Елена Блонди - Карты и сновидения [СИ]

В маленьких покоях элле Хенего уселся на тахту, осматривая незаконченную карту, разложенную во всю ширину стола. Кивнул своим мыслям. Поднял на Андрея внимательный взгляд.

— Сядь, элле. И слушай.

Андрей подтащил табурет и сел, удивляясь спокойствию советника. И следующие полчаса удивлялся все сильнее, слушая историю первого исчезновения Неллет, которая произошла пятнадцать лет назад.

— Мы полагали, что принцесса поведает тебе об этом, — закончив рассказ, подытожил Хенего, — но если нет, то настало время узнать. Элле Даэд совершил поступок, исчезнув. И это ввергло принцессу в сон бездействия. Любовь небесного охотника Янне-Валги пробудила принцессу, но не вытащила ее из не-действия. Для нормальной жизни ей нужен был Даэд. Потому она отправилась за ним. И вернулась к нам через двадцать шесть лет, вместе с избранным весенним. И частью когда-то потерянных людей Башни.

Он замолчал. Андрей тоже молчал, переваривая новые знания.

— Так я не понял, элле. Где же она была все эти годы? Вы твердите, что в пустоте нет ничего, кроме Башни, хотя вот он я — пришел из другого мира…

— Из другого, — согласился Хенего, — не нашего. В нашем мире нет ничего в пустоте, кроме Башни.

— Значит, они были в другом мире? И те люди тоже? Они рассказали о нем?

— Никто из них не помнит деталей. Не забудь, элле, ушедшие прожили вне Башни почти тридцать лет. Взрослые вернулись стариками. Те, кто был ребенком, не помнили прежней жизни. А еще были те, кто родился там. У каждого ушельца есть повод не видеть общей картины. И причины есть. Кто-то или что-то там, вне Башни, испортило их память. Как нынешней ночью испортило память твою и небесных охотников.

— Уверен, что испортило? — буркнул Андрей, ероша волосы.

— О чем ты?

— Может быть, кто-то из них намеренно лгал. И Неллет похитили.

Хенего выпрямился, выпячивая парчовую грудь.

— Никто из людей Башни не причинит вреда великой Неллет! Ибо знает ее народ, что без Неллет Башня в опасности. И так и было! Когда ее не стало, рушились уровни, Башня теряла внешние лестницы и целые витки. Ураганы крушили стены. Люди пропадали, и разоренными оказывались дворцы и жилища.

— Но были такие, кто ушел, — напомнил ему Андрей.

— Уйти — не значит совершить плохое своими руками. Уйти — не значит отломить от Башни кусок мраморного диска, раскрошив его в пустоте. Ты не понимаешь, как мыслят здешние. Кто-то мог мечтать о сказочных островах в пустоте, и отправиться за мечтой. Но никто не поднял бы руку на саму Башню, ибо она — часть самой Неллет.

— То есть, ты уверяешь, что Неллет исчезла сама? Тогда. Ушла сама. И вернулась сама?

Хенего кивнул. Следя взглядом за тем, как Андрей меряет шагами тесный проход между столом и стеной, уточнил:

— Это могло выглядеть, как угодно. Но все, что делается тут, делается по воле принцессы.

— Подожди, — Андрей остановился напротив, — ты хочешь сказать, что сейчас Неллет исчезла тоже сама? Никто ее не похищал, например?

— Ты знаешь, что человеческая ипостась великой Неллет физически слаба. И для действий ей могут понадобиться чужие руки и ноги. Да, мы уверены, что она ушла сама и вернется.

Хенего встал, поправляя халат. Поклонясь, направился к выходу.

— Но мы обязаны позаботиться о том, чтоб в отсутствии великой Неллет Башня оставалась в порядке. Не как в прошлый раз, понимаешь, элле? Мы тогда впали в отчаяние, и возможно, главная вина лежит на нас.

