Надежда Сакаева - Бессмертие графини

Конюхов у нас было несколько, и я заранее приглядела себе одного наиболее симпатичного. Мужчина, лет тридцати на вид, был полной противоположностью графа — славянских корней, с открытым, простым лицом, русыми волосами и носом «картошкой», он был по-своему привлекателен.

Возможно, стоило наоборот выбрать кого-то более похожего на графа, чтобы не менять все так резко, но на графа все равно никто не был похож, так стоило ли пытаться и искать? Ни у кого нет такого тела, идеального лица и дьявольских глаз. Граф был единственным.

Мне открыли лишь с пятого стука.

— Госпожа? — мужчина растерянно почесал затылок, а после, опомнившись, низко поклонился.

— Впустишь меня? — я мило улыбнулась, от чего конюх совершенно утратил дар речи.

Надеюсь это было от моей красоты, а не от того, что нервы подводили меня и улыбка вышла натянутой, а вовсе не очаровательной.

В замке Бран, как и в предыдущем, граф оставил хозяевам полноту их власти, внушив всем, что мы лишь гости из дальних земель, но гости уважаемые и желанные. Прислуга исполняла наши приказы едва ли не с большим рвением и страхом, чем приказы своих господ — люди здесь жили темные и суеверные, а красота и бледный вид заставляли их бояться нас.

Впрочем, в нашем случае страх был небезосновательным, вот только шепот молитв, который они считали неслышным, не имел на нас никакого воздействия.

«Стригой», — вот что говорили нам с ужасом вслед и были правы.

Графа с Эшвардом это забавляло, точно они и забыли, что недавно такие же запуганные крестьяне пошли против нас с факелами. Впрочем, вместе мы бы легко разобрались с несколькими деревнями, поэтому серьезной опасности никто из них не представлял, а охотников в этих глухих краях не было.

И сейчас, стоя на пороге, я искренне надеялась, что мужчина не разделяет суеверий.

— Конечно, проходите, — конюх отошел, пропуская меня.

На лице его читалось недоумение.

Оказавшись внутри я растерялась.

Я просто не знала, что делать дальше и как быть. Когда граф приходил ко мне, мое тело сгорало от страсти, стоило ему лишь прикоснуться, а теперь же я не чувствовала ровным счетом ничего.

Мужчина смотрел на меня выжидающе и спустя минуту тягостного молчания я, вдохнув, словно перед прыжком в воду, зажмурилась и одним движением скинула с себя платье. Смешно, но я, давно уже познавшая радость плотских утех, сейчас чувствовала себя так, будто мне предстоял мой первый раз.

— Госпожа, — непонимающе протянул конюх и сглотнул.

Открыв глаза я сделала шаг к нему. В его глазах я видела недоверие. И желание. Определенно, он находил меня очень привлекательной, но он не раз видел и графа, и потому не думал, что я могу прийти к нему. Действительно, глупо было бы предпочесть его простое лицо идеальной красоте графа, но мои причины были глубже банальных плотских утех.

Я легко могла бы внушить ему что угодно, но разумеется, я хотела, чтобы он сам захотел меня. А еще все мои силы уходили на то, чтобы не убежать самой.

Еще один шаг вперед и, не выдержав, он схватил меня в объятия.

Я делала это с вампиром, будучи человеком, но я и представить не могла, какого это делать с человеком, будучи вампиром.

Живой запах его крови будоражил меня, и когда мы оказались ближе, страх ушел, оставив только этот запах и головокружение. Я любила холодные жестокие объятия графа, любила и до, и после обращения, и ничто не могло сравниться ними. А потому я думала, что мне придется пересиливать себя, чтобы пойти на близость с другим мужчиной.

Так было лишь первые мгновения, а потом жажда взяла верх, смешавшись с эротическим удовольствием. Прежде я всегда пыталась закончить со своими жертвами быстрее и никогда не рассматривала их в этом плане, но теперь понимала, почему граф навещал меня каждую ночь.

Близость горячего тела подогревала и мою, уже несколько сотен лет как остывшую кровь.

Я думала, что я давно научилась контролировать жажду однако никогда прежде я не делала того, что делаю сейчас. Мне приходилось не только сдерживать свои силы, чтобы ненароком не раздавить его в объятиях, но и пытаться не прокусить его тонкую кожу в порыве страсти.

То, что граф вытворял со мной и моим телом было за гранью реальности. Он перемешивал понятия боли, удовольствия и желания, возводя в абсолют каждое из них.

То, чем я занималась сейчас с конюхом было основано на жажде, и жажда была движущем механизмом.

Два совершенно разных чувства, хотя делали мы, в основе, одно и то же.

Но закончилось все совершенно неожиданно, и вовсе не так, как я представляла.

Когда мы оба уже были близки к концу, дверь распахнулась и на пороге появился… Эшвард. Увлеченная стуком горячего сердца, я совершенно не услышала, как он вернулся в замок. Но если Эш тут, то и граф…

— Вот оно, значит, как, — хмыкнул Эш, сложив руки на груди и опершись о косяк.

— Господин, — подскочил мой горе-любовник, и попытался натянуть брюки, но запутался и совершенно нелепо упал.

— Иероним, — старое имя совершенно неожиданно выскочило из меня.

Я была растеряна и не знала, что больше приводит меня в ужас — то, что мой бывший рыцарь стал свидетелем этого непотребства, или же то, что он может рассказать об этом графу.

Конечно, я знала, ради чего делаю это, но судя по взгляду Эшварда сейчас я окончательно упала в его глазах.

— Эшвард, — поморщившись поправил меня он. — А ты еще хуже, чем я думал. Строила из себя безвинную овечку, страдающую от диктатуры графа, а сама развлекаешься, пока он не видит. И сколько веков ты уже ставишь ему рога? А я ведь когда-то считал тебя настоящей… дурак. Впрочем, это только твое дело. И тебе повезло, что граф задержался. Тебя он бы может и не убил, но страдала бы ты знатно. Он бы не спустил это просто так.

— Эшвард, ты…

— Я не скажу ему. Он слишком властен и упивается этим. Из-за него мы уже столько лет торчим в этой глуши рядом с волками да необразованными крестьянами, — он вздернул голову, как ребенок, что недоволен решениями отца, но не смеет ему перечить. — Вот только конюха придется убить. Принуждение графа сильнее нашего и пока твой горе-любовник жив, есть шанс, что граф обо всем узнает.

— Нет! Так нельзя! — отшатнулась я.

Я уже оделась, а вот конюх, что поднялся и снова пытался натянуть брюки, от его слов побледнел и выронил их.

— Господин, но за что? — дрожащим, ничего не понимающим голосом выговорил он.

— Если ты не можешь, то это сделаю я, — спокойно ответил Эш, а после подошел и, не успела я ничего сделать, как он вцепился конюху в горло.

Спустя минуту конюх, уже мертвый, упал к его ногам, а Эшвард, все так же спокойно перешагнул через него.

— Что? — вскинул он брови, платком утирая кровь со своих губ. — Я собираюсь скрыть это от него, и если он узнает, то не пощадит. У меня же нет между ног того, что есть у тебя.