Надежда Сакаева - Бессмертие графини

Но моя вера в то, что Иероним снова станет прежним не оправдалась.

Теперь каждый вечер мой, прежде такой открытый и эмоциональный рыцарь, натягивал холодную маску безразличия, а все мои попытки поговорить с ним оканчивались провалом.

Он не спешил извиняться за свои жестокие слова и делал вид, что того разговора просто не было, как и тех двух недель в плену. Он был учтив и вежлив со мной и графом, и я больше не могла понять, что же творится у него в душе.

Каждый вечер мы все так же собирались в большой зале, чтобы выпить вина и обсудить политику. Только теперь Иероним все меньше спорил с графом и все чаще соглашался.

А граф, казалось, только этого и добивался. Он продолжал высказывать свои мысли, заполняя ими голову моего рыцаря.

Обида на меня, начавшая копиться с момента встречи с графом и выплеснувшая после освобождения от охотников, не оставила Иеронима, а граф так и вовсе подпитывал ее своими точными словами, что без промаха били в самое сердце.

Теперь мой рыцарь ходил на охоту с графом, а не со мной, и я уже не могла сказать ему «не слушай!».

А граф не стеснялся пользоваться этими возможностями и не торопясь, исподволь настраивал его против меня.

Когда же мы все-таки оставались наедине, Иероним, не желая слушать меня, уходил.

Просто уходил.

— Иероним, так больше не может продолжаться! — воскликнула я в один из таких дней.

— Эшвард. Сколько тебе можно повторять? Зови меня Эшвард, — с холодной любезностью ответил он, усмехнувшись.

— Прости, Эшвард, — поспешно поправилась я, радуясь, что он хотя бы ответил мне. — Нам уже давно стоит поговорить. О том, что произошло и…

— Мы уже поговорили, — резко перебил меня мой рыцарь. — То, что было пусть остается в прошлом. Этого не вернуть, как и мою любовь к тебе.

— Но ведь я лишь хочу сообщить тебе, что твое похищение подстроил граф! Из-за него ты мучился столько времени!

— С той же убежденностью можно сказать, что мое похищение подстроила ты, не предупредив меня об опасности, — сверкнув глазами все так же спокойно ответил Иероним… нет, уже Эшвард. — И я еще раз повторюсь, что больше не желаю об этом слышать. Никогда. Никогда означает всю оставшуюся вечность.

Было в его тоне что-то такое, что я поняла — стоит мне заговорить об охотниках еще раз, и я потеряю его уже навсегда.

— Хорошо, я больше никогда не стану напоминать тебе о том, что произошло, — послушно пообещала я. — Но посмотри на себя! В кого ты превратился?! Куда делся мой чистый рыцарь? Почему ты слушаешь графа? Я никогда не просила тебя любить меня, но граф это чудовище и когда-нибудь от него надо будет избавиться.

— Я все еще остаюсь рыцарем, и я прекрасно помню те времена, когда был человеком. Граф не сможет убедить меня в том, что я не проверю сам. И он не имеет на меня влияния, так же, как и ты теперь. Я освободился от тебя и просто хочу делать то, что мне нравится. Пускай теперь я знаю, что люди жестоки и не заслуживают жалости, но я не собираюсь им мстить. Я просто попытаюсь насладиться своей вечностью. На счет же чудовища… даже если и так, то ты сама не веришь в свои слова. Ты не сможешь поднять руку на графа, потому что он слишком вошел в твою жизнь. А я же больше не собираюсь жертвовать собой ради твоего неисполнимого желания. К тому же, я так и не смог увидеть подтверждение твоих рассказов. Граф специфичен и жесток, но не настолько извращен, как ты говорила.

Весь свой монолог Эшвард произнес все тем же ровным тоном, и только вспыхивающие угольки глаз выдавали насколько же ему небезразлично то, о чем он говорит.

— Хорошо, я поняла тебя, — взяв себя в руки ответила я, хотя больше всего мне хотелось расплакаться. — Пускай будет так, как ты говоришь. Тогда уезжай. Уезжай в свой новый замок, который подарил тебе граф и наслаждайся тем, что мог бы иметь, если бы не встретил меня.

Это был хороший вариант. Возможно, вдали от графа мой рыцарь пришел бы в себя, и быть может, сменил свою ледяную маску на что-то иное.

Я не хотела с ним расставаться, но если он останется, то я могу потерять его уже навсегда. Граф позаботится об этом.

— Теперь ты не хочешь видеть меня? — Эшвард изогнул бровь. — Впрочем можешь не отвечать. Пока я останусь. Твои крики больше не коробят меня, а граф говорит, что я еще слишком молод, чтобы жить в одиночестве. Солнце для меня губительно, а рядом с ним я в безопасности. Сейчас же, думаю, я ответил на все твои вопросы и наш разговор закончен.

И круто развернувшись, рыцарь ушел, оставив меня одну.

«Граф говорит».

Эти слова были наполнены для меня горьким разочарованием, ведь если Эшвард цитирует графа, значит тот зашел уже достаточно далеко.

И о чем я думала, обращая Эшварда?

Граф меняет и извращает все, чего касается, так стоило ли надеяться, что он пощадит молодого вампира?

Выходит я своими руками сломала его судьбу?

Долгие годы, складывающиеся в десятилетия, что мы провели вместе с графом до встречи с охотниками, со стороны можно было бы назвать счастливыми.

Граф, чье имя прежде звучало на всю страну, а жесткость характера была известна за пределами графства (хотя всю глубину ее знали лишь я и Викторий), изменил сферу интересов, стоило мне обратить Эшварда, а ему — узнать об этом. И теперь неискушенному зрителю было бы сложно узнать в этом спокойном, вежливом и рассудительном мужчине, предпочитающем уединение, того, кто прежде завоевывал земли, грабил церкви и слыл самым завидным женихом среди всех дам королевства.

Как я уже говорила, после переезда мы втроем были единственными аристократами во всем замке, а земельные владения графа казались маленькими, особенно по сравнению с тем, что я видела прежде. Но даже у моего отца можно было повстречать рыцарей, как вассальных, гостивших у своего господина, так и просто проезжих, остановившихся на пару недель.

Здесь же наше уединение не нарушалось.

Не было не только рыцарей, но и оруженосцев, музыкантов, леди. Зато были мы втроем, Викторий, иногда уезжавший по таинственным делам графа, да прислуга, менявшаяся так часто, что вскоре я перестала запоминать имена.

Мы словно затерялись в своем маленьком мирке. Граф с упоением играл роль заботливого супруга, попутно прикладывая все свои силы к изменению Эшварда. Сам же Эшвард, не принимал ни игр, ни факта влияния графа на него, ну а я, как и прежде, всегда шла на поводу у своего супруга.

Однако после похищения Эшварда граф принял решение сменить наше местожительства.

Мы действительно задержались на одном месте. Прошло около ста пятидесяти лет с тех пор, как граф появился на пороге нашего с Эшвардом замка. Хотя, думаю, если бы не охотники, мы бы остались здесь еще минимум на пару десятилетий.