Игорь Фёдоров - Чудес никто не отменял

В этой печальной атмосфере жалобно играла скрипка, еще более вгоняя людей в траурную тоску. Женщины плакали, мужчины крепились. Все молчали. По обе стороны от гроба на стульях сидели близкие усопшей. Среди них находилась и уже знакомая мне женщина с бледным лицом. Рядом сидела девушка с рыжими волосами. Точно не Гертруда, подумал я. Родителей определил по возрасту, седеющим волосам, морщинам на лице, и бездонной печалью в глазах. Наверно, это очень большое горе — пережить своего ребенка.

А ребенок тихо и спокойно лежал в гробу, смотря одной ей дозволенные сны. Симпатичная молодая девушка с длинными черными волосами и миловидным лицом. Белая простыня укрывала ее до подбородка, закрывая шрам на горле. Чувство справедливости, переданное воздушно-капельным путем от Нины Николаевны, взыграло во мне. Неожиданно захотелось покарать того мерзавца, что втоптал такой молодой цветок в чудовищную грязь, под названием смерть. Может смерть и бывает прекрасна и желанна, когда тебе восемьдесят и правнуки бегают стайками и уже стукаются головами об стол. Но не в данный момент. Стараясь не нарушать тишины, я аккуратно положил свои пластмассовые цветы неопределенного вида к изножью гроба, к остальным, таким же непонятным и неизвестным науке. Постояв немного для приличия, я отошел в сторону и встал рядом с Ниной Николаевной. С моей стороны неприлично было хулиганить в данной ситуации, но меня просто распирало.

— А если я вдруг когда-нибудь умру, вы придете на мои похороны? — тихо спросил я.

Нина Николаевна вздохнула и ничего не ответила.

Положенное для прощания время истекло, скрипка свое отыграла. Рабочие ритуального зала, четверо молодых людей, аккуратно подняли гроб, как пушинку, и на могучих плечах Марина в своем челноке поплыла к автобусу, в свой последний путь.

Через пол-часа две «Газели» и пять легковушек доставили нас на кладбище. Мы стояли возле вырытой могилы, глубокой и холодной, как колодец в вечной мерзлоте. Гроб стоял рядом на горке извлеченной земли. Марина сквозь закрытые веки в последний раз смотрела на небо. В последний раз слушала звуки этого мира. Желающие высказаться взяли слово.

Первой проявила инициативу девушка, Гертруда или Варвара. Волнуясь и запинаясь, она в двух словах поведала собравшимся о том, какой Марина была замечательной подругой, хорошим товарищем и отзывчивым человеком.

И когда вы успели подружиться, подумал я, если Марина всю жизнь провела за чтением? Или вы тоже состоите в клубе любителей книги? Наверно, это очень могущественная секта.

А много ли у меня самого друзей, спросил я себя. Оказалось — немало. Рей Брэдбери, Герберт Уэллс, Александр Грин. Братья Стругатские, так те вообще отличные ребята. Не забудем и «несовременного» Тургенева. Еще с два десятка наберется. И это только друзья. Есть еще приятели и хорошие знакомые. А из живых? Ну, Паха Тряскин из детского сада. Его родители были очень бедны, поэтому он тоже не мог похвастаться обилием настоящих друзей. А теперь его отец управляет нашим городом 1 1 Более подробно о Тряскине и Рыжике вы можете узнать из произведения «Волк» . Жизнь — интересная штука.

Но вернемся к Марининым подругам. Рыжик на месте. Гертруда и Варвара, скорее всего, тоже здесь. Очень хотелось бы узнать, как бы невзначай, что это за медальон и какова его ценность в их мире. Имея при себе эту не совсем обычную вещь, я автоматически становлюсь следующей жертвой. А ведь любой из присутствующих здесь людей может сойти за убийцу. Одна только Нина Николаевна целого взвода наемников стоит.

Следующим слово взял отец. О том, как это все нелепо и несправедливо. Речь его была сбивчива от рыданий и терялась в потоке слез. Было очень тяжело его слушать.

Тем временем начал моросить мелкий дождь, будто просеянный через сито. Под таким хоть час стой, не промокнешь. Темные высокие сосны тихо стояли вокруг, охраняя сон усопших. В их ветвях притаились белки, ждущие удобного момента, чтобы стащить печенье или конфетку. Со всех сторон нас окружали кресты, звезды и полумесяцы. И множество лиц с гранитных плит приветствовало новую соседку.

Третьей вышла покровительница всех книголюбов, Нина Николаевна. Это было уже интереснее. Она некоторое время смотрела на Марину, вытирая слезы платком, потом глубоко вздохнула и начала.

— В наше время, когда любое произведение выдающихся классиков можно легко скачать в Интернете, очень мало найдется людей, которые любят читать книги в бумажном варианте. Людей, которые чтят живое осязаемое слово, а не бездушные электронные символы. Мечтатели и одновременно — серьезные люди, любящие смотреть на мир своими глазами, а не через экран монитора. И жизнь именно таких людей проходит у меня перед глазами. Я вижу, как они в первый раз приходят в библиотеку, как растут, взрослеют. Становятся мудрее и ответственнее. Такие, как Артем, — она указала на меня, и я невольно стал объектом всеобщего внимания, — и Марина, которая больше никогда не переступит порог моей библиотеки.

Нина Николаевна некоторое время боролась с подступающими слезами и закончила:

— Мир праху твоему.

Я проникся.

После Нины Николаевны желающих высказаться не нашлось. Все единодушно решили, что говорить больше не о чем, хотя бледная женщина вопрошающе смотрела на меня. Тогда за дело взялись рабочие и в скором времени Марина, как на индивидуальном лифте, опустилась на два метра ниже поверхности земли, где всегда очень темно, тихо и спокойно. Каждый из присутствующих бросил в могилу горсть земли. Рабочие установили надгробье и оградку. Прощание закончилось.

Когда все было завершено, «Газели», полные людей, уже готовились к отъезду. Я же стоял возле могилы, заваленной искусственными и настоящими цветами, и ждал.

— Молодой человек! — крикнула бледная женщина, выглядывая из «Газели», — Садитесь!

Я отрицательно помотал головой:

— Не поеду.

Женщина скрылась в автобусе, посовещалась с людьми, и появилась снова:

— Мы уже отъезжаем!

Я махнул рукой:

— Без меня!

Женщина опять скрылась. «Газели» еще постояли, нарушая тишину звуками моторов, но, не видя никаких действий с моей стороны, не спеша покатили по извилистой дороге в сторону города. Во второй машине сидела драгоценная Нина Николаевна и пристально смотрела на меня, явно спрашивая, «что ты еще задумал?». Я тоже, с вызовом, не отводил от нее взгляда, пока автобус не скрылся из вида.

«Ну, вот мы и остались одни», подумал я.

Калитку, согласно традициям, оставили открытой до завтрашнего полудня, когда должны собраться родственники. Она как будто приглашала войти. Я подошел к надгробному камню и присел на корточки. С фотографии на меня смотрела Марина. Слегка улыбаясь и не догадываясь, что ее уже нет в живых.