Елена Блонди - Ами-Де-Нета [СИ]

Вечер выдался тихий, как в сказке. В саду сверчки нежно пели свою колыбельную. Девочки пришли раньше, сели в нише на каменные выступы, забросанные мягкой сухой травой. И, перебрасываясь незначащими словами, стали ждать Калема.

Он появился, насвистывая и держа руки в карманах широких штанов. Встал вполоборота, не протискиваясь внутрь ниши. Сказал страшным, утрированно секретным и очень громким шепотом:

— А я сегодня такое узнал, упадете! Рассказать?

— Еще бы! — Натен поднялась, подходя ближе и подставляя ухо.

Калем шагнул к ней, будто бы собираясь поведать секрет. И вдруг, резко повернувшись, метнулся к смородине, почти упал, расталкивая густые ветки. В кустах ойкнуло, пискнуло, зашебуршало ветками, раскачивая их. Девочки подошли ближе, глядя, как Калем исчезает в зарослях, пыхтя и ругаясь.

Через минуту он показался снова, пятясь, выбрался на вечерний свет, крепко держа за шиворот худую маленькую девчонку с перекошенным в злой гримаске лицом.

— Пус-сти, лошак облезлый!

— Ага, — он тряхнул жертву, поворачивая лицом к свету. И вскрикнул, тряся свободной рукой:

— Кусается!

— Червячка! — ахнула Натен, подскакивая и хватая девочку за согнутые локти, — ты, как тебя там? Агеша?

— Пусти! — снова крикнула пойманная, стараясь наступить Натен на ногу. Билась, как ободранная птица, мотая чернявой головой с двумя тонкими длинными косичками, таким же жалкими, как и великоватое серое платье, из ворота которого торчала тощая шея.

— Агейя, — мрачно поправил Калем, суя в рот укушенный палец, — вот, сыч ее заклюй, до крови прокусила.

— Сам ты сыч, — огрызнулась Агейя, тяжело дыша и с ненавистью глядя на обидчика.

Она уже не рвалась, Натен крепко держала ее своими железными руками, прижимая спиной к животу.

— Заткнись, — посоветовала в темную макушку с нещадным пробором, — а то сверну голову, как дядя Санк курице. Ну? Успокоилась?

— Он пусть заткнется! Тьфу на его башку.

— Помолчи, — сказала Неллет, морщась, — ты чего злая такая? Зачем подслушивала нас? Скажи, что не будешь больше, и Натен тебя отпустит.

— Ага, — язвительно отозвалась Натен, — отпущу. Не помнишь, как ее наказывали, когда отбирала у малышни монетки? А еще воровала персики и продала их молочнику! Мои персики, между прочим, я их растила на осенний бал, а эта насекомая три моих дерева ободрала, с ветками прямо.

— Она мальчишкам карточки продавала из сигарных коробок, — поддержал ее Калем, — такая проныра, все денежки себе копит, жадина. И ворюга. Теперь к нам прилипла. Тебе что, наставница платит монетки, чтоб ты доносила на всех?

— Вовсе нет! — у Агейи скривился тонкий рот, по щекам потекли слезы.

— Ерунда какая, — Натен тряхнула ее, спихивая со своих ботинок, — слезь с ноги, больно. Я говорю, ерунда выходит. Она же, как псина бродячая, будем на нее кричать, будет кусаться. Агейя, я тебя отпущу и поговорим. Хорошо?

— Приедет когда моя мама, — с угрозой пообещала девочка, — она всех вас засадит в тюрьму. Повелит и вас высекут розгами.

— Ах-ах, — Натен насмешливо покачала головой, — и кто же у нас такая мама-повелителька?

— Волшебница! А еще — морская царевна лагуны! А еще — королева степных кобылиц!

Калем согнулся, упираясь руками в колени и кашляя от смеха. Неллет тоже рассмеялась, представив себе копию Агейи с тощими шнурками черных косичек — на злой и быстрой степной кобыле, в короне и с луком в руках.

