Кристин Каст - Меченая [litres с оптимизированной обложкой]

Я осмотрелась. Кажется, никто не понимал, о чем речь, так что я вздохнула и подняла руку.

Профессор Пи улыбнулась и вызвала меня:

– Да, мисс Редберд.

– В апреле 1912 года затонул «Титаник». Он столкнулся с айсбергом в воскресную ночь четырнадцатого апреля и затонул несколько часов спустя пятнадцатого.

Я услышала, как Дэмьен резко вдохнул рядом со мной, а Стиви Рэй издала тихое «да?». Боже, неужели я себя так глупо вела, что мой правильный ответ на вопрос так их шокировал?

– Обожаю, когда новичок что-то знает, – сказала профессор Пентесилия. – Абсолютно правильно, мисс Редберд. Я жила в Чикаго, когда случилась эта трагедия, и никогда не забуду, как продавцы газет выкрикивали трагические заголовки по углам улиц. Это было ужасное событие, особенно потому, что такого количества смертей можно было избежать. Также это стало сигналом окончания одной эпохи и начала другой, как и внесения необходимых изменений в законы о перевозках. Мы изучим это все, а также весьма мелодраматические события той ночи в нашей следующей книге. Уолтер Лорд старательно проработал свою «Последнюю ночь „Титаника“». Хотя Лорд и не вампир – и действительно жаль, что это не так, – добавила она тихо, – я все еще считаю его взгляд привлекательным, а писательский стиль – крайне интересным. Ладно, начнем! Последний человек в каждом ряду, возьмите учебники для вашего ряда из длинного ящика в конце комнаты.

Ну, круто! Это уж точно интереснее, чем читать «Большие надежды» 7 7 «Большие надежды» – роман Чарльза Диккенса, изданный в 1860 году. . (Пип, Эстелла, какая разница?!) Я взяла «Последнюю ночь „Титаника“» и открыла блокнот, чтобы делать заметки. Профессор Пи начала читать первую главу нам вслух, и она оказалась по-настоящему хорошим чтецом. Почти три урока уже прошли, и мне понравились все. Могла ли эта вампирская школа быть чем-то больше, чем скучным местом, куда я ходила каждый день, потому что надо было и, помимо того, все мои друзья были там? Конечно, не все уроки в старой школе были скучными, но мы не изучали амазонок или «Титаник» (с учителем, который жил, когда он затонул!).

Я глянула на других детей, пока профессор Пи читала. Нас было около пятнадцати, как и на других уроках. Перед всеми лежали открытые книги, ученики внимательно слушали.

Потом мой взгляд привлекло что-то рыжее и пушистое на другом конце класса, ближе к последним партам. Этот ученик опустил голову на руки и крепко спал, как я догадалась, потому что его пухлое, слишком белое и веснушчатое лицо было повернуто в моем направлении. Его рот был открыт, и, кажется, из него текла слюна. Интересно, что с ним сделает профессор Пи? Она не была похожа на ту, что станет терпеть, когда какой-то слизняк спит на последних партах. Но она просто продолжала читать, вставляя интересные факты о двадцатом столетии, узнанные на собственном опыте, и меня это восхитило (мне понравилось слушать о феминистках – я бы точно была феминисткой, если бы жила в 1920-х). Уже когда должен был зазвонить звонок и профессор Пи задала следующую главу на дом, а потом сказала нам, что можно тихо пообщаться, она сделала вид, что только заметила спящего. Он начал шевелиться, наконец поднял голову, явив миру ярко-красный круг, отпечатавшийся на его лбу и казавшийся не на своем месте рядом с Меткой.

– Эллиот, мне нужно поговорить с тобой, – сказала профессор Пи из-за стола.

Парень медленно встал и поволок ноги, шаркая неопрятными ботинками, к ее столу.

– Да?

– Эллиот, ты проваливаешь литературу. Что еще важнее, ты проваливаешь жизнь. Мужчины-вампиры – сильные, достойные и уникальные. Они были нашими воинами и защитниками бесчисленные поколения. Как ты рассчитываешь пройти через Изменение и стать мужчиной и воином, если ты не пытаешься хотя бы не засыпать в классе?

