Елена Блонди - Ами-Де-Нета [СИ]

Я могу постараться уберечь свое тело от внезапных болезней или от нападения врага, думала девушка, лежа и покачивая свешенной с постели ногой. Пусть всегда в этом присутствует хэго — неумолимый рок, но можно уменьшить его присутствие правильными действиями. Но вот старение, которое, в конце-концов, само приведет к смерти… как быть с ним? Как быть с назначенным сроком человеческой жизни, который вырезан тайными письменами на сердце и в каждом органе, в каждой капле ее тела, как и у каждого человека? Я могу оберечь себя от влияния хэго, и прожить полный биологический цикл. Сто пятьдесят лет. Из которых семьдесят будут жизнью почти старухи, что цепляется за каждую минуту, и дышит чем дальше, тем с большим трудом. Разве это жизнь? И она в итоге тоже уйдет! Кончится.

Это были мысли, что разбивались о стену, не имея сил разрушить ее. Стена, высокая и каменная, в мыслях Ами вдруг обретала лицо, состоящее из трещин и хлопьев краски, оно смеялось, дразня. И исчезало, оставляя равнодушный, непробиваемый монолит.

— Я… — Неллет помолчала, отдыхая, и заговорила снова, — это не мое воображение, Дай. Я знаю это, по той же причине, которая заставила меня плакать, когда я еще не могла даже говорить. Ты пишешь не раздумья и умозаключения. Хочу, чтоб ты знал это.

— Хорошо. Если для тебя это важно. Ты засыпаешь?

— Нет. Ты помнишь, там, в тучах, белые искры? Не молнии, а другие, которые резали глаза. Знаешь, что это?

Он покачал головой, держа перо на весу. Неллет улыбалась, внимательно наблюдая за выражением его лица.

— Это небесные охотники. В следующий раз хочешь рассмотреть их поближе?

Даэд нахмурился, отворачиваясь. Внезапно, так что он растерялся сам, пришла зависть к легендарным смельчакам, которые улетают в пустоту, оказывается, даже в небо, полное грозовых облаков, и там рискуют жизнями, как подобает мужчинам.

— Не хочу, — голос был хриплым, и он кашлянул, прочищая горло.

— Жаль. Первый собирался взять тебя на охоту месяца Джулла.

— Первый? — Даэд посмотрел недоверчиво, — сам Янне-Валга? Ты приказала ему?

— Я не могу приказывать первому охотнику Башни, муж мой. Он захотел этого сам. Я очень волнуюсь за тебя. Но приказать остаться тоже не могу.

Даэд усмехнулся, поворачиваясь к ней. Он сидел на краю постели, держа на коленях легкую доску с развернутым свитком. Покачал головой.

— Ты принцесса. Властительница Башни и наших жизней. Ты можешь приказать кому угодно и что угодно.

— Глупости. Но пиши дальше, а то я совсем устану.

— Нель? Янне-Валга, правда, хочет взять меня на охоту? Я согласен.

Она кивнула, укладываясь на подушки. За шторами слышались осторожные легкие шаги, девушки занимались уборкой. Даэд снова поднял перо, сердце стукало от неожиданной радости. Великий охотник Янне, первый среди сотен великих смелых. Саинчи пели мерные песни, славя его доблесть, перечисляя имена соратников и обязательно в конце каждой поэмы ударялись в описания красоты его жен и возлюбленных. Все подвиги Янне, воспетые саинчи, мальчишки Башни знали наперечет.

Книга исхода.

Принцесса Ами ни с кем не делилась этими мыслями, но они поглощали ее все сильнее. И тогда она думала о высокородном Денне, убеждаясь, что хэго не зря сделало его избранником-женихом будущей королевы. Все мужчины в его роду занимались биологическими изменениями, и потому в королевстве тучнели стада и деревья плодоносили с неслыханной щедростью. А врачи использовали знания рода в новых способах лечения людей.

Через год, сразу после шестнадцатилетия Ами во дворце сыграли свадьбу. Ами и Денна были счастливы. Он — тем, что сумел обойти соперников и покорить принцессу, она — тем, что за год знакомства смогла стать для жениха не только желанным призом, а настоящей возлюбленной. Но о своих планах будущая королева Ами молчала еще несколько лет. И все эти годы были полны незаметных и мягких усилий привязать к себе влюбленного мужа всеми возможными узами. Всеми, кроме рождения ребенка. Ами знала, что в браке у них родится только дочь, и что этого не избежать, и знала еще — Денна полюбит девочку сильнее, чем ее саму. Бывают соперницы, от которых не убережешься ни красотой, ни собственной горячей любовью, думала она, размышляя о собственной будущей жизни. И самое печальное, что соперница вырастет совсем рядом, станет ближе всех придворных красавиц. Ами не обдумывала крайних вариантов, связанных с удалением дочери от дворца, она ведь не собиралась становиться злодейкой. Тем более, что и собственной любви к дочери не избежать, она любила ее даже сейчас, еще нерожденную. Но логика машин, высчитывающих оптимальные судьбы, повлияла на ее мышление. Избежать всего, чего можно избежать, привлечь к себе то, чем можно будет воспользоваться, вычислить и претворить в жизнь великий оптимум собственной судьбы, самый точный, учитывающий множество факторов, как из прошлого, так и предполагаемого будущего. Факторов не только своей жизни, но и климата, политических прогнозов, медицинских исследований, и прочее-прочее.

Задача ужасала своей грандиозностью, но именно эти великанские масштабы окрыляли молодую женщину, мягкую характером, прекрасную спокойной изысканной красотой. Нежно влюбленную в молодого красивого мужа, почитающую родителей — королевскую пару, благожелательно ожидающую возраста вступления дочери на престол.

Ами казалось, обдумывая задачу, она становится огромной, как материк, или — океан. Летит в пустоте, сжимая каменные кулаки-горы, способные расшибить в пыль все препятствия.

В день, когда Ами исполнилось двадцать лет, рисовальщик Того, самый искусный из всех, кто умел держать кисти и мелки, закончил парадный портрет, который торжественно повесили в галерее дворца.

На большом полотне Ами сидела под цветущим деревом лунны, и платье, раскинутое по траве, засыпали лодочки полупрозрачных лепестков. Отсвет делал серьезное лицо молодой королевы таким же нежным, почти прозрачным. В легких светло-каштановых волосах запутались лепестки и солнечные блики.

— Ты самая прекрасная из всех женщин, тех, что жили и тех, кто еще не родился.

Денна стоял за спиной жены, обнимая ее плечи и губами касаясь маленького теплого уха. Вдалеке слышались возгласы и смех, музыка и треск праздничных фейерверков.

— Хочешь вернуться и праздновать дальше?

Ами покачала головой, нежно прижимая к себе его ладони:

— Вернуться — нет. А праздную я с тобой, мой муж, моя драгоценность. Ты уверен, что будешь любить меня через тридцать лет? Я, может быть, стану грузной, вокруг глаз — морщины. Чему ты смеешься? А через пятьдесят, когда время согнет мою спину и придворному лекарю придется сделать мне зубы из кости или пластика?