— Нет у тебя мамы, Червячка, и прекрати ругать моих друзей! — Натен кажется, рассердилась всерьез, снова тряхнула девочку.

— Нати, правда, отпусти ее, — вступилась Неллет, — ты верно сказала, ерунда, а не разговор. Агейя, давай просто поговорим, а?

Девочка угрюмо кивнула. Потом со злобой в черных глазах посмотрела на Калема:

— Он пусть уйдет. А то палец совсем откушу.

— Еще чего! — Калем шагнул ближе, демонстративно суя руки в карманы.

— Калем, — попросила Неллет, — ну, пожалуйста. Подожди там, на тропинке. Вдруг кто услышит.

Мальчик фыркнул, но послушался. Отошел, встал спиной к ним под крайним деревцем, ковыряя ногтем кору. Издалека, со двора в сад доносились крики — воспитанники догуливали свой последний перед сном час на свежем воздухе.

Натен отпустила локти пленницы, но подумав, крепко взяла ту за платье на спине, серая ткань натянулась, перекашивая сбитый передник. Агейя прижала одну руку, тощую, как птичья лапка, к карману на животе. Исподлобья глянула в серьезное лицо Неллет.

— Слушай, — сказала та, — ну правда, это нехорошо, что ты прячешься. Ты сама или тебя кто послал? Может быть, веа Клодэй попросила?

— Вот еще…

— А чего же ты хочешь? — Неллет развела руками, не зная, как дальше быть.

— Еще раз увидим, — с угрозой пообещала Натен за плечом девочки.

Но та ее перебила.

— С вами хочу. Чтоб тоже — друзья и всякие секреты.

Они помолчали все трое. Агейя опустила лицо, разглядывая свои нечищенные ботинки. Неллет внимательно смотрела на нее, а Натен скривилась с возмущением и подвела глаза горе, показывая — ее нам еще не хватало.

— Понимаешь… — Неллет на секунду задумалась, не зная, получится ли объяснить, — мы друзья сами по себе. Потому что мы… мы любим друг друга. С первого дня. Это ведь нельзя нарочно сделать, это должно само. А тебя мы не знаем совсем. Ну, то что знаем, оно не сильно хорошее. Как же мы станем дружить, если в сердце этого нет?

Агейя подумала, быстро вытирая мокрые от недавних слез щеки. Неллет с надеждой смотрела на худое бледненькое личико с темными глазами. Снова спросила:

— Понимаешь, да?

— Ага. Только я все расскажу наставнице. Если не возьмете меня дружить.

— О-о-о! — Натен покачала головой и сокрушенно цокнула языком.

— Ничего ты не поняла, — Неллет сердито махнула рукой, — ну и ладно, рассказывай. Все знают, что мы дружим. Нашла секреты.

— Про новые вассы расскажу, — хрипло посулила девочка, — которые вы стали сами плести, без позволения. А еще — про тварей в комнатах веа. Тогда ее выгонят из начальства. А еще… как ты рассказывала Натен…

— А я оторву тебе голову, — сладким голосом пообещал от дерева Калем, — если не заткнешься.

— Лошак!

— Жаба!

— Перестаньте! — Неллет взяла Агейю за руку, оттаскивая ее от Натен, — как ты собралась дружить с Калемом, если ты его…

И замолчала, качнувшись на вдруг ослабевших ногах.

— Я сама расскажу веа Клодэй, — Натен уперла руки в бока, меряя девочку суровым взглядом, — и пусть тебя выгонят из школы. Насовсем.

— Натен, — Неллет крепко сжимала худую ладонь с тонкими косточками пальцев, — подожди. Я сама. Я…

Она шагнула к нише, ведя за собой Агейю. Встала там, загораживая спиной угасающий закатный свет.

— Я буду дружить с тобой. Хочешь? А потом станем уже все вместе.