Виктор Песиголовец - Ловелас и два ангела

— А самому старому?

— За семьдесят.

Посидев еще немного, я решил приготовить кофе и ушел на кухню. А когда вернулся в гостиную с двумя дымящимися чашками, Вива стояла на почтительном расстоянии от мольберта и задумчиво потирала лоб испачканными краской пальцами.

— О чем ты думаешь? — я протянул ей чашку.

Девушка ответила не сразу. Сделала глоток кофе, рассеянно взглянула на меня и, наконец, сдавленным голосом произнесла:

— Только что у меня было видение…

— И что тебе привиделось? — оживился я, ожидая новых захватывающих подробностей будущего нашей планеты.

— Я на несколько секунд закрыла глаза, чтобы дать им немного отдохнуть, а когда открыла, то вдруг увидела улицу старинного города, запруженную людьми, — губы Вивы горестно сжались. Она печально вздохнула и тихо продолжила: — По ней медленно двигался кортеж из нескольких автомобилей. Во втором, открытом, во весь рост стоял мужчина в светлом костюме и, улыбаясь, приветливо помахивал рукой. Под колеса этой машины летели букеты цветов. Вдруг взметнулся столб пламени, и раздался мощный взрыв. Десятки людей, как подкошенные, попадали на мостовую, усыпанную битыми стеклами. Многие мужчины и женщины в ужасе бросились бежать, но бежать было некуда. Кортеж остановился. Дюжина крепких парней подлетела к кабриолету. В нем, скрючившись, лежал мужчина в светлом костюме. Он находился в полуобморочном состоянии, его левая рука и левое бедро были залиты кровью. Тут же, продираясь сквозь толпу, к автомобилю с раненым устремились полицейские. Они окружили кабриолет плотным кольцом. А в это время с жутким воем подкатили две кареты «скорой помощи», но подъехать вплотную к месту события им не удалось. Мужчину в светлом костюме, истекающего кровью, положили на носилки, быстро отнесли в одну из этих карет, и она сразу начала отъезжать. Затем полицейские принялись оттеснять толпу от эпицентра взрыва. На мостовой остались лежать не менее сорока человек. Но мертвы были далеко не все, большинство двигалось, стонало и взывало о помощи…

— Я так понимаю, ты увидела покушение на какого-то важного политического деятеля, — констатировал я, с тревогой поглядывая на бледную девушку.

— Да, — она поставила чашку на журнальный столик и облизнула пересохшие губы. — Покушались именно на мужчину в светлом костюме.

— А кто он, знаешь?

— Глава европейского государства — один из тех, кто участвовал в той «тайной вечере».

Я присел на диван, увлекая за собой Виву. Она плюхнулась рядом со мной.

— Решения, принятые на этой вечере, и стали причиной покушения?

— Нет! Кажется, нет, — девушка потерла указательным пальцем переносицу. — Причина другая. Но какая — не знаю…

Я обнял ее за плечи, прижал к себе.

— Глава государства умер?

Она отрицательно покачала головой и, поежившись, вложила свою маленькую ручку в мою, будто искала защиту от неведомой опасности.

— Выжил, отделавшись ранениями. Но пережитое потрясение в дальнейшем сказалось на его здоровье, и он до срока сложил полномочия.

Я нежно поцеловал девушку в висок и успокаивающе погладил по спине.

— Тебе надо отдохнуть. Может, полежишь? Принести подушку?

— Подай мне, пожалуйста, кофе, — попросила Вива. — Я не допила… Допью и продолжу работу над полотном.

Но я видел, что ее глаза уже слипаются.

Знакомый из Киева, за дочку которого я писал душещипательные статейки для женского журнала, передал мне водителем рейсового автобуса довольно приличные деньги. Они пришлись как раз кстати — мой старый мобильный телефон в последнее время часто давал сбои и требовал замены. Я немедленно отправился в магазин и купил неплохой смартфончик. Однако на руках осталась еще довольно приличная сумма, и мне пришло на ум, что было бы неплохо сделать подарок супруге, которую, откровенно говоря, я не сильно баловал. Не откладывая в долгий ящик, зашел в обувной магазин и приобрел кожаные сапоги на шпильках — моя вторая половина как-то говорила, что хочет именно такие. По поводу размера я не переживал — если не угадал, супруга поменяет сапоги на другие. С продавцами этого магазина она была хорошо знакома.

Вива и Инга тоже не остались без подарков. Хотя для этого мне пришлось взять часть денег из своей заначки. Своей белокурой подружке я выбрал в ювелирном бутике симпатичное золотое колечко с голубеньким камушком, черноглазой — золотые сережки в форме кленовых листочков.

Реакция моих дам, когда я им вручил презенты, была практически одинаковой — каждая висла на шее, целовала и горячо благодарила. А супруга даже прослезилась — не знаю, что на нее нашло…

Правду говорят умные люди: будь щедр, и рука твоя не оскудеет. В этот же день на пресс-конференции в доме печати меня разыскала одна старушка — бывшая актриса запорожского театра, а ныне — молодцеватая пенсионерка — и почти силой запихнула мне в карман куртки конверт. Я догадывался, что в нем лежат деньги. Но никак не предполагал, что такие большие — там оказалась сумма, равная приблизительно моим трем месячным зарплатам. Это была благодарность за правку рукописи. Как-то, около полугода назад, эта самая старушка, по совету наших общих знакомых, попросила меня литературно обработать мемуары ее мужа — то ли полковника, то ли подполковника в отставке, и я не смог отказать. Он потом за собственный счет издал свои воспоминания тиражом в десяток экземпляров в типографии Запорожского автозавода и раздарил друзьям.

А еще по почте мне пришел гонорар из новомодного еженедельника, издающегося в столице. Его редактором работал мой давний знакомый, который время от времени заказывал мне статьи на различные темы и потом публиковал их под придуманными псевдонимами.

Вечером Инга встретила меня новостью:

— Алексей сегодня выходил на работу! Только что звонила Настя и сказала мне об этом.

— Ну, слава Богу! — обрадовался я. — Значит, его самочувствие улучшилось.

— С ним все нормально! — заверила Инга. — Утром помылся, побрился, принарядился и умчал. А сейчас сидит, уплетает кашу с котлетами и делится впечатлениями от первого рабочего дня.

Я обнял Ингу за талию, поцеловал в шею и предложил:

— Так, может, отметим это событие?

— Подумаешь, событие! — хмыкнула она и указала пальцами на свои уши: — Давай лучше обмоем твой подарок!

— Согласен! Только придется оставить машину на стоянке и добираться домой на такси.

Инга лукаво улыбнулась:

— Оставайся у меня на ночь! Или боишься, что жена заругает?

Я с сомнением почесал переносицу.

— С супругой проблем не возникнет — ее нет дома, поехала на два дня к матери в село. Меня пугает другое…

— Неужели ты боишься, что я стану к тебе приставать? — Инга округлила глаза, изображая удивление. Но тут же залилась смехом.