— Подожди. Ты как-то криво сказал, элле. Сам себе противоречишь. Ты говорил, Башня рушилась из-за Неллет. А теперь говоришь…

— Никто не может знать всего и быть уверенным в точности знаний. Я просто пытаюсь охранить Башню и ее народ. Мы пытаемся.

— А, кстати, где элле Даэд? С ним обязательно нужно поговорить, ведь он вернул принцессу. Ладно, не вернул, но вернулся с ней.

— Мы знаем, что нужно сделать, — уклонился от прямого ответа Хенего уже в дверях, — хорошая карта, элле. Будет очень правильно, если ты доделаешь ее как можно быстрее. Запри двери, чтоб тебя не беспокоили.

Он вышел, плотно закрывая за собой дверь. Андрей стоял, в недоумении глядя на резные створки. Запереться? Доделать карту? В то время, когда Башня может начать разваливаться на куски, а принцессу, кажется, никто не собирается искать по-настоящему!

И вдруг снаружи щелкнул замок. Андрей дернул круглую ручку. Свирепея, схватился за нее обеими руками.

— Эй! Элле, ты чокнулся? Открой дверь!

— Твоя главная забота сейчас — закончить карту, элле. А я позабочусь, чтоб тебя никто не отвлекал.

Андрей провозился с дверью еще с полчаса, пытаясь чем-нибудь поддеть створку, но в узкий, как волос, зазор не влезал костяной нож — единственный достаточно острый предмет в его жилище. Устав, он сел на лавку, взял с полки кувшин с водой, жадно напился. Вытирая рот, снова встал, подходя к столу. Та самая карта, поделенная пополам. Светлая изменчивая в верхней части и темная, с резко очерченными деталями в нижней. Андрей склонился, рассматривая рисунки. Уровни, переходы, спирали внутренних лестниц. Коробки непонятных ему механизмов, какие-то аппараты, откуда вообще он все это взял? Из головы? Или приснилось?

Взгляд опускался все ниже, туда, где горизонтальные линии сходились в узкий пучок, утопающий в расплывчатой штриховке. Андрей медленно обошел карту, кивнул, увидев ожидаемое — нижняя игла на его рисунке в точности повторяла верхний шпиль. Гигантское веретено, сам выбери, где вершина, к которой ты стремишься. Может быть, там, в нижней дымке, есть еще одно солнце, которое восходит навстречу верхнему. Но об этом ли надо думать сейчас?

А о чем? И — как? Кто он, чтоб понимать космогонию этого мира, если вся его жизнь прошла в другом? И даже тот, который родной ему, недавно по меркам цивилизации, покоился на черепахе, а та, кажется, на слонах? Но все же, если принцессы в Башне нет, как попасть туда, где она сейчас?

А как ты сам попал сюда, человек из внешнего мира…

Андрею вдруг стало совсем неважно, что дверь не поддалась. Он снова сел, потом вскочил, нависая над картой и напряженно всматриваясь в мелкие детали рисунка. Все верно. Заснул. И проснулся в пустоте, где его уже ждали. Летел. Замок на дверях ничего не значит.

Глаза слезились от напряжения. Черточки и линии сливались в кашу, вертелись перед глазами, кажется, тоненько, по-комариному, гудя. Андрей моргнул с досадой. По идее где-то тут должна быть подсказка. А ее нет. Каждую линию он знает, сам рисовал, хотя многое сперва бросал на пергамент сильными уверенными движениями, и только потом рассматривал, удивляясь и радуясь. Но все их он помнит. Но нет стрелок, указывающих верный путь, нет прорисованных нужных дорог и лестниц.

И тут Андрей выдохнул, краснея за собственную бестолковость. Элле прав. Ее нужно закончить, дорисовать. Хотя все в нем вопит, возмущаясь, что он запертый, отстранен и беспомощен, что нужно предпринимать какие-то действия, суетиться, собирать людей, посылать кого-то куда-то, и самому выслушивать указания. Что там еще? Военный совет, чрезвычайное положение и тэпэ и тэдэ… Но тут нужно совсем другое. Наверное, так.