Линкольн Чайлд - Багровый берег [litres]

– Вы живете один?

– Была жена, да ушла. Сказала, тут слишком одиноко. А меня одиночество прекрасно устраивает, хотя я всегда рад встретить кого-нибудь новенького. Я не отшельник. Раз в неделю я заезжаю в бар городской гостиницы, выпиваю, ем жареные моллюски, играю в домино с друзьями.

Пендергаст встал, со стаканом в руке подошел к окну и уставился в темноту на юго-западе, где раскинулись болота.

– Если бы вы отвезли меня сейчас в город, я был бы весьма признателен. Но у меня к вам последний вопрос. Эти линчеватели, о которых вы упомянули, – кто они были?

– Никто не знает. Местные жители в масках. Я вам вот что скажу: мой дед говорил, что в старые времена в Эксмуте жил плохой элемент. И не просто плохой элемент, а по-настоящему нехорошие люди. Он говорил, они были словно из той истории про Серого Жнеца: ребята, которые желали открыть свой собственный ад.

– Вы уверены, что это была не гагара? – спросил шеф полиции Мурдок. – У них есть такой зов, чисто человеческий.

Сержант Гэвин, сидевший у руля на корме полицейской моторки, направляющейся по заливу Эксмут к болотам, поморщился. Мурдок даже в своем нынешнем униженном состоянии умудрялся выставлять себя ослом. Но Пендергаст, восседавший на носу со свернутой картой в руке, словно некий черный ростр, казалось, ничего не замечал.

За ними двигались две другие моторки, оснащенные рациями. Из-за сильной облачности с восходом на восточном горизонте появилось только слабое серое пятно света. Мурдок собирал экспедицию дольше, чем хотелось Гэвину, – шеф не скрывал своего скептицизма по поводу всего этого шума, – и было уже почти семь часов утра, когда лодка с пыхтением двинулась по главному руслу Эксмут-Ривер. Температура ночью упала до пяти градусов, а здесь, на болотах, было еще прохладнее, чем на твердой земле. Стоял высокий прилив, и вода уже двадцать минут как готовилась отступать. Поэтому времени у них оставалось не много: вскоре начнется отлив, скорость потока из приливных болот будет увеличиваться. Гэвин мальчишкой зарабатывал деньги сбором моллюсков на болотах и испытывал здоровое уважение к их удаленности, пугающей изоляции и сбивающим с толку приливным потокам, которые могли подкрасться совершенно незаметно. У него осталось яркое воспоминание о том, как он застрял на ночь на одном из островков, потому что не обратил внимания на приливные потоки.

– Осторожнее! – крикнул Пендергаст с носа лодки.

Гэвин обогнул частично затопленную сваю и снова устремил взгляд вперед. Стая краснокрылых черных дроздов, напуганная их появлением, выпорхнула из густых камышовых зарослей. В ста ярдах впереди уже виднелись лабиринты соляных болот, где водные потоки и острова смешивались в путанице каналов и тупиков. Отмели теперь полностью ушли под воду, но это ненадолго.

Пендергаст услышал тот жуткий крик во время прилива и смог приблизительно нанести на карту это место. Гэвин посмотрел на собственную карту – карту Национального управления по исследованию океанов и атмосферы – и снова подумал о потоках. Если предполагаемый убийца сбросил тело в воду, то прилив должен был унести его глубже в болота, а там оно могло застрять в какой-нибудь заводи, где они его никогда не найдут. С другой стороны, если прилив не занес его в заводь, то тогда его подхватит отливная волна и утащит почти до самого океана, как это случилось с телом историка.

При таких сумасшедших водных потоках тело могло оказаться где угодно.

– О’кей, – громко сказал шеф в рацию, чтобы его было слышно за треском восемнадцатисильного «Эвинруда». – Джек, ты идешь по правому каналу, мы по среднему, а ты, Кен, по левому.

Лодки разделились, и Гэвин направил их моторку по центральному каналу. Вскоре, разделенные высокими зарослями солянки, они потеряли две другие лодки из виду. Было чертовски холодно. Они плыли по серому, одноцветному миру. Гэвин увидел в небе стаю канадских гусей, летящих на юг.

– Сбрось скорость и смотри внимательнее, – велел шеф.

Гэвин сбросил обороты. Канал сузился, но от него в обе стороны отходили протоки.

– Куда дальше? – спросил он.

Прежде чем шеф успел открыть рот, Пендергаст, глядя на развернутую карту, вытянул худую руку и показал на одну из проток. Гэвин подумал, где сейчас может быть Констанс; он поймал себя на том, что ему хотелось бы – что за дурацкая мысль! – чтобы на носу сидела она, а не Пендергаст. Этот человек нагонял на него страх.

Теперь, когда они свернули в протоку, на которую показал Пендергаст, шеф предпочел помалкивать. Эта протока была гораздо у́же, тут и там виднелись бревна, выкинутые на берег или засосанные в ил, из воды торчали черные ветви, словно нарочно для того, чтобы замедлить их движение. Здесь был миллион мест, где могло застрять тело, оказавшееся под водой. И это при условии, что тело вообще находится в воде, а если оно лежит посреди травяного острова, то его можно будет найти только по скоплению ворон.

Пендергаст, не произнося ни слова, указал на следующее ответвление, потом на следующее, и Гэвин, подчиняясь ему, направлял лодку в один канал, в другой. Если у этого безумия и имелась какая-то закономерность, то обнаружить ее было непросто. Шеф сидел в середине лодки, сложив похожие на окорока руки, нахмурившись и всем своим видом выражая отвращение ко всему происходящему. Он даже не притворялся, что смотрит вокруг.

Минуты проходили в молчании. Гэвин совершенно потерял представление о том, где они находятся, но по тому, как Пендергаст сверялся с картой и делал на ней пометки карандашом, было понятно, что агент ФБР знает, где они.

– Гм… агент Пендергаст? – отважился сержант.

Белое лицо повернулось к нему.

– Вода начала уходить. Хотел, чтобы вы знали. Я чувствую противоположные потоки.

– Благодарю вас. Продолжайте, будьте добры.

«Будьте добры». Необычное произношение, Гэвин никогда такого не слышал. Южное, конечно, но с какими-то особенностями. Интересно, этот человек трахает Констанс?

Вверх по одному каналу, вниз по другому. Казалось, что с каждой минутой температура только падала. Некоторое время за ними, громко крича, летели две чайки, одна из них сбросила свою «бомбу» совсем рядом с лодкой. Крылатые крысы – так их называли ловцы омаров. Время от времени шеф переговаривался по рации с другими. Им тоже не везло, а одна из лодок вообще заблудилась. Они пытались сориентироваться по навигатору, но без сигнала сотовой связи на показания навигатора надеяться не стоило.

Пендергаст явно не заблудился. А если и заблудился, то умело это скрывал.

Теперь поток начал усиливаться по-настоящему, вода уходила в океан. Лодочный мотор боролся с течением, натужно тарахтел, но справляться с потоком становилось все труднее. Гэвин посмотрел на часы.