Надежда Сакаева - Бессмертие графини

И он вышел, а я же, перехватив тело несчастного, что умер по моей вине, побежала за пределы замка.

Эшвард слукавил.

Мы могли просто отослать этого мужчину в другую страну и граф не стал бы его искать. Да и зачем бы ему было искать неизвестного конюха? Он даже не заметил бы, что тот уехал, как сейчас не заметит, что он пропал.

Однако, как оказалось, на счет последнего я ошибалась.

Граф заметил.

— Ты решила изменить своим принципам? — поинтересовался он спустя пару дней.

— В смысле? — не поняла я, хотя сердце тревожно забилось.

Вдруг он как-то узнал о произошедшем? Вдруг Эш рассказал ему?

— Одного из конюхов не хватает. Я слышал, другие слуги ищут его. Он собирался жениться на какой-то девчонке, но после пропал. Невеста в слезах и утверждает, что он не бросил бы ее. Значит его убили либо ты, либо Эшвард. Но малыш Фарго слишком любит мучения, чтобы прикончить конюха так просто, да и вообще предпочитает девушек. Хотя в этом я его понимаю.

— Конюх… — я замялась, не зная, что мне сказать, но граф и не ждал ответа.

— Можешь не оправдываться. Я рад, что вампир в тебе все же иногда берет верх. А люди… какая разница. Одним больше, одним меньше, — и граф провел руками по моей талии. — Ты взволнована.

— Я не хотела, но так вышло, — выдавила я.

Граф рассмеялся, наслаждаясь моей растерянностью и искренним сожалением, и больше не поднимал эту тему.

Я надеялась, что несчастный конюх умер не напрасно, но мое влечение к графу по прежнему превосходило силу моей воли, и пусть дышать с ним мне было тяжело, но без него я задыхалась.

Что ж, глупо было думать, что мое желание сможет исполниться так легко. Но я не вправе опускать руки. Особенно теперь.

И поэтому я решила продолжать несмотря ни на что. Я стала усиленно тренировать свою волю, пытаясь построить внутри себя то, чего во мне прежде не было — характер. Пусть я взяла под контроль свою жажду уже довольно давно, но теперь я добивалась абсолютной власти над ней. Ну а конюх стал моим вторым, после графа, мужчиной, но не последним.

Только теперь я была более осторожна, не позволяя себе забываться.

Я ждала, пока Эш и граф покинут замок, и не расслаблялась, сохраняя контроль и внимание. По окончании же я тщательно стирала своим «жертвам» память и отсылала их далеко за пределы страны. Да и мужчины, которых я выбирала теперь с особенной тщательностью всегда были одиноки и их исчезновения никто не замечал — я искала путников, или же тех, кто жил далеко от замка. Я умела учиться на собственных ошибках и не могла позволить, чтобы граф или Эш что-то заподозрили.

Однако спустя некоторое время я поняла, что все это бесполезно — после конюха физическая близость больше не приносила мне никакого наслаждения. Я словно механически делала все, движимая своей целью, а окончательный контроль над жаждой не позволял забыться ни на секунду, и в результате я лишь чувствовала себя грязной и убеждалась, что графа никому не дано превзойти.

Наивно было надеяться на другое.

Пока я занималась борьбой с самой собой, граф, что уже успел подустать от жизни затворника, в очередной раз решил сменить себе имя.

Влад III Басараб, так его теперь звали.

Настоящему Владу, чье прошлое присвоил граф, не слишком повезло. Он в очередной раз собирался вернуть себе престол какой-то маленькой дремучей страны, на границе с которой мы жили, но у него не было никаких шансов. Озлобленный и сломленный предыдущими неудачами и жизнью у турок, он был полон жажды мести, но судьба изменила ему уже давно.

Граф, который нашел несчастного где-то в лесу, забрал его жизнь вместе с личностью и памятью. Обычно мой супруг не интересовался прошлым своих жертв, но Влад все кричал, что у него большие связи, что Мехмед так и не расплатился с ним за Раду и что Янош не сможет его остановить.

Граф, что хоть уже давно не лез в политику, за новостями следил. Имена, что кричала его жертва были на слуху, и граф сразу осознал, кто же именно попал ему в руки. Впрочем Влада это спасло ненадолго. Пара вечеров, когда граф вытаскивал из своего гостя всю необходимую информацию — вот и все, что ему досталось.

Ну а граф, который даже был похож на Влада внешне, пускай и в сто раз симпатичнее, убил своего пленника, забрав его имя и увлекшись новой игрой, под названием «верни престол наследнику».

Год он собирал силы, плетя интриги. На самом деле он мог бы воспользоваться внушением, но тогда это было бы не так интересно. И потому он терпеливо собирал себе войско, налаживал нужные контакты, заставляя людей добровольно переходить на его сторону.

Не думаю, что провернуть подобное вышло бы у настоящего Влада III, но расчеты графа всегда отличались ювелирной точностью, и потому уже в 1456 году он принял звание воеводы.

Мы с Эшвардом следовали за ним неотрывно, хотя и это решение графа пришлось бывшему рыцарю не по вкусу — он мечтал вернуться во Францию.

Эшвард не упускал возможности высказать графу свое возмущение. Он фыркал, что мы лишь «чешем лес» перебираясь из одного убогого места в другое, что от местного наречия у него сводит зубы, а название той деревни, которую здесь признали столицей, вряд ли можно выговорить образованному вампиру.

Граф же успешно игнорировал все его выпады. Он всерьез увлекся игрой, успешно совмещая ее со своим привычным развлечением — жестокостью.

Так, например, под предлогом мести за своего отца, он с удовольствием и прилюдно казнил несколько десятков аристократов (бояре, так их здесь называли). И сомневаюсь, что они действительно были в чем-то виноваты.

Я, как и всегда, была не в силах его остановить, но с замиранием сердца стала замечать, что сейчас, когда граф переключил свое внимание, дышать без него мне становится немного легче.

Не знаю, то ли все же принесли толк мои упражнения, и я подсознательно начала сравнивать графа (сравнивать, ха! Разве граф вообще поддавался сравнению?), или же просто все те сотни лет, что я жила не только завися от него, но и ненавидя всей душой сделали свое дело. Или же прошедшие годы усилили мою решимость во что бы то ни стало вернуть Эша к прежней жизни.

В любом случае магическое влияние графа на меня несколько ослабло.

И вместо того, чтобы искать этому причины, я попыталась уцепиться за новую надежду.

Если граф не так всесилен, как я считала, то я обязана очистить от него этот мир!

На четыре года я оказалась предоставлена сама себе.

Граф, не остановившийся на завоевании престола, играл в войну. Эш не ввязывался в это дело, пытаясь выжать из глуши все доступные удовольствия. Я же продолжала тренировки, ожидая, когда ненависть пересилит зависимость.

Но конец настал совершенно неожиданно.