Кристин Каст - Меченая [litres с оптимизированной обложкой]

Мое лицо все еще было красным, и я переводила дыхание, но встала вместе с остальными учениками, хотя и не могла не глянуть на Эрика через плечо. Он (к сожалению) уходил из класса, но успел повернуться и увидеть, что я глазею на него. Я покраснела (снова). Он встретился со мной взглядом и улыбнулся прямо мне (снова). А потом ушел.

– Он чертовски горяч, – прошептал кто-то мне на ухо. Я повернулась и к своему удивлению обнаружила, что мисс Идеальная Ученица Элизабет смотрела вслед Эрику и обмахивалась рукой.

– А у него нет девушки? – выпалила я, как идиотка.

– Только в моих мечтах, – сказала Элизабет. – Вообще-то говорят, что он встречался с Афродитой, но я здесь несколько месяцев, и по крайней мере с тех пор между ними все уже кончено. Вот, держи. – Она кинула мне несколько книг с монологами. – Меня зовут Элизабет, без фамилии.

На моем лице появился знак вопроса.

Она вздохнула:

– Моя фамилия была Титсворт 6 6 Фамилия Элизабет происходит от английских слов Tits (женская грудь, англ .) и Worth (ценная, стоящая, англ .). . Представляешь? Когда я прибыла сюда, мой наставник объяснил мне, что я могу сменить имя на любое, какое захочу, и я знала, что освобожусь от Титсворт, но потом выбор фамилии стал слишком стрессовым. Так что я решила оставить имя и не заморачиваться с фамилией. – Элизабет Без Фамилии пожала плечами.

– Ну, привет, – сказала я. Некоторые подростки, что здесь учились, были действительно странными.

– Эй, – заявила она, когда мы вернулись к партам, – Эрик смотрел на тебя.

– Он смотрел на всех, – ответила я, хотя чувствовала, что мое дурацкое лицо снова горело и краснело.

– Ага, но на самом деле он смотрел на тебя, – широко улыбнулась она и добавила: – О, твоя закрашенная Метка классная.

– Спасибо. – Скорее всего, она выглядела ужасно нелепой на моем красном как свекла лице.

– Есть вопросы по поводу выбора монолога, Зои? – спросила профессор Нолан, заставив меня подпрыгнуть.

– Нет, профессор Нолан. Я и раньше с ними работала на занятиях по театральному искусству в старшей школе.

– Очень хорошо. Скажи мне, если нужно прояснить тебе ситуацию или персонажа. – Она похлопала меня по руке и двинулась дальше по комнате. Я открыла первую книгу и начала листать страницы, стараясь (безуспешно) забыть Эрика и сосредоточиться на монологах.

Он смотрел на меня. Но почему? Должно быть, он знал, что это я стояла в коридоре. Так почему он интересуется мной? И хотела ли я парня, которому делала минет отвратительная Афродита? Наверно, нет. Я уж точно не собиралась брать то, что она оставила. Или, может, ему просто была любопытна моя странная закрашенная Метка, как и практически всем здесь?

Но мне так не казалось… Наоборот, он смотрел на меня . И это нравилось.

Я взглянула на книгу, которую до этого игнорировала. Она была открыта на подглаве «Драматические монологи для женщин». Первый монолог на странице был из пьесы Хосе Эчегарая «Всегда нелепо».

Ну вот. Наверное, это знак.

Класс, где проходил урок литературы, я нашла сама. Ладно, он находился напротив класса Неферет, но я все равно почувствовала себя увереннее, когда мне не пришлось просить провести меня, как беспомощного глупого новичка.

– Зои! Мы заняли тебе парту! – крикнула Стиви Рэй, как только я зашла в класс. Она сидела рядом с Дэмьеном и практически подпрыгивала от возбуждения. Она снова была похожа на счастливого щеночка, и я улыбнулась. Я была действительно рада ее видеть. – Так-так-так! Расскажи мне все! Как прошли уроки театрального искусства? Тебе понравилось? Тебе понравилась профессор Нолан? Разве у нее не крутая татуировка? Она напоминает мне маску, вроде того.

Дэмьен схватил Стиви Рэй за руку.

– Дыши и дай ей ответить.

– Прости, – смущенно сказала она.

– Кажется, тату у Нолан действительно крутая, – сказала я.

– Кажется?

– Ну, меня отвлекли.

– Что? – спросила она. А потом сощурила глаза. – Кто-то смутил тебя из-за твоей Метки? Клянусь, люди просто ужасно грубые.

– Нет, дело не в этом. По правде говоря, эта Элизабет Без Фамилии сказала, что считает ее классной. Я отвлеклась, потому что, ну… – Лицо снова пылало. Я собиралась расспросить их об Эрике, но теперь, заговорив, начала сомневаться, нужно ли это. Рассказать им о коридоре?

Дэмьен оживился:

– Чувствую, что нас ожидает что-то пикантное. Давай, Зои. Ты отвлеклась, потому-у-у-у что-о-о… – Он растянул слова в вопрос.

– Ладно, ладно. Могу вкратце сказать двумя словами: Эрик Найт.

У Стиви Рэй отпала челюсть, а Дэмьен притворился, что у него кружится голова. Однако ему сразу пришлось выпрямиться, потому что зазвенел звонок, и в комнату зашла профессор Пентесилия.

– Потом! – прошептала Стиви Рэй.

– Обязательно! – сказал одними губами Дэмьен. Я невинно улыбнулась. Мне определенно нравилось, что упоминание об Эрике будет сводить их с ума целый час.

Урок литературы оказался очень необычным. Во-первых, сам класс полностью отличался от того, что я раньше видела. Каждый дюйм стен занимали странные интересные постеры и картины и что-то, что выглядело как настоящие произведения искусства. А с потолка свисали колокольчики и кристаллы, их было много. Профессор Пентесилия (чье имя я узнала на уроке вампирской социологии, оно принадлежало одной из самых почитаемых амазонок, и которую все звали просто Профессор Пи) была похожа на персонажа фильмов (тех, что показывают на канале «Сай фай»). У нее были очень длинные светло-рыжие волосы, большие карие глаза и тело с формами, из-за которого, наверно, все парни пускали слюни (не то чтобы очень сложно заставить парней-подростков пускать слюни). Ее татуировки в виде тонких красивых кельтских узоров спускались вниз по лицу, подчеркивая высокие драматичные скулы. На ней были черные балетки, дорогие на вид, и шелковый свитер-кардиган цвета мха, на котором также была вышита та же богиня, что и у Неферет. И подумав об этом (а не об Эрике), я поняла, что на нагрудном кармане блузки профессора Нолан тоже вышита богиня. Хм-м-м…

– Я родилась в апреле 1902 года, – сказала профессор Пентесилия, сразу же привлекая наше внимание. – Так что мне было десять лет в апреле 1912-го, и я очень хорошо помню ту трагедию. О чем я говорю? Хоть кто-то понимает?

Ладно, я точно знала, о чем она говорит, но не потому, что я была безнадежным ботаником, изучающим историю. А потому что когда я была помладше, то считала себя влюбленной в Леонардо Ди Каприо, и моя мама купила мне целую коллекцию DVD с его фильмами на двенадцатый день рождения. Этот самый фильм я посмотрела так много раз, что все еще помнила его почти наизусть (и не могу вам сказать, сколько раз я рыдала, когда он соскальзывал с доски и уплывал, как очаровательный леденец).