Арна Логард - Из каморки

— Остатки. Другого мира, уже исчезнувшего. Другого пространства.

— И где это пространство? Коридор и три комнаты? — съехидничал Грубер.

— Комнат много, — заверил брат. — Они появляются по мере того, куда тебе надо войти.

Грубер задумался. Эта обрывчатая информация не укладывалась в его голове, как и то, зачем он здесь и чем закончится для него это посвящение в тайну.

— Чем это грозит нашему, моему народу? — спросил он.

Эмро улыбнулся.

— Нашему народу ничем не грозит, — сказал он. И вдруг Грубер отчетливо услышал у себя в голове крик Эмро: «Беги!». Он посмотрел в красные чужие глаза брата и выскочил из комнаты.

Но бежать Грубер не собирался. Он быстрым шагом направился дальше по коридору к следующей двери и толкнул ее ногой.

Глава 7.

Внутри снова было темно. Но это была не просто тьма, а плотный мрак, пропитанный едкой вонью. Грубер сделал шаг назад, его звериные глаза адаптировались, и с неожиданно вырвавшимся из груди рыком, он перепрыгнул через порог.

Под ногами что-то чвакало, Грубер скривился, потер рукой нос и протянул ее вперед, прорывая коридор в липкой паутине, обволакивающей комнату. Опустив глаза вниз, он увидел копошащихся под ногами красных пауков. Сцепив губы, он еще более рьяно начал их топтать. «Что за черт?» — думал он.

Впереди снова виднелся чей-то силуэт.

— Кто тут? — подойдя ближе, спросил он. Но фигура, упершаяся спиной в стену, не отозвалась. Он стал пробираться быстрее, раздавливая мерзких гадов и отрывая с лица куски паучьих нитей, как заметил, что после каждой убитой им красной твари, тело содрогается от боли.

Грубер остановился. Силуэт показался ему до боли знакомым.

— Аврора?! — крикнул он.

Будто в повторяющемся сне он дотронулся до холодного плеча и отпрянул. Голова поднялась и на Грубера уставились красные глаза. «Аврора!» — крикнул он и встряхнул ее белое тело. Аврора молчала. Он принялся бить ее по щекам, но реакции не было. Пауки уже добрались до нее, поселились в ней. И такая же судьба, видимо, ждет и его. Упасть в яму всегда легко, а вот выбраться…

Ему казалось, слышалось, как красноглазые пустотелые чужаки смеются там, за длинным столом в белой комнате, радуясь, что он, дурак, угодил в их ловушку. И этот унижающий его смех доносился из-за каждой двери. И той, где остался Эмро, и даже изнутри зашитых паутиной губ Авроры.

Он замотал головой, прогоняя галлюцинации, как ему казалось, вызванные испарениями из паучьих трупов на полу. Даже несколько раз ударился лбом о стену, чтобы отпустило. Сплюнул едкую слизь, накопившуюся в глотке. И взял лицо Авторы в ладони.

Он не чувствовал в ней жизни, как в Зумо — в нем она еще частично осталась. Раньше он бы и след не взял. А теперь видел оборванные нити, которые поглотила паутина. Из-за этого комната местами светилась всеми цветами радуги. Это была ее жизнь. Высосанная. Для чего-то. «Перестраховались», — подумал он. Погладил Аврору по волосам, поцеловал в лоб… И свернул шею.

— А-а-а-а-а! — закричал окрепший зверь, задрав голову вверх. Грубер мягко положил на пол бесчувственное тело любимой и двинулся напролом к двери. Вылетел в коридор, махом сорвал с себя плотную паучью сеть и понесся едва ли не на четвереньках дальше вглубь коридора, выбивая двери, круша все вокруг, разрывая в клочья одной лишь силой мысли всех попавшихся неживых. «Остановите меня!» — мысленно умоляло неизвестно кого человеческое. «Уроды! Порву! Отомщу!» — рычало дикое.

Расправившись с несколькими красноглазыми, чудовище направилось обратно к белой комнате за местью и за ответами. Дверь разлетелась на щепки. Огромные лампы под потолком ослепили его чувствительные глаза. Но уже спустя миг, Грубер прыжками ринулся к столу. За ним все так же сидели полупрозрачные беловолосые фигуры. На их лицах не было ни удивления, ни страха. Наоборот, Груберу показалось, что их застывшие физиономии довольны. Но что он мог понимать в эмоциях призраков с нечеловеческими глазами.

— Почему? — прохрипел он, упершись руками в стол и придвинувшись воспаленной мордой к женщине.

— Ради тебя, — сказала она. Но Груберу нужны были ответы, а не отговорки.

— Уничтожу! — рычал он. Но никто из фигур не шелохнулся. И вдруг он заметил, что фигур уже не 8, а 10. Белобрысый сидел по правую руку от женщины. По левую — появился человек в белой плоской маске, на которой были вырезаны отверстия для глаз, рядом с ним сидел Эмро. Остальные разместились в ряд по обе руки от главной. Грубер не уперся взглядом в урода в маске и попытался считать его. Внутри незнакомца также было пусто — ни нитей, ни слепков. Мертвое тело, занятое пауками.

Но что-то не давало Груберу покоя, он резко сорвал маску с фигуры. Та улетела куда-то в сторону, но чужак все так же был неподвижен. Грубер уставился в его красные глаза и обомлел. Перед ним сидел он сам.

Он попятился назад, спотыкаясь. Ему снова послышался смех, грохочущий внутри пустотелых чужаков. Нервирующий его, бьющий по барабанным перепонкам, кусающий глотку. Зверь полностью вырвался на свободу, набросился на красноглазого Грубера и разорвал ему горло. Остальные сидели молча, громко хохоча внутри. Пока Грубер не разорвал их всех. За считанные секунды. Белобрысого, женщину и остальных безликих уродов.

Отдышавшись, он ринулся к первой двери, забросил на спину бесчувственного Зумо, понесся с ним по коридору и прыгнул высоко вверх, сквозь темноту и вязкое желе. Слизь вновь попыталась отобрать его силы. Но было поздно. Пролетев сквозь стену, Грубер снова оказался в хижине.

Сидя на полу, он положил Зумо себе на колени, придерживая правой рукой его седую голову. Мальчик открыл глаза — они снова были голубыми, как на фото в его комнате — и заплакал.

«Тихо, тихо», — успокаивал его Грубер. — «Ты им больше не нужен», — сказал он и бережно провел пальцами по его векам, чтобы те сомкнулись.

В углу потолка затаились пауки. Грубер посмотрел на них красными глазами и ухмыльнулся. Вдали выла сирена полицейской машины.

На обочине пустынной трассы лежала панама. Она зацепилась за камень и смирно дожидалась своей судьбы: может, одинокий ястреб утащит ее в свое гнездо, или ветер, наконец, избавит от тяжелого груза и подарит свободу. Мимо изредка пролетали машины и перекати-поле. И тут кто-то подхватил ее и надел на голову.

Это был Том. За плечами у него пылился рюкзак, а тяжелые ботинки вздымали клубами песок, будто создавая маленькие ядерные взрывы. Время от времени он прижимал ладонь ко лбу, замирал и всматривался вдаль. Потом оборачивался, смотрел на часы, потирал рану на руке, вздыхал и продолжал идти.

За 6 часов — ни одной машины, ни одного человека или зверя. Будто все вымерли. Том задумался: а осмелится ли вообще какой-нибудь водитель взять незнакомого путника. Он бы на их месте не остановился.