Елена Блонди - Карты и сновидения [СИ]

— Нель? Неллет, ты не спишь? — голос Андрея, казалось, зашевелил многослойный кисейный полог, и кенат-пина отступил с испуганным поклоном.

Андрей взъерошил короткие волосы на макушке мальчика, уточнил у него шепотом:

— Точно можно?

— Великая Неллет ждет тебя, элле Андрей, велела, чтоб сразу…

— Какой я тебе элле, — отмахнулся тот, аккуратно откидывая занавес, через который просвечивали его пальцы, — твой элле вон, за конторкой.

— Прости, мне незнакомо слово.

— Шучу. Извини.

Выпутываясь из слоев кисеи, вошел в шатер, миновал ажурные стойки с лианами, точащими свежий дождевой запах, и сел в ногах огромной постели, улыбаясь улыбке на лице принцессы.

— Устал, мой весенний муж?

— Угу. Сильно. Был на нижних витках, где машины. Потом на огородах. Такое у вас тут изобилие, Нель, удивительно. Посреди пустоты.

— У нас, — с улыбкой поправила, шевельнув тонкой рукой поверх узорчатого покрывала.

Андрей приподнялся, с вопросом на лице, но она отрицательно покачала головой.

— Сиди. Не надо ничего. Если хочешь, расскажи, что видел.

— Расскажи, что видел… — вторил за кисеей привычный, уже не замечаемый голос мальчика.

Но Андрей отвлекся, глядя на дальний угол шатра, где ткани меняли цвет, принимая лучи закатного солнца. Неллет засмеялась, тоже поворачивая голову.

— Иди. Омоешься позже, когда наступит темнота.

— Ты хочешь пойти со мной?

Она кивнула. Андрей вскочил, нагнулся, откидывая покрывало. Обнимая принцессу, поднял на руки, понес в дальний край шатра, где занавеси колыхались, открывая выход к внешней террасе с колоннадой.

— Никак не привыкну, — оправдывался, усаживая ее в кресло и накрывая ноги тонким теплым покрывалом, — смешно, да? Кажется, тыщу лет смотрел бы.

Сел рядом на ступени, обхватывая руками колени. И замолчал, в сотый раз потрясенный величавым облачным действом, что разворачивалось, кажется, на расстоянии вытянутой руки. Небо пылало светлыми алыми облаками, расписанными черными змеями облачных прядей. С одной стороны — на еще голубом фоне — облака круглились, зажигаясь огненными точками на нестерпимой белизне, а с другой — набухала ниже их ног тяжкая бесконечная туча, черная на исподе и багровая по верхнему краю. На фоне тучи мерцали еле видные серебряные черточки. Падали вниз, потом взмывали вверх, пропадая на светлом, снова вспыхивали, когда за ними фон становился темным.

— Это они, да? Небесные охотники? — он прищурился, провожая взглядом одну из ярких точек.

— Ты хочешь узнать их поближе?

Андрей пожал плечами. Качнулся, касаясь плечом укутанного в покрывало колена.

— Мне тут все интересно. Но времени, наверное, не хватит. Уже осень. Ты сказала, уйдешь в сон в последние дни последнего месяца осени. Как его?

— Месяц-ноуба, месяц холодных дождей.

— А мне возвращаться…

Он замолчал, снова отвлекшись на облачный балет, следил за тем, как истончаются и набухают формы, переливаясь и меняя цвета. Неллет молчала тоже, не мешая ему смотреть.

За шатром, где неслышно ходили девушки, накрывая стол к ужину, пела флейта, успокоительно произнося две несложные музыкальные фразы. Повторяла их, меняя тональность и ритм, отчего мелодия казалась одновременно и песней, и журчанием тайного лесного ручья.

Наконец, алая скобка солнца скрылась за каемкой тучи, высветила ее, резко очерчивая зубчатый край. Свет побыл еще и угас, разгораясь теперь сбоку, где занималась вечерняя заря, легкая, как прозрачная кисея на шатре принцессы, и такая же многослойная. Заря отыграла свое, медленно и одновременно быстро, и Андрей с ежевечерней грустью дождался, когда яркие нежные краски сменит спокойный сумрак, который незаметно переходил в черноту ночи, зажигая на себе цветные точки звезд.

— Все, — сказал, поднимаясь.

Неллет улыбнулась. Не пропустил ни одного заката, но каждый раз расстраивается, будто забрали игрушку, которой не наигрался. Будто он ребенок.

— Пойдем, Нель? А то замерзнешь.

Она поправила на коленях покрывало. Рука скользнула, повисая вдоль бедра.

— Тебе не обязательно возвращаться, Андрей.

— Что? — он уже склонился, чтоб взять ее на руки, но выпрямился, разглядывая белеющее в сумраке лицо с непонятным выражением, — как это?

— Ты можешь стать моим вечным мужем. Настоящим. Навсегда.

Андрей нахмурился. Стоял, опустив руки.

— То есть, я буду жить в Башне? С тобой?

Белеющее лицо кивнуло, сумрак скрыл выражение. Неллет молчала, ожидая ответа.

— Н-нет, — он неуверенно засмеялся, — это, конечно… Но там у меня родные, мама, отец. И еще…

— Еще кто?

— Неважно. Да пусть даже никого. Там мой мир, Нель. А тут. Кто я тут?

— Царственный муж великой Неллет. И первый из первых наставников пустоты. Знаток небесных светил и облачных перемещений.

— Ну да. Метеоролог, значит. По специальности.

— Ты расстроен? Почему?

Андрей смешался, не зная, как отвечать на прямой вопрос. Снова нагнулся, обнимая принцессу, но та покачала головой, кладя руку на его локоть.

— В шатре нас слушает кенат-пина. Ты должен ответить мне здесь. Или в бассейне, если устал и хочешь сначала омыться. Тебе нужно обдумать мои слова?

Андрей плотнее укутал ее покрывалом. Снова сел, свешивая руки между колен.

— Мои родные, — напомнил снова, — сейчас я как бы в рейсе, я тебе объяснял. Как бы на таком пароходе, где ты появилась в первый раз.

— Я помню. И понимаю.

— Но они ждут. Там дом, они старые, я должен помочь. Я думал… ты проснешься, и я смогу возвращаться сюда. Оттуда. Если ты, конечно…

— Я не говорю, что ты не появишься там никогда. Где твоя пина?

— Что?

— Предмет, тот, для разговоров на расстоянии.

— А… — Андрей сунул руку в нагрудный карман вышитой рубашки.

Он отказался носить традиционные местные штаны из выбеленного льна, предпочитая им свои джинсы, но цветные удобные рубашки ему нравились.

Протянул принцессе маленький смартфон, она кивнула, не беря.

— Он указывает ваше время. Если там не ночь, ты можешь позвать. И говорить.

Андрей нажал кнопку. С удивлением уставился на мерцание экрана. И неуверенно тыкнул в быстрый набор. Прижал мобильник к уху.

— Ма… Мама? Да, я. Добрый вечер, не разбудил? Нормально все. Я не знаю еще. Вы как там?

Отнимая от уха телефон, спросил Неллет шепотом:

— Я смогу еще? Завтра?

И снова заговорил в трубку:

— Мам. Давай я позвоню завтра. Днем. Хорошо? Отец как? Ладно, тут связь. Плохая совсем. Я расскажу завтра. Целую.

Он хотел сказать еще что-то, но умолк, и переспросил с изумлением:

— Кто? Ирка? Вчера? А… Нет-нет, в курсе, конечно. Я рад. Что собралась и приехала. Да.

Отключив мобильник, опустил руку. Потом спросил требовательно: