Линкольн Чайлд - Багровый берег [litres]

Патологоанатом пристально взглянул на Пендергаста, потом повернул фотографии к себе и принялся изучать их одну за другой. Наконец он посмотрел на Пендергаста с немым вопросом в глазах.

– Они кажутся вам сходными? – спросил специальный агент.

– Нет.

– Не могли бы вы описать различие?

– Тут дело в контуре. В случае с Маккулом порезы неровные, местами даже рваные. А порезы на теле Данвуди имеют гораздо более ровные очертания. И они не такие глубокие.

– Еще один вопрос, доктор, и я отпущу вас к вашей работе. Если бы я попросил вас сделать предположение, опять же неофициально, чем объясняется разница в порезах на телах Маккула и Данвуди, что бы вы сказали?

Патологоанатом опять задумался:

– Порезы на Маккуле глубокие, яростные. А на Данвуди они почти… неуверенные.

– Кажется, вы употребляли определения «поверхностные», «осторожные».

– Да.

– Отлично. Спасибо. Вы подтвердили мои подозрения.

Пендергаст встал и протянул руку.

Корнхилл тоже поднялся и пожал протянутую руку:

– Я запутался. Все эти различия и сходства… Что вы хотите сказать? Что эти двое были убиты разными убийцами?

– Напротив: убийца один, мотивы разные. И самое примечательное: разные отношения между жертвами и убийцей. Всего доброго.

С этими словами Пендергаст развернулся и вышел.

Ресторан «Штурманская рубка» был, как всегда, тускло освещен, но Гэвин быстро нашел взглядом агента Пендергаста у дальнего угла барной стойки. Похоронный стиль одежды этого человека и его бледное лицо облегчали поиск.

Пендергаст заметил его, слегка кивнул, и Гэвин подошел.

Никогда в жизни он не чувствовал себя таким измотанным. Но не физически – это было главным образом эмоциональное истощение. Половину предыдущей ночи и большую часть этого дня он провел на месте массового захоронения. Не потому, что у него имелись там какие-то дела, – для такой работы требовалась иная специализация. И тем не менее он считал своим долгом присутствовать там. Смотреть, как скелеты, большие и маленькие, один за другим извлекаются из песка, очищаются, нумеруются, фотографируются и укладываются в большие пластиковые мешки на молнии.

Но, несмотря на изнеможение, он испытывал любопытство. Пендергаст оставил в полицейском участке записку, в которой просил Гэвина о встрече в баре «Штурманской рубки» в семь часов вечера. Гэвин понятия не имел, что нужно Пендергасту, но подозревал, что что-то необычное, поскольку все, что делал специальный агент, выглядело странновато.

– Присаживайтесь, сержант, – сказал Пендергаст, показывая на табурет рядом с собой.

Гэвин взгромоздился на табурет.

Бармен, Джо Данвуди, который мыл бокалы поблизости, посмотрел на него:

– Что будешь, Брэд?

– Виски. «Дюарс» со льдом.

Он наблюдал, как Данвуди готовит выпивку. Бармен, который во время убийства его брата Даны находился на работе, взял, насколько было известно Гэвину, всего один выходной день в связи с этой трагедией. Но братья никогда не были близки. Джо имел мрачный вид, – впрочем, он всегда казался мрачным.

И вообще, слово «мрачный» прекрасно подходило для описания «Штурманской рубки» в целом. Лишь половина столиков была занята, и люди, сидевшие за ними, выглядели как в воду опущенные, говорили приглушенными голосами, а то и вовсе молчали. Известие о массовом захоронении и намеренном затоплении парохода явно кем-то из местных, к тому же сразу следом за двумя убийствами, больно ударило по Эксмуту.

Единственное исключение представлял сам Пендергаст. Не то чтобы он был весел, но от него исходила какая-то беспокойная энергия, даже возбуждение. Гэвин смотрел, как специальный агент готовит себе какую-то до нелепости сложную выпивку: держа ложку поверх рюмки, он положил в нее кубик сахара и стал аккуратно поливать его водой. Когда сахарная вода капала на бледную жидкость в рюмке, там образовывалось молочного цвета облачко.

– Спасибо, что пришли. – Пендергаст убрал ложку и пригубил то, что образовалось в рюмке. – Насколько я понимаю, вы большую часть дня провели на берегу?

Гэвин кивнул, пробуя свой виски.

– Не очень приятное времяпрепровождение.

– Да уж.

Пендергаст уставился на мутноватую жидкость в рюмке:

– Сержант, я пригласил вас сюда, потому что вы оказали мне немалую помощь в Эксмуте. Вы выносили мое присутствие, много работали, отвечали на мои вопросы и добровольно рассказывали о разных вещах. Вы свозили меня на экскурсию по болотам, хотя у вас, несомненно, была возможность провести время поинтереснее. Я из собственного опыта знаю, что местные полицейские службы плохо выносят присутствие федеральных офицеров, особенно если те появляются, будучи, так сказать, на вольных хлебах. Но в вас я нашел дружелюбного, а не враждебного человека. Я это ценю. И поэтому я с вами первым хочу поделиться интересными новостями.

Гэвин кивнул, побуждая его продолжать и стараясь не покраснеть от похвалы. Тлеющие угли любопытства разгорелись в нем настоящим костром.

– Вы помните, как прошлым вечером я сказал вам, что единственное, что теперь остается, – это идентифицировать убийцу или убийц?

– Конечно помню. – Гэвин допил свой виски: порции, подававшиеся в «Штурманской рубке», славились своей мизерностью.

– Я уже осуществил эту идентификацию. Убийца был один, и я знаю, кто он.

– Вы… – начал было Гэвин, но замолчал.

Две мысли быстро промелькнули в его голове. Первая – об огромном облегчении. «Все почти закончилось, – сказал он себе. – Этот кошмар близится к концу». Вторая – о том, что Пендергаст подчеркнул: сержант Гэвин первый, кому он это сообщает. Он не пошел к Мурдоку. Это было интересно. Пендергаст знал, что Мурдок уходит в отставку; таким образом Пендергаст хотел помочь Гэвину с его собственными амбициями. Если использовать эту информацию надлежащим образом, то он получит очки в свою пользу и почти полную гарантию назначения шефом местной полиции.

Джо Данвуди, стоявший в двух шагах от них за барной стойкой, показал на пустой стакан Гэвина, и тот кивнул, чтобы наполнили.

– Я не только установил личность убийцы, – продолжал Пендергаст, слегка понизив голос, – но и раскрыл, вот прямо сегодня, место, где он прячется в глубине болот.

– Так чего мы ждем? – спросил Гэвин, готовясь слезть с табурета. «Забудь об этой чертовой выпивке», – подумал он. Служебное рвение вытеснило усталость. – Поехали.

Пендергаст отрицательно покачал головой:

– Ехать туда сейчас, в темноте, было бы неблагоразумно. Наш человек знает болота лучше, чем я, и, вероятно, лучше, чем вы. Если мы проявим неосторожность, то спугнем его, и он убежит. Нет, мы отправимся туда на рассвете, будем приближаться скрытно, чтобы захватить его врасплох. А арест, конечно, произведете вы.