Татьяна Корсакова - Лабиринт Медузы

Он был красивый. Сероглазый, светловолосый, загорелый. И смотрел он на нее таким взглядом, словно бы она спала, а он охранял ее сон и одновременно за ней наблюдал. Нет, он смотрел на нее так, словно был уверен, что она не увидит его взгляда, а потому не стеснялся. Она ему нравилась. Золотые змеи почуяли это сразу, а теперь вот и сама Ника почуяла. Нет, увидела в его серых глазах. Она нравилась ему не как неопознанный диковинный объект, и не как друг, она нравилась ему как… девушка. Она, слепая и лохматая, с золотыми змеями в волосах, так сильно нравилась этому парню, что он собирался отправить их совместное фото любимой мамочке…

Картинка, до этого четкая и яркая, стремительно померкла. И Никино сознание начало меркнуть следом за ней. Она бы непременно упала, если бы не Серебряный.

– Ника, ты что? – Он держал ее крепко. Тут захочешь – не упадешь. И он был близко. Так близко, что золотые змеи цеплялись за его шею, шарили любопытными треугольными мордами в его растрепанных волосах. – Ника, тебе плохо?

– Мне хорошо. – Ей ведь и в самом деле хорошо. Только очень тревожно от увиденного. И за себя, и за него тревожно.

– Тогда почему ты решила свалиться к моим ногам?

– От избытка чувств. – И ведь почти не соврала. – Серебряный, я тебя видела.

– В каком смысле видела? – спросил он шепотом и мотнул головой, прогоняя ее змей.

– В прямом. Сработала вспышка, и я тебя увидела.

– Ну… и как я тебе?

Ей вдруг стало смешно от этого по-детски наивного вопроса.

– Ты сногсшибательный, Серебряный. – И снова ведь не обманула.

– То-то ты все время норовишь упасть к моим ногам.

– У тебя серые глаза и русые волосы. Такие… чуть длиннее приличной длины. – Змеям они нравятся, а змеи знают толк в волосах…

– Да ты что?! – По голосу было слышно, что он улыбается. – А какая длина считается приличной?

– Это тебе к Терезе. Она про приличия знает все. – Ника тоже улыбнулась.

– Ладно, Ника-Доминика. – Его тон вдруг стал неожиданно серьезным. – Мои волосы мы обсудим потом. Давай поговорим о том, что на самом деле важно.

– О моей слепоте?

– О твоем прозрении.

– Я пока не готова об этом говорить.

– Почему? – Он протянул руку, погладил ее по волосам. И золотые змеи ласково обвили его запястье, не отпуская, заставляя продлить эту случайную ласку.

– Потому что это может быть не прозрение, а действие наркотика.

– Это не может быть действием наркотика, – сказал он уверенно и осторожно высвободил руку из змеиных объятий.

– Почему?

– Потому что ты поняла, что я сногсшибательный. А я такой и есть. Так что наркотики тут ни при чем! – У него каким-то удивительным образом получалось ее подбодрить. Бабушка сказала бы, что за такого парня нужно держаться обеими руками и не отпускать. Змеи вот и держались. А Ника знала, что придется отпустить. – Давай повторим эксперимент.

– Нет. – Она мотнула головой. – Прости, но я боюсь.

– Хорошо, повторим позже. А теперь пойдем на ужин, не будем заставлять нервничать Терезу Арнольдовну, – сказал и взял Нику за руку. Так крепко взял, что и захочешь, а не вырвешься. Но она и не хочет, себе-то зачем врать?..

Они не опоздали к ужину, но пришли в числе последних. Стоило только переступить порог обеденного зала, как почти все посмотрели в их сторону. Или Ивану это просто показалось? В конце концов, он ведь тоже принял тот же наркотик, что и Ника. Пусть не в такой дозе, но все же.

Еще снаружи они условились, что Ника справится без его помощи, сама дойдет до своего места за столом. Он и не мешал, но внимательно следил за каждым ее движением, чтобы подстраховать в случае чего. Страховать не пришлось, Ника шла уверенно и решительно, несмотря на высокие каблуки. И за стол она села все с тем же решительным видом и, кажется, осмотрела присутствующих. Или и в самом деле осмотрела? Она ведь теперь может видеть… тени. Или ауры. Или что она там видит на самом деле? Главное, что видит хоть что-нибудь. Иван и подумать не мог, что его так обрадует этот факт. А уж то, что случилось в парке, и вовсе можно было назвать чудом. Ника его описала. Вполне детально описала, начиная с цвета глаз и заканчивая длиной волос. Что она могла знать про его волосы? Он руку был готов отдать на отсечение, что волос его Ника не касалась никогда и ни при каких обстоятельствах. Цвет глаз ей могла подсказать Ариадна, но как программа может оценить длину волос? От этого факта так просто не отмахнешься. Да он и не собирается отмахиваться. Наоборот, в самое ближайшее время он собирается попросить помощи у отца. Нике нужно еще одно обследование. Хорошо бы, в Москве, а если потребуется, за границей. Нельзя бросать на самотек то, что с ней происходит. И наркотики тут совсем ни при чем.

– О, явились! – Ксю царапала вилкой пустую тарелку, звук получался мерзкий, зубодробильный. – Красивое платьюшко. – Она смотрела на Нику с презрением и почему-то со злостью.

– Спасибо, я знаю. – Ника устроилась поудобнее, даже ногу на ногу забросила.

– Вот только оно тебе не подходит.

– По цвету? – вежливо поинтересовалась Ника, а Иван скрипнул зубами. Там же, в парке, они условились еще об одном, о том, что он не станет пытаться защищать ее всякий раз, как кому-то из внучек Агаты захочется ее укусить. Ника сказала, что справится, что ей не привыкать. А Иван вдруг с тоской подумал, какой должна быть ее жизнь, чтобы она привыкла вот к такому скотскому отношению.

– По статусу! – Ксю отложила наконец вилку, но благословенная тишина длилась не долго. – Ты знаешь, сколько стоит это платье, убогая?

– Не знаю, но могу спросить у Ариадны. – А она просто железная девочка! И за нож уже не хватается. Вот такой прогресс.

– Не надо ничего спрашивать у этой своей… Ариадны. Я тебе сама скажу. То платье, что ты нацепила, стоит столько, сколько твоей вульгарной мамаше не заработать и за год. Туфли, кстати, тоже. Вот, к примеру, наша Юна не может позволить себе такие шмотки. А Юна не тебе чета.

– Юна может себе позволить все что захочет. – Юна, до этого хранившая молчание, оперлась локтями в стол, потянулась к Ксю. – Просто Юна не считает нужным тратить деньги на барахло. – Она тоже бросила полный ненависти взгляд на Нику. Хорошо, что Ника пока не может видеть взгляды. Ей бы не понравилось. Но в нюансах голоса разбираться она уже научилась.

– Вот видишь, – усмехнулась Ксю, но тут же сама себя поправила: – Ах, прости, ты же не видишь! Но не суть! Я к тому, что Юна не считает для себя зазорным выйти к семейному ужину в дешевом платье от «Зары», а ты отчего-то вырядилась в шмотки от Валентино.

И как у нее так получается, одной фразой оскорбить сразу обеих: Юну «Зарой», а Нику Валентино?!

– От Москино. – Ника протянула руку и совершенно безошибочно взяла со стола яблоко.