Елена Блонди - Карты и сновидения [СИ]

— А Лена? — спросила Ирина, не замечая, как сильно сжимает согретый пальцами бокал.

— Ленка? Она тогда на базаре в ларьке работала. Бегала за тем Давидом, как собачка. Эх, и что с Ленкой стало, сама видишь. Ладно, Ириша, мне спать пора, завтра сантехнику привезут, Олег с мастерами тут будет. С утра самого. Надо мужикам пожрать сделать. Но ты не волнуйся, то номера в другом крыле, закрытые. Твой на другом стояке.

Она встала, собирая на поднос посуду. Ирина молча помогла унести все в кухню.

— В мойку поставь, — Наталья уже вовсю зевала, — я утром. Все равно готовить.

В номере Ирина не стала ложиться, хотя ноги гудели, и легко кружилась голова от двух выпитых бокалов. Надела свитер под куртку, обула кроссовки. И прихватив фонарик, тихо вышла, заперла двери массивным ключом. Прошла под тусклым фонарем, прислушиваясь к шороху веток и возне ленивого пса в будке у ворот. Выйдя на улицу, осторожно защелкнула замок, шепотом повторяя комбинацию трех цифр, чтоб вернувшись, не будить хозяйку.

Светя фонариком, прошла тропинкой, прорезающей плоскую дюну, заросшую осенним бурьяном, местами доходящим ей до плеч. И вышла на просторный песок, полого спускающийся к посеребренному луной морю.

Постояла на самой кромке прибоя, который набегал к ногам частыми пенками, что светились призрачной белизной. Горизонт тоже светился, еле заметно, а выше зыбкий свет переходил в звездное небо.

Свежий ветер забирался под воротник, холодя шею, и она застывшими руками накинула капюшон, застегнула куртку под самое горло. Замерла, отчаянно глядя на ускользающую от глаз, размытую полосу света. Заклиная, ну появись. Как тогда, ночью, на обрыве, когда стояла с Тоней. Появись, белоснежная, легкая, такая роскошная. Такая настоящая, когда видна.

Но луна молча светила на воду, звезды толпились над головой, шуршала, плеская в песок, темная вода.

Ирина повернулась и пошла туда, где огни поселка переходили в черную громаду скального массива. Где сегодня днем она слышала разговор той самой Ленки, о том самом Давиде, который, оказывается, не просто так. А дружил с ее мужем, рассказывая ему сказки о Башне в облачной стране. Сказки? А Андрей в ответ на его фантазии ответил — я знаю. Не читал или слышал. Не мультик бегал смотреть в кино, как Наталья когда-то. А просто — знал, что все это есть.

Она шла, вывертывая подошвами песок и думала, почему сама не очень-то верит? Может быть, потому что не хочет? И как захотеть, по-настоящему?

«И хочу ли я — захотеть?»…

В покоях принцессы Неллет, в чье существование не могла поверить Ирина, двое мужчин смотрели друг на друга, не узнавая. Андрей, на самом краю шахты, и элле Даэд, рядом с высоким столиком с разложенным на нем свитком.

— Хорошо, — сказал Андрей, не отводя глаз от надменного в своей суровости смуглого лица с узкими черными глазами, — я расскажу тебе, элле. Но обещай, что именно ты передашь принцессе мои слова. Ты, а не другой страж.

— Это может задержать твое сообщение, элле Андрей. Я не волен беспокоить принцессу, пока она спит. Но если это важно для тебя, я слушаю.

Он поднял руку с пером, отворачиваясь к свитку.

— Не надо записывать, — попросил Андрей, — я бы не хотел…

К его удивлению Даэд кивнул, не возражая. Махнул рукой и кенат-пина послушно скрылся за краем шатра.

Андрей подошел ближе. Встал рядом, и рассказал Даэду о своем сне, следя за выражением худого лица. Рассказывая, ждал недовольства, нахмуренных бровей, может быть, недоверчивой усмешки. Смешался, заканчивая рассказ, потому что брови Даэда приподнялись и на мгновение лицо стало удивленным, а после снова непроницаемо-серьезным.

— Это не только сон. Воспоминание. Понимаешь, элле? Выходит, я знал Неллет уже давно. Получается, это было, двадцать лет назад, да? Ну, чуть-чуть меньше. Мне было тринадцать. А ей? Ей сейчас, получается, как мне? А выглядит она совсем девочкой. Лет семнадцать. Нет, я понимаю…

— Ты не понимаешь, элле Андрей. Но я позабочусь найти объяснение. Когда оно появится, я тебе сообщу.

Андрей махнул рукой.

— Да это неважно. Насчет лет и возраста. Важно другое. Если так, то значит, это судьба? Там, в прошлом, я не сумел повернуть все, как надо. И теперь у меня второй шанс. Чтоб я не упустил.

Даэд молча смотрел на оживленное лицо, на рот, произносящий слова. Напряженно всматривался в черты лица молодого мужчины, пришедшего из другого мира. Чтобы забрать его Неллет себе.

— Так я пойду? Да будут сны Неллет легки и бестревожны.

— Да будут, — кивнул Даэд, глядя ему вслед.

Через мерное время ударил гонг, сообщая о том, что время Даэда в покоях принцессы кончилось. Он свернул свиток, уступая место следующему стражу. И ушел, сопровождаемый молчаливым кенат-пиной, который тащил следом ящичек с его письменным прибором.

У себя в покоях Даэд разделся, умылся теплой водой, настоянной на очищающих травах. Лег, закидывая за голову руки.

Когда-то, еще мальчиком, он мучительно пытался собрать воедино сны, реальности и желания. Тогда еще был жив великий охотник Янне-Валга, жив и влюблен в принцессу Неллет, какую он выдумал для себя и желал ее — выдуманную. Даэд сухо усмехнулся, кидая на живот край покрывала. Янне пришлось заплатить пустоте немалую дань за попытку любой ценой обрести свое счастье. Вернувшись из небытия, которое пожрало двадцать шесть лет жизни, одновременно на столько же лет приблизив его к исполнению мечты, Даэд хотел сам убить Яннеку, поверив словам Веста о связи того с принцессой Неллет. Но как убивать калеку, уже наказанного пустотой?

Даэд не тронул Янне-Валгу, вечно хмельного старого охотника, лишенного обеих ног. И тот ушел сам, кинувшись в пустоту без шнура, с одним лишь крылом на лопатках. Любой ученик знает, что крыло не поможет вернуться обратно тому, у кого нарушен баланс тела, и Янне нужно было бы заказать конструкторам свое собственное крыло. Но ему это было не нужно.

Так вот. Даэд сам видел Неллет в пустоте. В то время, когда она спала в покоях, видя очередной сон. Лежала тихо, но и летела, управляя Башней. Чей сон это был? И чья реальность? Как суметь все собрать и объяснить? Тогда у него мало что получилось. Вряд ли получится и теперь. Пришелец из внешнего мира рассказывает ему — Даэду — его собственное воспоминание. А ведь это он был там, с принцессой. Даэд защищал ее, дрался, и увел ее к солнцу, в широкую верхнюю степь, где они поклялись любить друг друга. И именно он играл с Неллет в стрелка и хозяйку, ища и найдя мир, где они будут приняты. Парой. Не поодиночке! А теперь оказывается, этот щенок уверен, что место Даэда — его место. Потому что когда-то он залез на склон, таща в руке бумажную игрушку на нитке. И осмелился поцеловать девочку. Чтоб сразу же отступить, отпуская ее на два десятка лет. Забывая.