Он пожал пухлыми плечами.

Ее лицо стало суровее.

– Я дам тебе возможность отработать ноль за участие в уроке сегодня, если ты напишешь короткое сочинение на тему важных событий в Америке начала двадцатого века. Доклад нужно сдать завтра.

Ничего не говоря, он начал отворачиваться.

– Эллиот. – Голос профессора Пи понизился и наполнился раздражением. Она стала звучать страшнее, чем казалось, пока она читала и учила. Я чувствовала силу, которую она излучала, и начала гадать, зачем ей вообще нужен мужчина для защиты. Парень остановился и повернулся к ней лицом. – Я тебя не отпускала. Каково твое решение по поводу задания на исправление сегодняшнего ноля?

Парень просто стоял, ничего не говоря.

– На этот вопрос нужно ответить, Эллиот. Сейчас же! – Воздух вокруг нее трещал от напряжения, из-за чего кожу на моих руках покалывало.

Он снова пожал плечами. Кажется, на него это не повлияло.

– Скорее всего, я не стану это делать.

– Это кое-что говорит о твоем характере, Эллиот, и не очень хорошее. Ты не только себя подводишь, но и своего наставника.

Он снова передернул плечами и бездумно поковырял в носу.

– Дракон уже знает, какой я.

Прозвенел звонок, и профессор Пи с отвращением указала Эллиоту на выход. Дэмьен, Стиви Рэй и я только встали и теперь шли к двери, когда Эллиот проскользнул мимо нас, двигаясь быстрее, чем способен кто-то, так похожий на ленивца. Он врезался в Дэмьена, который шел впереди. У друга вырвалось « Упс» , и он споткнулся.

– Чертов гомик, прочь с дороги, – рыкнул лузер, толкая Дэмьена плечом, чтобы добраться к двери раньше него.

– Выбить бы дурь из этого кретина! – сказала Стиви Рэй, спеша к Дэмьену, ожидающему нас.

Он покачал головой.

– Не переживай по этому поводу. У Эллиота большие проблемы.

– Ага, например, какашки вместо мозгов, – сказала я, глядя на спину слизняка в коридоре. У него были явно плохие волосы.

– Какашки вместо мозгов? – рассмеялся Дэмьен и взял меня и Стиви Рэй под руки, ведя нас по коридору в стиле «Волшебника из страны Оз». – Вот что мне нравится в нашей Зои, – сказал он. – это ее любовь к скабрезным выражениям.

– Какашки – это не скабрезность! – ответила я, защищаясь.

– О том и речь, дорогуша, – засмеялась Стиви Рэй.

– А-а-а. – Я тоже рассмеялась, и мне действительно понравилось, как прозвучало это «наша Зои»… Словно я нашла свое место… словно я дома.

Фехтование оказалось, к моему удивлению, классным. Урок проводился в огромном помещении рядом со спортивным залом, похожим на танцевальную студию. От пола до потолка одну стену покрывали зеркала. С одной стороны свисали странные манекены в полный рост, напоминающие мне трехмерные цели для стрельбы. Все звали профессора Лэнкфорда Драконом Лэнкфордом, или просто Драконом. Вскоре я поняла почему. Его татуировка изображала двух драконов, похожих на змей, чьи тела извивались на его подбородке. Их головы находились над его бровями, а пасти были разинуты и изрыгали огонь на полумесяц. Это завораживало, и трудно было не глазеть на эту красоту. К тому же Дракон был первым взрослым мужчиной-вампиром, которого я видела вблизи. Сначала он смутил меня. Думаю, если вы спросите меня, чего я ожидала от мужчины-вампира, я бы ответила, что противоположного ему. Честно говоря, я представляла стереотип вампира-киногероя: высокого, опасного, красивого. Знаете, вроде Вина Дизеля. А наш Дракон оказался невысоким, длинные светлые волосы убраны назад в низкий хвостик, и (не считая грозной татуировки драконов) у него было милое лицо с теплой улыбкой.