Наталья Александрова - Портрет неизвестной

— Я знаю, и я шел не к ней, а к вам.

— Вот как? Действительно, удивительные времена! Любовник моей жены приходит ко мне за помощью. Впрочем, я помог бы вам. Все же мы с вами — порядочные люди и должны помогать друг другу. Но если вы хотите, чтобы я вас спрятал от большевиков… боюсь, что это не в моих силах… у них всюду глаза и уши. Даже моя прислуга, эта Дуняша… по вечерам к ней приходит матрос… видели бы вы его! Это просто страшилище, в женской шубе, обмотанной пулеметными лентами… простите, я отвлекся. В общем, я не могу рисковать — ведь от расположения новых властей зависит, смогу ли я сохранить Ботанический сад. А сад — это дело всей моей жизни. Вы же знаете, у нас уникальная коллекция растений, которая начала создаваться еще при Петре…

— Вы неправильно меня поняли, Владимир Леонтьевич. Я не прошу вас спрятать меня. Я вообще не хочу прятаться. Я хочу пробраться на Дон, в Добровольческую армию генерала Алексеева. Единственное, о чем я хочу вас попросить, — спрятать одну вещь. Это очень ценная фамильная вещь, и я не хочу, чтобы она попала в руки большевиков. Ведь у вас в Ботаническом саду наверняка найдется надежное место…

— Ах, вот как… — в голосе профессора зазвучало явное облегчение. — Это другое дело… спрятать у нас можно многое. Сад большой, и в нем много укромных мест. Вот, пожалуй, я покажу вам, как найти один тайник еще петровских времен…

— Это было бы весьма благородно с вашей стороны! Это совсем небольшая вещь…

Нелидов достал из-за пазухи замшевый мешочек и показал его профессору. В это время за дверью послышался какой-то шум. Граф вздрогнул и уронил мешочек на стол. Из него при этом выкатился большой золотистый камень.

Редкий в это время года солнечный луч, проникший в кабинет сквозь переплет окна, коснулся этого камня, и вся комната наполнилась тревожным золотым сиянием.

Профессор поднес палец к губам и открыл дверь кабинета. При этом от двери с испуганным видом отскочила Дуняша.

— Я вам, кажется, говорил, что подслушивать скверно! — прикрикнул на прислугу Владимир Леонтьевич.

Прислуга сверкнула глазами и удалилась на кухню.

Нелидов торопливо убрал камень в мешочек и спрятал его за пазуху. Вместе с профессором они вышли из дома через заднюю дверь и направились в сторону старой оранжереи.

Они отсутствовали не больше часа.

Вернувшись в дом, граф пожал Владимиру Леонтьевичу руку:

— Я вам очень признателен, профессор! Теперь я с легким сердцем отправлюсь на Дон, зная, что фамильная драгоценность не попадет в руки обезумевших варваров.

— Счастливого пути, голубчик! Счастливого пути! Даст Бог, еще увидимся!

— Надеюсь, скоро. Я верю, что пройдет несколько месяцев, и Добровольческая армия освободит Москву, а затем и Петроград. Ведь в ее рядах собираются лучшие воины России. Кто сможет нам противостоять? Дезертиры и преступники?

— Даст Бог, все будет так, как вы говорите…

Профессор окликнул Дуняшу и велел ей проводить своего гостя.

Вернувшись в свой кабинет, он проговорил вполголоса:

— Вернется ли он? Вернется ли кто-нибудь? Вернутся ли прежние времена? На всякий случай надо записать, куда мы спрятали фамильную реликвию Нелидовых… кто знает, сколько времени она пролежит в тайнике…

Оглянувшись на дверь, он снял со стены портрет своей жены, обмакнул ручку в тушь и написал несколько латинских слов на корешках изображенных на заднем плане книг.

— Вот… теперь только образованный, культурный и умный человек сможет разгадать этот ребус и найти реликвию Нелидовых…

Граф Нелидов шагал по улице, спрятав лицо под башлыком.

С той минуты, когда он спрятал в Ботаническом саду свою семейную реликвию, на душе у него стало легче. Он думал о том трудном пути, который его ожидает, и не заметил, как какая-то тень мелькнула за его спиной.

Вдруг из подворотни показался зверообразный человек огромного роста, облаченный в потертую шубу мехом наружу, перепоясанную пулеметными лентами.

— Куда спешишь, ваше благородие? — прохрипел этот жуткий тип. — Погодь, разговор есть!

— Какое я тебе благородие? — привычно отозвался Нелидов. — Я такой же, как ты, братишка, только месяц как с фронта дезертировал!

— Дезертировал, говоришь? — рявкнул страшный человек. — А ну, покажь руки! Поглядим, какой из тебя дезертир!

— Пропусти, братишка! — Нелидов попытался обойти громилу. — Тороплюсь я, друзья меня дожидаются…

— Какой я тебе братишка! А ну, покажь руки, а то отправлю к Духонину в штаб!

С этими словами он направил на Нелидова огромный маузер, сняв его с предохранителя.

Нелидов неохотно протянул вперед руки.

— Какой же ты дезертир? Вон какие у тебя руки белые да чистые! Дезертир из тебя — как из козы Машки попадья!

Тут рядом с косматым типом появилась невысокая женщина, закутанная в платок.

— Охвицер он, Васенька! Самый что ни на есть охвицер и буржуй! Обыщи его, Васенька, у него что-то припрятано! Камешек у него припрятан дорогущий, я своими глазами видела!

— Слышал, ваше благородие, что моя шмара говорит? Отдавай сей же час тот камень, тогда, может, и отпущу я тебя!

Нелидов пригляделся к женщине и с неприязнью процедил:

— Это ты, Дуняша? Как же тебе не стыдно…

— Стыдно? — прислуга подбоченилась. — Это вы, богатые, всякие слова придумали насчет стыда да совести, чтобы проще было над нами измываться! Отдавай сей же час камень, а не то мой Вася тебе башку отстрелит!

— Ладно, ваша взяла! — Нелидов запустил руку за пазуху, и вдруг в его руке появился небольшой английский револьвер марки «Веблей». Тут же прогремел выстрел, и Дуняша бездыханной повалилась на брусчатку мостовой.

Нелидов хотел выпустить вторую пулю в матроса, но тот опередил его — маузер полыхнул огнем, и граф упал рядом с горничной. Он еще дышал, на губах пузырилась кровавая пена.

— Так тебе, ваше благородие! — прорычал матрос. — Это тебе за мою Дуняшу! Отправляйся в штаб Духонина!

Затем он склонился над умирающим и принялся обшаривать его одежду.

— Да где же этот камень, про который Дуняша говорила? Куда же ты его спрятал?

Матрос схватил умирающего за воротник и встряхнул:

— А ну, говори, где камень, а то всю душу из тебя вытрясу!

— Поздно, — едва слышно пробормотал Нелидов.

На его губах проступила торжествующая улыбка, и глаза его остекленели.

— Чтоб тебя… — бормотал матрос, безуспешно обшаривая мертвеца, — куда же ты его спрятал?..

В это время за спиной у него раздалось лязганье затвора.

Матрос распрямился, обернулся и увидел патруль — двух красногвардейцев в кожанках и матроса в черном бушлате и сдвинутой на затылок бескозырке.

— Мародерствуешь? — с неприязнью проговорил один из красногвардейцев.