали раздражать его.

Бывали дни, когда Клинтон проходил через тест тридцать раз подряд. Его тошнило от символов, он чувствовал раздражение. Даже удивительно высокий процент абсолютно правильных результатов больше не казался ему достойной целью. Несмотря на всю работу, он понимал свою необычную силу и способности не больше, чем в начале. Он просто закрывал глаза, и приходили картинки; пять символов возникли почти автоматически.