Виктор Песиголовец - Ловелас и два ангела

А еще мне было совершенно непонятно, почему я веду себя со своей подружкой так, будто сам желаю ее совратить. Следовало бы вспомнить о целомудренности и сдержанности. Хотя, наверно, уже поздно. Увидев перемену в моем поведении, Инга неминуемо расценит ее как признак охлаждения моих чувств и, конечно, огорчится.

Огорчать же эту полную сексуального огня даму совсем не хочется. Не в моих правилах отвечать на любовь и преданность равнодушием и отстраненностью…

Я уехал от нее во втором часу ночи.

Господи, как же они обе хороши!

Вива — светлая, сероглазая, хрупкая, очень нежная девушка. Инга — смуглая, черноокая, разбитная и страстная. Одна и мухи не обидит, другой — палец в рот не клади. И та, и другая способны свести с ума любого мужика.

Во, привалило мне счастье! Даже не верится! Через мои руки прошло немало красивых женщин, но таких, особенных, очарование которых вынуждает сердце биться настолько восторженно, еще не доводилось встречать…

Я сидел на диване в гостиной и улыбался своим мыслям. А Вива стояла у мольберта и, задумчиво склонив голову, колдовала над палитрой.

— Иван, почему ты молчишь? — девушка мельком бросила на меня вопросительный взгляд, когда пауза уж слишком затянулась.

— Любуюсь тобой, котеночек! — ответил я, продолжая улыбаться.

— А думаешь о чем?

— О тебе.

— А что ты обо мне думаешь? — она опять стрельнула глазками в мою сторону.

— Пытаюсь понять, за что судьба меня вознаградила встречей с тобой — таким ласковым и кукольно красивым ангелочком, — полушутя, полусерьезно промолвил я.

Вива прыснула смехом:

— Ты так высокопарно говоришь: судьба вознаградила! Вроде как орден получил — Виву на шею за взятие крепости!

— Нашу встречу я воспринимаю именно как подарок судьбы! — изрек я, с любопытством наблюдая, как девушка увесистой кисточкой наносит жирные мазки на полотно.

Она оторвалась от своего занятия, подошла ко мне, чмокнула в щеку, а потом пальцем, измазанным желтой охрой, провела по моей переносице. Постояла несколько секунд, полюбовалась своей работой и, смеясь, опять взялась за кисть.

— А что ты собралась изобразить? — поинтересовался я, даже не подумав стереть краску со своего лица.

— Тайную вечерю! — произнесла она с самым серьезным видом.

— Тайную вечерю? — удивился я. — Мне кажется, тебя опередили…

Девушка улыбнулась.

— Я хочу написать совсем другую тайную вечерю, — она подошла и, вынув из кармана своего рабочего халата белую тряпочку, тщательно отерла ею мой нос.

— А что, была еще одна?

— Не была, а будет! — поправила Вива.

— Интересно!

Она опустилась на диван рядом со мной, с сожалением покачала головой и стала задумчиво комкать в пальцах свою тряпочку.

— Через несколько десятилетий на карте мира появится новое государство, а три старых исчезнут. Решение будет силовым. То есть с народами, населяющими эти страны, никто советоваться не станет…

— И кто же решит судьбу этих государств? — я достал их кармана пиджака пачку сигарет и вопросительно взглянул на Виву. Она равнодушно махнула рукой. Тогда я поднялся и, приоткрыв дверь на балкон, закурил.

— В один из древних городов Европы съедутся на совещание главы девяти крупнейших держав мира. В повестке дня не будет вопросов, касающихся передела мироустройства. Но вечером, во время ужина, лидеры примут решение о создании нового государства и ликвидации трех старых.

— А чем это будет продиктовано? — я поднял с пола крышечку от какого-то флакона и сбил туда пепел с сигареты.

— Точно не скажу, — девушка задумчиво наморщила лоб. — Но лидеры посчитают, что в сложившейся на тот момент ситуации, иначе поступить нельзя.

— И каких же государств не станет? — этот вопрос занимал меня больше всего.

— Одна держава исчезнет в Европе, другая — в Южной Америке, а третья — в Африке, — не задумываясь, ответила Вива.

— А где появится новая страна?

— На Европейском континенте.

— Как отреагируют на столь кардинальные перемены народы исчезнувших держав?

— В Южной Америке все пройдет спокойно, а вот в Африке вспыхнет гражданская война, — вздохнула девушка. — И война эта продлится более сорока лет, то затухая, то разгораясь. Что касается Европы, то там возникнет недовольство, будут волнения, но не более того. А вот появление нового государства его соседи воспримут прямо-таки в штыки. И особенно возмутится народ той державы, часть территории которой и станет этой новой страной.

— Понятно! — я затолкал окурок в крышечку и, положив ее обратно на пол, присел на диван. — Так ты, значит, решила запечатлеть тот исторический ужин, на котором перекроят карту мира?

— Дело в том, что он действительно исторический! — развела руками девушка. — После него процесс дробления-объединения пойдет уже самопроизвольно. На протяжении полувека исчезнет еще около десятка государств, зато появится дюжина новых. Сейчас в это трудно поверить, но придет час, и одна из самых крупных и старейших европейских держав расколется на три части. Кроме того, представь, некая густонаселенная страна, расположенная в Азии, получит обширные территории еще на двух континентах, чтобы иметь возможность равномерно расселить свой многочисленный народ.

— Невероятно! — изумленно воскликнул я. — Серьезные перемены ожидают матушку-Землю!

Вива согласно закивала головой:

— Да, все будет меняться! Со временем еще некоторые страны, страдающие от перенаселения, начнут создавать что-то наподобие своих филиалов в других частях мира. Некоторые из этих филиалов потом превратится в суверенные державы. А еще позже, в основном, из-за изменений климата случится большое переселение народов, смешение рас, новая волна исчезновения ряда государств и появления новых.

Я с интересом слушал девушку и наблюдал, как она работает. Это было занятное зрелище. На моих глазах буквально за полчаса на полотне возникли очертания длинного стола, силуэты людей, сидящих за ним, и фигуры трех мужчин, которые стояли в стороне с подносами в руках. Лица пока отсутствовали, вместо них белели размытые пятна. Детали одежды и интерьера зала, а также яства на столе еще предстояло выписать, но сюжет картины уже был вполне понятен — семеро мужчин и две женщины не столько едят, сколько оживленно беседуют.

— Внешний вид лидеров «девятки» ты тоже видишь? — спросил я, разглядывая полотно через плечо Вивы.

— Да, их лица у меня перед глазами! — она на шаг отступила от мольберта, постояла, как бы собираясь с силами, и снова принялась за работу.

— Все эти люди пожилые?

— Отнюдь! Одному из лидеров, — президенту большой страны, — кстати, самому влиятельному, будет всего немногим за сорок. А одной из двух женщин — около пятидесяти.