Гело Никамрубис - Крики прошлого

— Ты в порядке? — тихонько спросил гость.

— Да, в порядке, извини, задумался.

— Я говорю, пойдем покурим — дух перевести нужно.

Ребята отправились на балкон, а запись продолжала копироваться. Понимая, что парень был шокирован увиденным, хозяин квартиры решил сначала все ему рассказать, до того, как он все увидит сам. Конечно, Виктор сомневался, ведь он видел его впервые и вообще понятия не имел, что это за человек и как он себя поведет после услышанного, но был ли у него выбор? К тому же он все равно все увидел бы сам, если бы случайно не встретился с Виктором. К тому же ему доверял Филипп, человек, который не станет размениваться на дружбу не пойми с кем. Это Кротов уже понимал хорошо. Но все же для начала Виктор решил попытаться узнать, почему Филипп доверяет этому Боту и приступил к расспросу.

— Ты говорил, что ты должник Филиппа? Что именно ты ему должен?

— Почему ты решил, что я стану тебе рассказывать?

— Потому что ты у меня дома — это раз, второе — Филипп мне доверяет, а ты доверяешь Филиппу, ну и третье — ты теперь так же причастен к этому делу, и мы все находимся в одной лодке. Так смысл нам скрывать что-либо? — говорить Виктор старался мягко, но убедительно. Конечно, его гость не имел и доли того отношения к делу, что имели они с Филиппом и, а в особенности — Кротов. Но Виктору хотелось усыпить его бдительность тем, что он — часть команды, а когда люди становятся (или думают, что стали) частью чего-либо важного, да еще и опасного, они невольно становятся более лояльны к своей команде. Это что-то подсознательное, на уровне стадного инстинкта.

— Да, ты прав, — согласился взломщик сейфов. — Хоть я и не понимаю, зачем это все Филе, на него это совсем не похоже. Ну ладно, в общем, когда-то давно я попал в одну очень неприятную ситуацию. Мы с моим приятелем решили ограбить один домик, да только пошли на дело, не разобравшись, кого хотим обокрасть, и в итоге залезли в дом брата одного криминального авторитета по прозвищу «Злой». Должен сказать, что он оправдывал свое прозвище каждый день. Я взломал очень интересный сейф и, конечно, сразу подумали на меня, так как такую работу могли сделать только два человека в Москве: я и еще один парень, который работал на «Злого». И спустя два дня, как раз во время празднования заработка легких денег они нас нашли. Хотя, мы не сильно прятались: пили в нашей съемной квартире. В итоге на моего друга Игоря спустили собак, а я выпрыгнул с третьего этажа и побежал, куда глаза глядят. Даже на улице я слышал, как он кричал, бедняга, но я же просто бежал и думал, куда бы спрятаться. И вот я вспомнил про одного барыгу, который мог мне помочь. Мы еще тогда не дружили особо и знакомы были лишь как продавец-потребитель. Конечно, было глупо обращаться не пойми к кому, но так вышло, что у меня совсем не было друзей, кроме Игоря, да и квартиру я снимал как раз недалеко от точки Фили. Добравшись до него, я только тогда обнаружил, что сломал ногу, но адреналин и жажда жизни сделали свое дело — я совсем не чувствовал боли. После того как я наскоро объяснил ситуацию, Филя впустил меня в свою тайную квартиру. До сих пор не понимаю, почему он пожалел меня и спас. Жил я у него год, пока не узнал, что «Злого» пристрелили в одной из бандитских перестрелок. Весь этот год я жил полностью за его счет. Он спас мне жизнь, и теперь ты понимаешь, в каком я у него долгу?

— Да уж, прекрасно понимаю, — Виктор был удивлен. У Филиппа был талант спасать людям жизни на абсолютно бескорыстной основе. Хотя, на первый взгляд, он ему показался обычным бомжем, вот уж и правда — внешность обманчива.

— У меня есть один вопрос. Филя сказал, чтобы я передал в СМИ все записи, кроме одной. Пока мы до нее не дошли, я хочу знать, что на ней. — Сделав глубокий выдох, Кротов ответил.

— Хорошо, теперь и я тебе все расскажу, веря, что ты сможешь честно вернуть Филиппу долг…

И он все ему рассказал. Все, от начала и до конца: о знакомстве с Филиппом, о вечеринке и его изнасиловании, и об убийстве ради спасения. Единственное, в чем он был нечестен, так это в том, что изначально все они делали вдвоем с Филиппом. Что спасти Кристину была их общая идея, и пришли они туда тоже вместе. Вышла почти правда, но ведь этот парень был должен не Виктору, а Филиппу, и расскажи он все, как было, остался бы тогда у взломщика смысл ему помогать? Бот же слушал молча и, судя по его виду, очень внимательно. Порой Кротову казалось, что он будто «завис» и никак не реагировал, но после того, как юноша делал паузу, гость коротко кивает, давая понять, что слушает дальше. По окончанию рассказа молодые люди уже просмотрели и перезаписали пять кассет. Пять измученных людей, пять сломанных жизней и всего лишь пять обычных вечеринок Егора. Осталось только три: запись с Виктором, с Кристиной и последняя запись, на которой они втроем ходили по комнате, разглядывая сейф. Вставляя шестую по счету кассету, «ботаник» продолжал молчать, хоть Виктор уже закончил рассказ. Виктора это насторожило, но, увидев себя на экране, он смог отвлечься от тревоги.

«Жалкое зрелище…», — думал про себя Виктор. Хотя, поставь любого в подобное положение — итог один. Кто ты? Бизнесмен? Политик? Бомж? Студент? Банкир? Президент? Нет! Ты парень в весьма неловкой позе, и совсем не важно, как ты держишься: плачешь или же сурово хранишь молчание — не важно, тебя просто имеют во всех смыслах.

Нужно сказать, что поначалу Виктору было ужасно тяжело идти на этот шаг. Но он понимал, что увидев это и почувствовав к нему жалость, парень проще поймет его. К тому же у Кротова были еще планы на этого парня и, если предстать в его глазах униженным, смиренным и оскорбленным, то вариантов получить отказ становится меньше. И если в нем живет благородство, как думал Виктор, он будет чувствовать себя в долгу теперь уже перед ним. Конечно, это было подло и мерзко с его стороны, но на тот момент Виктор должен был использовать все, что может помочь ему и Филиппу. Даже подобную грязь, как игра на добрых чувствах человека. Просматривая и одновременно копируя видео, ребята не произнесли ни слова. И вот он момент: Виктор все-таки выпускает скелета из самого дальнего уголка своего шкафа, стеля ему ковровую дорожку. Пусть он идет и кричит на весь мир о темноте в его душе, а люди же пусть встречают его с цветами и плачут ему в след, жалея ту тварь дрожащую, коей он и являлся. Да и жалость, хоть и унизительна, но бывает так необходима, так желанна. Думаю, так у всех, как бы другие ни старались доказать обратное. Удивительно, еще недавно Виктор Кротов боялся даже думать о том, что кто-либо может узнать обо всем этом. Считал, если все тайное каждого человека станет явным для всего света, то в мире не останется ни одного человека, которого не будут раздирать страхи и соблазны не пустить себе пулю в лоб или накинуть веревку на шею. Но смирение и вправду творит чудеса, и теперь ему плевать на то мнимое чувство достоинства, которое, он думал, у него есть.